Пендар рядом с ним лечил кристаллом ослепшие глаза Горея. Катион, занявшийся теперь рукой Раэля, при виде этого ощутил мимолетный гнев, но тут же подошел к вагару и отдал ему свой кристалл.
— Старайся не думать о лечении, — посоветовал аватар. — Сосредоточься на том, что должно быть. Представь себе здоровую, чистую кожу. Представь Горея, каким он был до ранения. Остальное кристалл сделает сам.
— Спасибо, — кивнул Пендар.
Горей со стоном открыл глаза и прошептал:
— Я вижу. Твой должник, парень, — добавил он, взяв за плечо Пендара.
— Кто-то идет сюда, — крикнул солдат со стены. — Позовите подвижника-маршала.
Катион помог Раэлю встать, и они поднялись на стену, перебираясь через обломки.
К городу шел Кас-Коатль, сцепив руки за спиной. Можно было подумать, что он прогуливается — так свободно он держался, не обращая никакого внимания на целящие в него зи-луки.
— Чего тебе надо, алмек? — крикнул Раэль.
— Поговорить, аватар. Впустишь меня в город?
— Да. — Раэль, Катион и Межана прошли по стене и спустились по ближней к пролому лестнице. Кас-Коатль подошел к ним, расплескивая воду, доходившую ему до щиколоток.
— Нельзя ли нам поговорить в более сухом месте?
— И здесь хорошо, — усмехнулся Раэль. — Ты пришел, чтобы сдаться?
Кас-Коатль ответил искренней, веселой улыбкой.
— Давай поговорим наедине. Только ты и я.
— Хорошо. Следуй за мной. — Раэль открыл дверь караульной. Там сидели трое вагаров, закусывая хлебом и бараниной.
При виде маршала они вскочили на ноги. — Извините, что помешал, но попрошу оставить нас одних, — сказал Раэль.
Солдаты, захватив еду, вышли, и маршал предложил алмеку сесть.
— Как это ты еще жив со своей кристальной болезнью? — поинтересовался Раэль, разглядывая его стеклянные надбровья и скулы.
— Я нужен Королеве Кристаллов. Она спасла меня, и за это я верно служу ей.
— Моя дочь тоже страдала этой болезнью, но для нее спасителя не нашлось.
Кас-Коатль промолчал, и Раэль через несколько мгновений заговорил снова:
— Зачем ты пришел, алмек?
— Ты был прав, а я нет. Я действительно недооценил вас.
Вы не просто смышленые недолюди — вы, в сущности, те же алмеки. А может, это мы — аватары. Моя королева полагает, что нам следует объединиться. Мы многое можем вам предложить, как и вы нам.
— И я должен в это поверить?
— Это чистая правда, Раэль. Своими орудиями я мог бы разнести этот город вдребезги. Мне незачем лгать тебе.
— Мне как-то не по вкусу рыскать по свету, чтобы вырывать у людей сердца.
— Мне тоже. Некоторое количество жертвоприношений необходимо для того, чтобы низшие знали свое место. Но повальная бойня мне претит, и моей королеве тоже. В настоящее время это печальная необходимость, но как только Дну достроит свою пирамиду, нужда в избиениях отпадет. Мы с вами братья, и я не хочу видеть, как гибнут аватары.
— Что будет, если мы договоримся?
— Мои войска займут оба города, но никому из аватаров вреда не причинят.
— А вагары?
— Пирамида Ану еще не достроена, а моя королева голодна.
Пусть эти недочеловеки не волнуют тебя, Раэль. Если у тебя среди них есть любимцы, возьми их к себе домой, и их не тронут.
— Я не могу принимать подобное решение в одиночку, Кас-Коатль. Я должен посоветоваться со своим народом.
— Разумеется. Даю тебе срок до рассвета и призываю тебя принять мудрое решение.
Глубоко обеспокоенный Талабан несколько раз подходил к каюте Софариты. Она велела ему оставить ее в покое, но он слышал, как она стонет от боли. Ро сказал, что она не выдержит двадцатидневного путешествия, и теперь Талабан этому верил.
Не имея возможности увеличить скорость «Змея», он сидел у себя, снова и снова ломая голову над этой задачей.
К нему пришел Ро, и они обсудили, как можно уменьшить вес судна, выбросив все лишнее за борт. Но даже отправив в море мебель, оружие, а заодно и команду, они сократили бы переход не больше чем на сутки.
В сумерках к ним присоединился Пробный Камень, который ничего не предлагал и сидел молча, слушая их разговор.
— Будь здесь Ану, он ускорил бы Танец Времени, — сказал Ро.
— А будь у корабля крылья, и горя бы не было! — рявкнул Талабан, но тут же устыдился. — Извини, кузен. Я устал и не в себе.
— Мы приведем его сюда, — молвил Пробный Камень.
— Кого его? — осведомился Талабан.
— Святого Мужа.
Талабан, сдерживаясь, потер глаза.
— Ты предлагаешь повернуть назад и попросить Ану отправиться с вами?
— Нет. Волшебство не в теле, а в духе. Мы приведем дух.
— Каким же образом ты намерен совершить это чудо? — спросил Ро.
— Одноглазый Лис, — ответил анаджо, глядя на Талабана. — Мы полетим. Как тогда.
— В тот раз мы чуть не погибли оба, но я согласен. Это единственный выход.
Пробный Камень сел на ковер посреди каюты, Талабан уселся напротив него. Они положили руки на плечи друг другу и соприкоснулись лбами.
Талабан успокоил свой ум и вошел в транс, ища фокус без сосредоточения, слияния противоположностей, замыкания круга. Как и в прошлый раз, его закружило, и множество радуг вспыхнуло вокруг него и в нем самом. Он снова услышал музыку, барабанную дробь вселенной, шепот космических ветров.
Он и Пробный Камень вновь слились воедино и позвали к себе Одноглазого Лиса, повторяя его имя в такт биению вселенной и посылая эту песнь через пустое пространство.
Время утратило смысл, радужные краски слились в голубизну летнего неба, и Талабан увидел под собой лес, откуда к ним неспешно поднималась струйка, серого дыма. Достигнув их, дым преобразился в фигуру шамана, и Одноглазый Лис спросил:
— В чем ваша нужда, братья мои?
Талабан рассказал. Дымовая фигура взяла за руки их обоих, и вокруг снова замелькали краски. Потом метель утихомирилась, настала ночь, и они очутились в маленькой хижине, где молился, стоя на коленях, глубокий старец.
Он поднял глаза на пришельцев. Его дряхлость и немощность поразили Талабана. Вокруг старца вспыхнул голубой ореол, и дух Ану вышел из тела.
— Я знаю, что вам нужно, — сказал он.
— Можешь ли ты помочь нам? — спросил Талабан, — Могу, Талабан, но за это придется заплатить дорогой ценой.
— Какой?
Дух Ану коснулся призрачной рукой лба Талабана, и тот один услышал последующие слова:
— Нет предела могуществу Музыки и нет предела ее разрушительной силе. Я за пятьсот лет научился управлять ею. Я не могу бросить пирамиду и сотворить чары в другом месте — у меня на это нет сил. Но у тебя они есть. Я вложу в тебя свое знание, и ты создашь Музыку на борту «Змея», но ценой за это будет твоя жизнь. Невозможно научить тебя за пару часов тому, что у меня заняло пять столетий. Музыка пожрет тебя, как раковая опухоль, и жизнь твоя продлится не долее нескольких дней. Понимаешь?
— Понимаю.
— И ты согласен умереть?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90