Скорее всего один из тех козлов вернулся и обнаружил, что дверь не заперта. А в этом виноваты мы оба.
– Последним через дверь вышел ты, а не я!
– Уймись ты, Бога ради! Что сделано, того не воротишь. Какой смысл теперь спорить?
– Значит, ты признаешь свою вину?
– Я этого не говорил.
– Ах так, ядрена мать? По-твоему, это я виноват?
– Я никого не обвинял. Я просто сказал, что это не важно.
– А я говорю, что важно! Ты лопухнулся, понял? Ты один!
– Как скажешь.
Спорить с ним было бессмысленно. Винс жил в своем мире, где всегда находил виноватого. Мир у него совсем простой, гораздо более черно-белый, чем мой. Надо найти козла отпущения и дать ему по роже. Если найти не удается, значит, расширяем район поиска, подтасовываем факты, находим козла отпущения – и даем ему по роже. В мире Винса существовало два правила: первое – кто-то всегда виноват, второе – сам Винс всегда прав.
– Козел паршивый! – для разогреву произнес Винс.
– Послушай! Тебе нужны курки или нет?
– Ну конечно! Как мы теперь их добудем, придурок?
– Легко. Нам нужно только заграбастать Роджера, когда легавые его отпустят, отвести его обратно в магазин и заставить открыть шкафчик.
– Можно подумать, запчасти будут лежать там и дожидаться! Их наверняка уже унесли или переложили куда-нибудь.
– С какой стати? Это оружейный магазин. Завтра он откроется, в нем по-прежнему остались пушки и курки. Мы возьмем их, и все дела.
– А что, если...
– Никаких если! Курки там, вопрос только в том, как их забрать. Кроме того, легавые ни в жизнь не подумают, что мы вернемся так скоро. Надо быть идиотами, чтобы туда соваться! Именно поэтому у нас все получится.
Винс надолго задумался, морща лоб.
– Ты назвал меня идиотом?
– Черт возьми, Винс! Давай сперва сделаем дело, а пререкаться будем потом.
– Ты у меня еще получишь!
С этими словами он глянул в зеркальце, просигналил и повез нас обратно к магазину.
Мы припарковались неподалеку от магазина, после чего минут двадцать пялились на мигающие огни, пока они не примелькались нам до того, что вспыхивали в глазах, даже когда мы смотрели во тьму.
Сперва из подсобки вывели жену Роджера, усадив ее на заднее сиденье одной из патрульных машин с толстым сопровождающим. Потом вышел Роджер с накинутым на плечи одеялом, опираясь на руку салажонка в форме. Ни сам продавец, ни его жена даже не кивнули кучке соседей, топтавшейся за полицейским кордоном в надежде увидеть, как кого-нибудь вынесут на носилках. Похоже, Роджер их разочаровал, поскольку стоило ему забраться во вторую патрульную машину, как они тут же испарились.
Две тачки с Роджером и его женой вырулили со двора и направились к оживленной улице. Мы с Винсом в угнанной "астре", словно крокодилы, вплывающие в Нил, поехали за ними в потоке машин, пропустив для порядка около дюжины. Нам не составило никакого труда следовать за ними всю дорогу, пока они не остановились у местной каталажки. Мы притормозили напротив и стали ждать.
Прошло часа два. Жена наконец вышла из участка. Села в машину, закурила, закинула ногу на ногу и просидела так примерно полчаса. Затем, потеряв терпение, вылезла из автомобиля, подошла к полусонному дежурному, вернулась и снова села. Буквально через пять минут она снова атаковала полицейского за стойкой, вкручивая ему обычное в таких случаях: "Бога ради, поймите наконец, что мы жертвы!" и вставляя время от времени излюбленную всеми фразу: "За что я плачу налоги?"
– Чего она хочет, эта старая кошелка? – пробурчал Винс, проснувшись после трех толчков под ребра.
– Судя по всему, они не отпускают Роджера, – сказал я ему. – Она хочет, чтобы ее подбросили домой, и устала ждать своего благоверного. Легавый за стойкой говорит ей, что его отпустят, как только смогут, а она твердит – какого черта они, мол, тянут кота за хвост.
– Откуда ты все это знаешь? – изумился Винс.
– Да что тут знать-то? Все ясно, как Божий день. Она ведь сидит там не для поправки здоровья, верно?
– Интересно, чего они тянут с Роджером?
– Они его подозревают. Умники из уголовки, похоже, решили, что тут дело нечисто. – Для вящего эффекта я уставился на Винса в упор. – Очевидно, пытаются понять, почему жене заклеили рот, а ему – нет. Не могут сообразить, в чем причина такой благосклонности.
– Эй! А какого черта она делает сейчас?
Жена Роджера выбежала из здания полиции и направилась прямехонько к нам. Прошла через автостоянку, потом через дорогу и остановилась ярдах в пятнадцати от нашей машины. Мы пригнулись. Винс взялся за ключ зажигания, но не повернул его. Женщина стояла у обочины, зябко передергивая от холода плечами, а мы сидели и пялились на нее.
– Давай ее схватим! – предложил Винс.
– Нет, пускай себе уматывает, нам нужен Роджер. Во-первых, ключи от шкафа у него, а во-вторых, когда его выпустят, мы по крайней мере будем уверены, что на сегодня легавые с этим делом покончили. Пригнись, она смотрит в нашу сторону!
Спустя еще пару минут она с третьей попытки поймала такси. Мы с Винсом проводили ее взглядами, выпрямились и продолжили вахту.
Похоже, из Роджера и впрямь вытрясли всю душу, поскольку он появился в дежурке только в десять часов, сопровождаемый полицейским в форме со всеми значками и регалиями.
– А вот и он! – воскликнул Винс, глядя на продавца оружия так, словно тот был лакомым блюдом.
Роджер пару минут потоптался по залу, поджидая такси. Потом излил свое негодование на дежурного, сидевшего за стойкой, и выскочил из участка, не дав ему ответить. Тачка мгновенно рванула с места и скрылась во мгле. Не могу ручаться, конечно, но готов поспорить, что Роджер показал легавым средний палец, когда благополучно скрылся из виду.
Винс повернул ключ, и мы поехали следом.
– Где он живет? – спросил я Винса.
– Улица Лайтмедоу, дом 103. В районе Клокхаус. Да ты наверняка знаешь!
Я покачал головой.
– Где-то полмили или даже меньше от его магазина, надо только за угол завернуть.
– Отлично.
Винс, естественно, знал, где живет Роджер, поскольку целую неделю вел за ним наблюдение, планируя операцию.
И делал это не зря. Буквально через пять минут мы потеряли Роджера из-за какого-то идиота на "мазде", встрявшего между нами и такси и решившего притормозить, когда на светофоре впереди загорелся желтый свет.
– Все нормально, без паники. Мы знаем, куда он едет. Нам просто придется постучать в дверь, потому что мы не успеем перехватить его, когда он выйдет из машины.
Винс был прав, паниковать не стоило, хотя мы оба понимали, что действовать нужно именно сегодня. Роджер – и легавые тоже – потеряют бдительность. Его ведь только-только ограбили, а всем известно, что молния дважды в одно место не ударяет. Завтра будет поздно. За один день многое может измениться. Шок проходит, люди становятся осторожнее, курки могут куда-нибудь убрать, у дома поставить охрану.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53
– Последним через дверь вышел ты, а не я!
– Уймись ты, Бога ради! Что сделано, того не воротишь. Какой смысл теперь спорить?
– Значит, ты признаешь свою вину?
– Я этого не говорил.
– Ах так, ядрена мать? По-твоему, это я виноват?
– Я никого не обвинял. Я просто сказал, что это не важно.
– А я говорю, что важно! Ты лопухнулся, понял? Ты один!
– Как скажешь.
Спорить с ним было бессмысленно. Винс жил в своем мире, где всегда находил виноватого. Мир у него совсем простой, гораздо более черно-белый, чем мой. Надо найти козла отпущения и дать ему по роже. Если найти не удается, значит, расширяем район поиска, подтасовываем факты, находим козла отпущения – и даем ему по роже. В мире Винса существовало два правила: первое – кто-то всегда виноват, второе – сам Винс всегда прав.
– Козел паршивый! – для разогреву произнес Винс.
– Послушай! Тебе нужны курки или нет?
– Ну конечно! Как мы теперь их добудем, придурок?
– Легко. Нам нужно только заграбастать Роджера, когда легавые его отпустят, отвести его обратно в магазин и заставить открыть шкафчик.
– Можно подумать, запчасти будут лежать там и дожидаться! Их наверняка уже унесли или переложили куда-нибудь.
– С какой стати? Это оружейный магазин. Завтра он откроется, в нем по-прежнему остались пушки и курки. Мы возьмем их, и все дела.
– А что, если...
– Никаких если! Курки там, вопрос только в том, как их забрать. Кроме того, легавые ни в жизнь не подумают, что мы вернемся так скоро. Надо быть идиотами, чтобы туда соваться! Именно поэтому у нас все получится.
Винс надолго задумался, морща лоб.
– Ты назвал меня идиотом?
– Черт возьми, Винс! Давай сперва сделаем дело, а пререкаться будем потом.
– Ты у меня еще получишь!
С этими словами он глянул в зеркальце, просигналил и повез нас обратно к магазину.
Мы припарковались неподалеку от магазина, после чего минут двадцать пялились на мигающие огни, пока они не примелькались нам до того, что вспыхивали в глазах, даже когда мы смотрели во тьму.
Сперва из подсобки вывели жену Роджера, усадив ее на заднее сиденье одной из патрульных машин с толстым сопровождающим. Потом вышел Роджер с накинутым на плечи одеялом, опираясь на руку салажонка в форме. Ни сам продавец, ни его жена даже не кивнули кучке соседей, топтавшейся за полицейским кордоном в надежде увидеть, как кого-нибудь вынесут на носилках. Похоже, Роджер их разочаровал, поскольку стоило ему забраться во вторую патрульную машину, как они тут же испарились.
Две тачки с Роджером и его женой вырулили со двора и направились к оживленной улице. Мы с Винсом в угнанной "астре", словно крокодилы, вплывающие в Нил, поехали за ними в потоке машин, пропустив для порядка около дюжины. Нам не составило никакого труда следовать за ними всю дорогу, пока они не остановились у местной каталажки. Мы притормозили напротив и стали ждать.
Прошло часа два. Жена наконец вышла из участка. Села в машину, закурила, закинула ногу на ногу и просидела так примерно полчаса. Затем, потеряв терпение, вылезла из автомобиля, подошла к полусонному дежурному, вернулась и снова села. Буквально через пять минут она снова атаковала полицейского за стойкой, вкручивая ему обычное в таких случаях: "Бога ради, поймите наконец, что мы жертвы!" и вставляя время от времени излюбленную всеми фразу: "За что я плачу налоги?"
– Чего она хочет, эта старая кошелка? – пробурчал Винс, проснувшись после трех толчков под ребра.
– Судя по всему, они не отпускают Роджера, – сказал я ему. – Она хочет, чтобы ее подбросили домой, и устала ждать своего благоверного. Легавый за стойкой говорит ей, что его отпустят, как только смогут, а она твердит – какого черта они, мол, тянут кота за хвост.
– Откуда ты все это знаешь? – изумился Винс.
– Да что тут знать-то? Все ясно, как Божий день. Она ведь сидит там не для поправки здоровья, верно?
– Интересно, чего они тянут с Роджером?
– Они его подозревают. Умники из уголовки, похоже, решили, что тут дело нечисто. – Для вящего эффекта я уставился на Винса в упор. – Очевидно, пытаются понять, почему жене заклеили рот, а ему – нет. Не могут сообразить, в чем причина такой благосклонности.
– Эй! А какого черта она делает сейчас?
Жена Роджера выбежала из здания полиции и направилась прямехонько к нам. Прошла через автостоянку, потом через дорогу и остановилась ярдах в пятнадцати от нашей машины. Мы пригнулись. Винс взялся за ключ зажигания, но не повернул его. Женщина стояла у обочины, зябко передергивая от холода плечами, а мы сидели и пялились на нее.
– Давай ее схватим! – предложил Винс.
– Нет, пускай себе уматывает, нам нужен Роджер. Во-первых, ключи от шкафа у него, а во-вторых, когда его выпустят, мы по крайней мере будем уверены, что на сегодня легавые с этим делом покончили. Пригнись, она смотрит в нашу сторону!
Спустя еще пару минут она с третьей попытки поймала такси. Мы с Винсом проводили ее взглядами, выпрямились и продолжили вахту.
Похоже, из Роджера и впрямь вытрясли всю душу, поскольку он появился в дежурке только в десять часов, сопровождаемый полицейским в форме со всеми значками и регалиями.
– А вот и он! – воскликнул Винс, глядя на продавца оружия так, словно тот был лакомым блюдом.
Роджер пару минут потоптался по залу, поджидая такси. Потом излил свое негодование на дежурного, сидевшего за стойкой, и выскочил из участка, не дав ему ответить. Тачка мгновенно рванула с места и скрылась во мгле. Не могу ручаться, конечно, но готов поспорить, что Роджер показал легавым средний палец, когда благополучно скрылся из виду.
Винс повернул ключ, и мы поехали следом.
– Где он живет? – спросил я Винса.
– Улица Лайтмедоу, дом 103. В районе Клокхаус. Да ты наверняка знаешь!
Я покачал головой.
– Где-то полмили или даже меньше от его магазина, надо только за угол завернуть.
– Отлично.
Винс, естественно, знал, где живет Роджер, поскольку целую неделю вел за ним наблюдение, планируя операцию.
И делал это не зря. Буквально через пять минут мы потеряли Роджера из-за какого-то идиота на "мазде", встрявшего между нами и такси и решившего притормозить, когда на светофоре впереди загорелся желтый свет.
– Все нормально, без паники. Мы знаем, куда он едет. Нам просто придется постучать в дверь, потому что мы не успеем перехватить его, когда он выйдет из машины.
Винс был прав, паниковать не стоило, хотя мы оба понимали, что действовать нужно именно сегодня. Роджер – и легавые тоже – потеряют бдительность. Его ведь только-только ограбили, а всем известно, что молния дважды в одно место не ударяет. Завтра будет поздно. За один день многое может измениться. Шок проходит, люди становятся осторожнее, курки могут куда-нибудь убрать, у дома поставить охрану.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53