Я позвонил доктору Карвалью и рассказал ему об этом, отлично, ответил он, я очень рад, созвонимся попозже, у меня пациент в кресле.
Поздравляю, сказал Гонзага.
Поздравляю, сказал консьерж, работающий у нас в доме.
Поздравляю, сказала моя секретарша Фатима.
Это очень кстати, сказал Сантана, я разговаривал на днях с нашим общим другом, журналистом с радио, и он сказал, что нам надо выдвинуть тебя в муниципалитет.
Член муниципалитета, Гражданин года, эти слова кипели у меня в крови, бежали по моим венам, ударяли прямо в сердце, я даже почувствовал боль, боль от счастья, я просто ошалел от радости. Все хорошее, что было в моей жизни, не приносило мне такого удовлетворения, как эти несколько строчек – я выжил, я победил, я снова обрел уверенность в своих силах, мне перестали лезть в голову всякие глупости, и я снова смог работать спокойно.
Все под контролем. Одно только меня беспокоило. Эрика.
Я принял душ и брился, когда Эрика вошла в ванную. Держалась она очень странно, не поздоровалась, не поцеловала меня, обычно она расхаживала с чашкой очень горячего кофе, дай-ка я сама тебя побрею, говорила она, потом она брала газету и садилась на скамеечку около раковины, читая вслух наши гороскопы, но в этот раз все было по-другому, она залезла под душ, привет, сказал я, но она не ответила. Белые брюки, белая рубашка, белые туфли, я оделся и пошел показаться Эрике. Тебе нравятся мои белые туфли? Ответа не последовало.
Я выпил кофе и вышел на улицу. Погода стояла великолепная. Я вывел машину из гаража, крутанулся по кварталу и остановился на углу в нескольких метрах от нашего дома. Включил радио. Уже продано пять миллионов дисков в Соединенных Штатах, говорил диктор, давайте послушаем трек номер три из этого альбома, я переключился на другую станцию, диета, следите за своим питанием.
Эрика не заставила себя долго ждать. Коротенький топик, пупок наружу, голубая юбка – прикид что надо. Она села в такси, я поехал за ней. Такси остановилось около цветочного ларька, и Эрика купила маргаритки. Следующая остановка – фруктовый ларек, яблоки, груши, хурма, я очень люблю хурму. Затем, как я и предполагал, такси подвезло Эрику к больнице, где лежал Марлениу.
Цветы и хурма, Эрика шла по коридору, глядя на номера палат, я догнал ее, схватил за руку, отпусти меня, она вырывалась, хурма упала на пол. Я затолкал ее в машину, Эрика плакала, совсем не обязательно было ломать ему руку, сказала она. Послушай, Эрика, я хочу объяснить тебе, кто такой Марлениу. Марлениу – сумасшедший, он один из тех «пророков», о которых говорят по телевизору в связи с коллективными самоубийствами, я читал о них, эти люди набирают все больший вес, они издеваются над своими последователями, я даже слышал, как один из них заставил какую-то бедную женщину совершить половой акт с обезьяной, эти люди ненормальные, вот, посмотри, я сохранил для тебя газетную вырезку, Венгрия, Армения, Вьетнам, они уже повсюду, и хотят они одного – заработать денег, неужели ты этого не понимаешь? Эрика продолжала плакать. Мне страшно, сказала она, я не чувствую себя в безопасности, я просыпаюсь по утрам, и в голову мне лезут мысли о каком-то ужасном несчастье, я жду катастрофы, землетрясения, я гляжу на небо, оно такое же голубое, и мне жаль того времени, когда я смотрела на голубое небо вместе со своим отцом, я была чиста тогда, а теперь я сама себе отвратительна, жизнь – это грязь и мерзость, и мы копошимся во всем этом, сказала она.
Я отвез Эрику домой и запер ее в нашей спальне, ты просидишь здесь взаперти весь день и поразмыслишь о своем поведении, ты обманула меня, ты обещала, что никогда больше не будешь разговаривать с Марлениу. Эрика подлетела ко мне, словно ее ударили. Я буду сидеть взаперти? Да ни за что! Ты что думаешь, что я такая же, как все эти болваны, которые пляшут под твою дудку?! Я оттолкнул ее, она упала, из носа у нее пошла кровь. Счастливо, сказал я, вышел и запер дверь. Эрике придется кое-что понять.
«Поборники законопорядка застрелили пять человек в Сан-Паулу», сообщалось в газетной заметке. Я сидел в офисе одного из наших клиентов и читал газету, которую он передал мне. «Один человек спасся, притворившись мертвым, сейчас он находится в больнице, состояние его вне опасности», сообщалось далее. Твою мать, сказал я, как этому ублюдку удалось выжить?
Именно об этом я и хотел у вас спросить, заявил мой клиент, я не хочу иметь лишние проблемы.
Я ушел, у меня чесались руки набить морду этому идиоту Эноху. Ну я ему еще покажу.
Мы выехали на двух машинах, Энох ехал со мной, но я не разговаривал с ним, я не замечал его, словно был в машине один. Как мы это сделаем? спросил он. Скажи ему, что мы пройдем через отделение «скорой помощи», ответил я. В машине больше никого не было, но мне было забавно говорить так, словно кто-то третий переводил Эноху мои слова. Да ладно тебе, перестань, откуда мне было знать, что этот парень не умер, сказал он, ведь мы в нем наделали кучу дырок. Спроси у него, который час, сказал я. Энох выдержал паузу, словно ожидая, пока ему переведут мой вопрос, потом ответил: одиннадцать часов. Скажи ему, что в это время я уже давно должен был пить свое виски, а не мотаться по улицам, подчищая за ним его дерьмо, сказал я.
Я остановил машину. Эрможенес, недавно нанятый новый сотрудник «Альфы», сидевший за рулем второй машины, посигналил фарами и остановился позади меня. С ним вместе ехал Велтон, горилла двухметрового роста, я брал его только в особых случаях.
Мы вышли.
Сделаем так, сказал я: Энох будет поддерживать Эрможенеса под руки и будет говорить, что ему плохо. Пусть скажет, что он кардиологический больной.
Может, нам лучше войти через задний вход? спросил Энох.
Скажи ему, что здесь решаю я, сказал я, обращаясь к Эрможенесу. Тот не понял, почему я не разговариваю с Энохом напрямую, но подчинился моему приказу: здесь он решает.
Я продолжил: мы с Велтоном сделаем все остальное.
Энох с Эрможенесом пошли к стойке «скорой помощи», мы немного отстали. Мы видели, как дежурный врач вышел из комнаты, наши ребята за ним. В дверях отделения мы накинули на голову мотоциклетные капюшоны, чтобы скрыть лица, и заставили врача и охранника проводить нас в палату. Я не собираюсь оказывать сопротивление, сказал охранник, вам не обязательно тыкать в меня пистолетом.
Когда мы вошли в палату, парень стал орать. Он получил четыре удара металлическим прутом в грудь и две пули.
Я вернулся домой и лег спать в комнате для гостей. Эрика сказала, что она не хочет спать со мной.
29
Я никогда не мог понять, почему в Бразилии предвзято относятся к классическим пиджакам на трех пуговицах, говорил портной. Мой бар был открыт, импортный алкоголь, фисташки. Выпьете что-нибудь? спросил я у него.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51