В огромной сводчатой комнате, в медных кастрюлях которой играли отблески огня в печи и солнечные зайчики, Виктория что-то размешивала в горшке при помощи ложки с длинной ручкой, будто волшебной палочкой. Со своим резким профилем, как будто доставшимся ей от какого-то дальнего предка-варвара, она походила бы на колдунью в своем логове, если бы не привычный вид окружавших ее предметов.
Вокруг волшебницы не было видно ни реторт с колдовским снадобьем, ни подозрительных порошков, ни змей или жаб, плавающих в отвратительной жидкости… Только длинные этажерки, крепко привинченные к побеленным известью стенам, на которых выстроились глиняные горшки с разноцветными фаянсовыми этикетками на цепочках, извещавшими, что здесь - маринады, гусиная печенка, там - оливковое, ореховое масло или масло из виноградных косточек. Рядом, в пузатых банках, хранились маринованные томаты, патиссоны, грибы, баклажаны, кабачки и лимоны, все разнообразие весенних овощей, летних или осенних фруктов. Под почерневшими балками потолка висели великолепные окорока, связки колбас, чеснока, лука, всевозможных приправ; неподалеку сушились грозди мускатного винограда прошлого урожая.
Там был еще большой шкаф из дерева каштана, натертый воском и отполированный несколькими поколениями кухарок до шелковистого блеска. На нем искусной рукой скульптора были вырезаны гирлянды цветов и фруктов. Были еще огромных размеров дубовый стол, соломенные стулья и даже пара старинных резных кресел. На устланных ажурными салфетками полках стояли медные и оловянные формы для выпечки хлеба, пирогов, печенья, пирожных, разноцветные фаянсовые горшки с крышками и украшенные рисунками зайцев, кроликов, гусей, уток или фазанов, для приготовления нежного мяса которых они предназначались. На доске огромного камина стояло изображение Пресвятой Девы и два прекрасных глиняных горшочка для пряностей, украшенных голубыми розами. Над всем этим великолепием витал чудесный аромат теплого хлеба и карамели.
Шумное вторжение Антуана заставило Викторию повернуть голову и взглянуть на него поверх очков в тонкой стальной оправе, оседлавших ее крупный нос. Тепло ее улыбки приободрило Мелани, чье присутствие, казалось, вовсе не удивило Викторию.
- Садитесь оба, - спокойно сказала она. - Девочки сейчас дадут вам поесть. Я пока не могу оторваться от варенья. Добро пожаловать, барышня! Надеюсь, вам здесь понравится. С утра я постелила чистые простыни в голубой комнате.
Антуан поцеловал ее в обе щеки, отчего сложное сооружение из муслина слегка покачнулось. Она добродушно оттолкнула его, но было видно, что она обожает своего хозяина.
- Как вы догадались, что я приеду? - изумилась Мелани.
- Я знала…
- Виктории все всегда известно заранее! - вздохнул художник, подвигая гостье стул. - Она видит вещие сны или же всматривается в стакан с водой. Вот посмотрите, уже и чашка вам поставлена.
- А господин Прюдан?
- Он не любит этих изысканных завтраков на английский или французский манер. Ему подавай краюху хлеба, натертую чесноком, хороший ломоть ветчины и стаканчик белого вина…
Мелани с наслаждением принялась за завтрак, оценив ароматный кофе и горячую булочку, и свежее сливочное масло, завернутое в лист винограда, и чудесное мандариновое и клубничное варенье. Сидя поблизости от весело пылавшего в камне огня, за этим гостеприимным столом, она почти забыла странную и абсурдную сторону этого приключения, в которое бросилась с головой, толкаемая негодованием. Еще вчера она едва обратила внимание на этого человека со спокойными жестами, голубые глаза которого ободряюще улыбались ей из-за букетика мимоз, стоящего на белой скатерти. Она и имени-то его никогда не слышала, что было удивительно, учитывая страсть дедушки к живописи. И вот прошла эта кошмарная ночь, и она очутилась у него дома в окружении его близких! Более того, ей было очень хорошо среди них, эти незнакомые люди оказались ей гораздо ближе, чем родная мать, чем то, что осталось от ее семьи теперь, когда дедушки не стало…
Вокруг нее шел неспешный разговор. Антуан узнавал о новостях, о делах на своих полях. Он подтрунивал над близняшками, которые в возбуждении ждали обещанных парижских подарков, но никто не задавал никаких вопросов Мелани. Ей улыбались, ей подкладывали всякие вкусные вещи, старались сделать так, чтобы она чувствовала себя как дома, но было видно, что все трое ждали, когда хозяин расскажет о ней, что сочтет нужным, сами же они ни за что бы не позволили себе ни малейшего любопытства. Это было очень удивительно! Какими же качествами должен был обладать этот Антуан Лоран, чтобы вот так укротить язычок и любопытство женщин, особенно таких молодых болтушек, как близняшки.
Завтрак окончился, художник вытащил из кармана большую коричневую трубку и закурил, предварительно осведомившись у гостьи, переносит ли она запах табака.
- А теперь вступайте во владение вашей комнатой и отдохните немного, - сказал он, помогая Мелани подняться. - После обеда я покажу вам дом и сад. А поскольку вам, конечно, захочется переодеться, к вам придут и снимут мерку, если только вы согласитесь одеться по местной моде, в ожидании лучшего.
Голубая комната была обязана своим названием старинному кретону с изображенными на нем камеями и арабесками, которым была затянута вся комната, за исключением круглого свода потолка, откуда свешивалась отливающая всеми цветами радуги большая венецианская люстра синего и белого с золотом стекла. Кретон же покрывал лакированную мебель стиля Директория. Огромный ковер бледно-серого и голубого тонов устилал пол, мощеный плиткой голубого и красного цвета. На консоли в простенке между окнами стоял огромный букет рубиново-красных пионов, отражаясь в старинном помутневшем зеркале. Небольшой багаж беглянки был разложен на двух стульях, сундучок с драгоценностями стоял на туалетном столике в стиле Людовика XVI, рядом с фигурками птиц и флаконами из резного венсенского фарфора, который послужил прообразом дивному севрскому фарфору. В каменном камине весело потрескивал огонь, что было очень кстати: с гор начал дуть холодный ветер, он летел над Провансом, пригибая тростниковые изгороди, защищавшие посевы, верхушки тисов и лохматых сосен.
Разложенная на кровати рубашка для брачной ночи выглядела жалко и смешно рядом с таким же пеньюаром. Это белье годилось сейчас лишь для того, чтобы подчеркнуть ее теперешнюю бедность по сравнению с той роскошью, которой она по собственной воле лишилась. Она бросила сердитый взгляд на это порядком ей надоевшее произведение искусства. Скатав обе вещи в комок, она забросила их в угол под изумленным взором сестричек. - Вам это не нравится?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84