Анжела оглядела ее критическим взглядом:
- Мадам маркиза выбрала это платье? Что вам пришло в голову? Позволю себе заметить, что оно вам не идет.
- Вы так думаете? А я считаю, что оно идет. Кроме того…
- Вы должны послушать Анжелу, дорогая, - услышала она с порога голос Франсиса. - Этот розарий на платье очень полнит вас и делает похожей на кормилицу. Что это вам пришло в голову? Я уверен, что у вас есть более подходящие туалеты.
- Удивительно, что это платье вам не нравится! А ведь это вы выбирали с матерью, когда готовили мне приданое.
- Вы ошибаетесь, я не всегда при этом присутствовал. Анжела, пойдите принести что-нибудь другое. Этот наряд напоминает временный алтарь на празднике Тела Господня!
Камеристка уже направилась к гардеробу, но Мелани остановила ее.
- Оставайтесь здесь. Я не собираюсь переодеваться. Прошу вас, Франсис, позвольте мне одеться так, как я хочу. Я действительно обещала матери, что надену это платье сегодня.
- Какая нелепость! Вы будете похожи на компаньонку. Посмотрели бы вы на свою мать! Она вся в снежно-белом и блистает бриллиантами.
- Мой розовый жемчуг будет смотреться ничуть не хуже, - ответила Мелани со смехом, который показался ей легкомысленным. - И кроме того, ей так хочется выглядеть лучше всех! Почему вы хотите лишить ее этого удовольствия?
- Да потому что это в вашу честь устроен праздник, и я хочу чтобы моя жена выглядела отлично и была мне под стать. Мне совсем не хочется, чтобы все подумали, что я женился на простолюдинке. Черт побери, ведь вы маркиза де Варенн! А не деревенская цветочница. Переоденьтесь!
- У меня уже нет времени!
- А мы поможем вам!
Он схватил пеньюар, и его легкая ткань разорвалась в его нетерпеливых руках. Тогда, поняв, что он сейчас ее разденет и увидит второе платье, Мелани вырвалась из его рук и сильно толкнула его, так что он пошатнулся. Потом бросилась из комнаты. В голове ее билась только одна мысль: вырваться из дома, даже если придется драться со слугами и первыми гостями!.. Она уже была у лестницы, когда Франсис догнал ее и обхватил обеими руками, рискуя полететь вниз по белым мраморным ступеням.
Поняв, что ее захватили в плен, Мелани стала отчаянно бороться, кусаться, царапаться и драться кулаками, чтобы освободиться. Она готова была его убить, если бы могла, и бой какое-то время шел на равных, но вдруг она закричала от боли: Франсис схватил ее за волосы и изо всех сил потянул. Слезы покатились у нее из глаз. Но она все еще не считала себя побежденной, стараясь толкнуть своего палача и полететь вместе с ним по ступеням, хоть это и грозило ей гибелью. И вдруг кто-то крикнул:
- Хватит! Разнимите эту парочку, но будьте осторожны: этот мужчина опасен!
В большом вестибюле, украшенном цветами, стоял комиссар Ланжевэн в своем обычном плаще и наблюдал эту сцену. Целый кордон полицейских выстроился позади напудренных слуг в ливреях, державших подсвечники. Человек в котелке освободил Мелани, и она сразу упала на ступеньку, а в это время снизу послышался крик ужаса:
- Что все это значит?
Вся в шантильских кружевах и страусиных перьях, усыпанная бриллиантами, Альбина с ужасом смотрела на происходящее. Тогда полицейский, сняв шляпу, коротко ответил:
- Комиссар Ланжевэн из службы Национальной безопасности. Мне кажется, мадам, мы с вами уже встречались?
- Я знаю, но что вам надо у меня в этот час? Разве вы не видите, что мы даем прием? Вот-вот приедут гости…
- Не знаю, пропустят ли их сюда. Прошу прощения, но я приехал, чтобы произвести арест…
- Арест?
Захрипев, мадам Депре-Мартель упала в обморок посреди своих кружев и перьев. К ней тотчас же бросилась Анжела, а полицейский, оставив Мелани, заставил Франсиса подойти к комиссару, чей голос, подобно трубе ангела на Страшном суде, провозгласил:
- Адриано Бруно, именем закона, вы арестованы. Вы обвиняетесь в убийстве маркиза де Варенна и в попытке убийства господина Тимоти Депре-Мартеля!
- Не прикасайтесь ко мне!.. Я запрещаю вам… - рычал обвиняемый, пока трое полицейских надевали на него наручники. - Вы сошли с ума! Вам это дорого обойдется! Сотни людей могут вам подтвердить, что я…
- Хватит блефовать, Бруно! Твоя песенка спета! Мы уже арестовали твоего сообщника Марио Капрони, и он во всем признался…
- Я не знаю этого человека, и вам не удастся заставить поверить в эту историю моих друзей из магистрата. Сегодня вечером здесь должен быть президент…
Он не закончил фразу. В этот момент в старинной застекленной двери показались трое новых персонажей, один из которых сидел в инвалидной коляске. И псевдодворянин отступил, как Дон-Жуан перед статуей Командора, при виде похудевшего, но все еще могучего старого Тимоти Депре-Мартеля. Антуан Лоран толкал коляску, а рядом шел Оливье Дербле, очень бледный, с палочкой, но на своих ногах.
- Да, да, это я! - насмешливо произнес старик. - Меня, оказывается, не так просто убить, а?
- Это… это невозможно! - заикаясь, произнес Франсис.
- А вы посмотрите! Я не привидение! Я хочу видеть свою внучку. Мелани! Где ты?
Все еще сидя на мраморной ступеньке лестницы, совершенно окаменевшая Мелани вдруг встрепенулась, услышав этот голос, который уже не надеялась когда-либо услышать снова:
- Я здесь, дедушка! Я здесь!
Смеясь и плача, она бросилась к ногам деда.
Несколько минут спустя во всем доме наступила тишина, которая обычно наступает после урагана. Альбина в истерике билась в своей комнате, и возле нее был врач, а слуги, ступая, как в войлочных туфлях, убирали следы приготовлений к празднику. В одном из маленьких салонов совершенно растерявшийся Полен накрыл стол, а в большой столовой слуги убирали посуду, приготовленную на пятьдесят персон.
Никто не мог забыть сцену, которая разыгралась в вестибюле: элегантно одетого мужчину, грязно ругающегося, уводили в тюрьму, откуда его ждала дорога на эшафот.
Вокруг большого круглого стола сидели Мелани и ее дед, руку которого она не отпускала, Оливье и комиссар Ланжевэн. Вот он и начал разговор:
- То, что Адриано Бруно смог столько времени играть роль маркиза де Варенна и вводить в заблуждение парижское общество, объясняется просто… Все началось в Риме, около тридцати лет тому назад. Маркиз Анри де Варенн, последний потомок древней арагонской фамилии, почти разорившейся, был в то время консулом Франции. Молодой, хорошо воспитанный человек быстро был принят в два мира, делившие между собой итальянскую столицу: «черный», близкий к Ватикану, и «белый», относящийся к Квириналу.
В этом «черном» мире он встретился с Анной-Марией Креспи, полюбил ее и, с благословения семьи, женился. Но не с благословения Республики. Этот брак не был одобрен, и де Варенн вынужден был подать в отставку. К счастью, его жена была из богатой семьи, и он любил ее, поэтому согласился отныне жить в Италии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84
- Мадам маркиза выбрала это платье? Что вам пришло в голову? Позволю себе заметить, что оно вам не идет.
- Вы так думаете? А я считаю, что оно идет. Кроме того…
- Вы должны послушать Анжелу, дорогая, - услышала она с порога голос Франсиса. - Этот розарий на платье очень полнит вас и делает похожей на кормилицу. Что это вам пришло в голову? Я уверен, что у вас есть более подходящие туалеты.
- Удивительно, что это платье вам не нравится! А ведь это вы выбирали с матерью, когда готовили мне приданое.
- Вы ошибаетесь, я не всегда при этом присутствовал. Анжела, пойдите принести что-нибудь другое. Этот наряд напоминает временный алтарь на празднике Тела Господня!
Камеристка уже направилась к гардеробу, но Мелани остановила ее.
- Оставайтесь здесь. Я не собираюсь переодеваться. Прошу вас, Франсис, позвольте мне одеться так, как я хочу. Я действительно обещала матери, что надену это платье сегодня.
- Какая нелепость! Вы будете похожи на компаньонку. Посмотрели бы вы на свою мать! Она вся в снежно-белом и блистает бриллиантами.
- Мой розовый жемчуг будет смотреться ничуть не хуже, - ответила Мелани со смехом, который показался ей легкомысленным. - И кроме того, ей так хочется выглядеть лучше всех! Почему вы хотите лишить ее этого удовольствия?
- Да потому что это в вашу честь устроен праздник, и я хочу чтобы моя жена выглядела отлично и была мне под стать. Мне совсем не хочется, чтобы все подумали, что я женился на простолюдинке. Черт побери, ведь вы маркиза де Варенн! А не деревенская цветочница. Переоденьтесь!
- У меня уже нет времени!
- А мы поможем вам!
Он схватил пеньюар, и его легкая ткань разорвалась в его нетерпеливых руках. Тогда, поняв, что он сейчас ее разденет и увидит второе платье, Мелани вырвалась из его рук и сильно толкнула его, так что он пошатнулся. Потом бросилась из комнаты. В голове ее билась только одна мысль: вырваться из дома, даже если придется драться со слугами и первыми гостями!.. Она уже была у лестницы, когда Франсис догнал ее и обхватил обеими руками, рискуя полететь вниз по белым мраморным ступеням.
Поняв, что ее захватили в плен, Мелани стала отчаянно бороться, кусаться, царапаться и драться кулаками, чтобы освободиться. Она готова была его убить, если бы могла, и бой какое-то время шел на равных, но вдруг она закричала от боли: Франсис схватил ее за волосы и изо всех сил потянул. Слезы покатились у нее из глаз. Но она все еще не считала себя побежденной, стараясь толкнуть своего палача и полететь вместе с ним по ступеням, хоть это и грозило ей гибелью. И вдруг кто-то крикнул:
- Хватит! Разнимите эту парочку, но будьте осторожны: этот мужчина опасен!
В большом вестибюле, украшенном цветами, стоял комиссар Ланжевэн в своем обычном плаще и наблюдал эту сцену. Целый кордон полицейских выстроился позади напудренных слуг в ливреях, державших подсвечники. Человек в котелке освободил Мелани, и она сразу упала на ступеньку, а в это время снизу послышался крик ужаса:
- Что все это значит?
Вся в шантильских кружевах и страусиных перьях, усыпанная бриллиантами, Альбина с ужасом смотрела на происходящее. Тогда полицейский, сняв шляпу, коротко ответил:
- Комиссар Ланжевэн из службы Национальной безопасности. Мне кажется, мадам, мы с вами уже встречались?
- Я знаю, но что вам надо у меня в этот час? Разве вы не видите, что мы даем прием? Вот-вот приедут гости…
- Не знаю, пропустят ли их сюда. Прошу прощения, но я приехал, чтобы произвести арест…
- Арест?
Захрипев, мадам Депре-Мартель упала в обморок посреди своих кружев и перьев. К ней тотчас же бросилась Анжела, а полицейский, оставив Мелани, заставил Франсиса подойти к комиссару, чей голос, подобно трубе ангела на Страшном суде, провозгласил:
- Адриано Бруно, именем закона, вы арестованы. Вы обвиняетесь в убийстве маркиза де Варенна и в попытке убийства господина Тимоти Депре-Мартеля!
- Не прикасайтесь ко мне!.. Я запрещаю вам… - рычал обвиняемый, пока трое полицейских надевали на него наручники. - Вы сошли с ума! Вам это дорого обойдется! Сотни людей могут вам подтвердить, что я…
- Хватит блефовать, Бруно! Твоя песенка спета! Мы уже арестовали твоего сообщника Марио Капрони, и он во всем признался…
- Я не знаю этого человека, и вам не удастся заставить поверить в эту историю моих друзей из магистрата. Сегодня вечером здесь должен быть президент…
Он не закончил фразу. В этот момент в старинной застекленной двери показались трое новых персонажей, один из которых сидел в инвалидной коляске. И псевдодворянин отступил, как Дон-Жуан перед статуей Командора, при виде похудевшего, но все еще могучего старого Тимоти Депре-Мартеля. Антуан Лоран толкал коляску, а рядом шел Оливье Дербле, очень бледный, с палочкой, но на своих ногах.
- Да, да, это я! - насмешливо произнес старик. - Меня, оказывается, не так просто убить, а?
- Это… это невозможно! - заикаясь, произнес Франсис.
- А вы посмотрите! Я не привидение! Я хочу видеть свою внучку. Мелани! Где ты?
Все еще сидя на мраморной ступеньке лестницы, совершенно окаменевшая Мелани вдруг встрепенулась, услышав этот голос, который уже не надеялась когда-либо услышать снова:
- Я здесь, дедушка! Я здесь!
Смеясь и плача, она бросилась к ногам деда.
Несколько минут спустя во всем доме наступила тишина, которая обычно наступает после урагана. Альбина в истерике билась в своей комнате, и возле нее был врач, а слуги, ступая, как в войлочных туфлях, убирали следы приготовлений к празднику. В одном из маленьких салонов совершенно растерявшийся Полен накрыл стол, а в большой столовой слуги убирали посуду, приготовленную на пятьдесят персон.
Никто не мог забыть сцену, которая разыгралась в вестибюле: элегантно одетого мужчину, грязно ругающегося, уводили в тюрьму, откуда его ждала дорога на эшафот.
Вокруг большого круглого стола сидели Мелани и ее дед, руку которого она не отпускала, Оливье и комиссар Ланжевэн. Вот он и начал разговор:
- То, что Адриано Бруно смог столько времени играть роль маркиза де Варенна и вводить в заблуждение парижское общество, объясняется просто… Все началось в Риме, около тридцати лет тому назад. Маркиз Анри де Варенн, последний потомок древней арагонской фамилии, почти разорившейся, был в то время консулом Франции. Молодой, хорошо воспитанный человек быстро был принят в два мира, делившие между собой итальянскую столицу: «черный», близкий к Ватикану, и «белый», относящийся к Квириналу.
В этом «черном» мире он встретился с Анной-Марией Креспи, полюбил ее и, с благословения семьи, женился. Но не с благословения Республики. Этот брак не был одобрен, и де Варенн вынужден был подать в отставку. К счастью, его жена была из богатой семьи, и он любил ее, поэтому согласился отныне жить в Италии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84