– Надо было приехать сюда раньше! – проговорила она. – Что за чудесное местечко!
– Еще успеешь пообвыкнуться. Мне же хотелось бы узнать, чего ради ты остановила поезд, воспользовавшись стоп-краном?
– Каким образом это стало вам известно? – вскричала Александра, вне себя от изумления.
– Самым простейшим. Видя, насколько я обеспокоена, мой безотказный друг месье Риво отправился в Ниццу, в тамошнее отделение Международной компании спальных вагонов, дабы разузнать, почему, сев в Средиземноморский экспресс, направляющийся в Канны, ты не вышла из него в пункте прибытия. Там ему и рассказали о непредвиденной остановке, к которой ты принудила состав.
– Тогда почему столько волнения, раз вы знали, что я сделала остановку в Бургундии?
– Ты, наверное, шутишь? Я разволновалась в сотни раз сильнее, так как не могла взять в толк, что заставило тебя совершить столь невероятный поступок.
Забыв про пейзаж, Александра повернулась к нему спиной и пообещала тетке:– Я обо всем вам расскажу, но позже… возможно. Пока же мне необходим отдых, горячая вода и крепкий кофе!
Вскоре две женщины вместе завтракали на террасе. Вполне сообразительная, несмотря на свой неповоротливый вид, мисс Форбс воздерживалась от новых вопросов, сама же изучала Александру исподтишка. Изучение убедило ее, что племянница испытала сильное переживание, а возможно, и суровое испытание. Глаза ее утратили обычную живость, а в уголках рта залегла совершенно новая для этого личика утомленная складка. Не желая вдаваться в подробности, тетка ограничилась расспросами об Орсеоло, Долли и прочих общих парижских друзьях. Миссис Каррингтон отвечала с машинальной легкостью, которую приобрела в свете, однако мыслями находилась очень далеко.
Но стоило мисс Форбс затронуть тему поездки в Версаль, как молодая женщина, как раз наливавшая себе очередную чашку кофе, поневоле дернулась, отчего чашка опрокинулась, залив кофе надкусанный тост, отдыхавший на тарелочке.
– Какая я неуклюжая! – нервно усмехнулась она и отодвинула чашку с блюдцем подальше от себя. Затем она спохватилась и со вздохом переспросила: – Вы, кажется, упомянули Версаль?
– Именно! Вам наконец удалось там побывать?
– Да, накануне отъезда. Великолепно и одновременно непередаваемо грустно, ибо, несмотря на все усилия господина де Нола, главного хранителя, который беззаветно предан своему делу, французы, кажется, мало интересуются этим свидетельством своего былого величия. Особняки Сен-Жерменского предместья гораздо более пышны, и это, не скрою, меня шокировало. В общем, я лишний раз убедилась, что иногда лучше ограничиться мечтами, а не видеть предмет мечтаний воочию.
– О, так ты сильно разочарована! Какая суровость! Ты разлюбила французов?
– Я задаю себе вопрос, не проще ли любить их издалека. Кстати, насчет замка: что это там? – С этими словами миссис Каррингтон указала на подобие древней крепости, средневековый ансамбль, состоящий из башенок и зубчатых куртин и поднимающийся неподалеку от гостиницы, среди рощи пальм и мимоз.
– Замок Тур. Боюсь, что для местных жителей это еще один повод относиться к нам, американцам, хуже, чем мы того заслуживаем.
– Не понимаю…
– Все очень просто. Мистер Элмер, с которым ты только что познакомилась, велел уничтожить часть парка, принадлежащего замку, чтобы построить гостиницу, чем совершил, с точки зрения жителей Канн, форменное святотатство.
– Отчего же? Замок – исторический памятник?
– Не то, чтобы исторический… О, месье Риво объяснил бы это тебе куда лучше, чем я! Но я все равно попытаюсь. Этот замок принадлежал герцогине Валламброза, чью память здесь чтут из-за ее покровительства неимущим. Она умерла лет десять – двенадцать тому назад, однако для здешних жителей она осталась в живых. Ее называли – и по сей день называют – просто Герцогиня, словно иной в мире не существовало.
– Тем не менее во Франции этого добра хватает, – сухо заметила Александра. – Впрочем, ваша герцогиня была, наверное, итальянкой?
Мисс Форбс удивленно воззрилась на племянницу. Что с ней произошло, пока она оставалась одна в Париже? Не смея задать вопрос напрямую, она ограничилась тем, что сказала:
– Сколько язвительности! Уж не прониклась ли ты неприязнью к тому самому высшему обществу, которое прежде превозносила?
– Нет, какое там! Просто мне наскучили все эти трескучие титулы, тем более что никогда не знаешь, что кроется под ними на самом деле. Эти люди, по-моему, воображают себя существами высшей расы, будто бы титул маркиза, графа или герцога наделяет их всеми мыслимыми и немыслимыми правами.
– Понятно! – с легкой иронией отозвалась тетя Эмити. – Сейчас у тебя такой период, что тебе подавай простоту. В таком случае оставим в покое мадам де Валламброза – кстати, обращаю твое внимание на то, что она настоящая француженка и что одна из ее прародительниц, гувернантка королевских отпрысков, последовала за Марией-Антуанеттой, когда та сбежала в Варен, а потом и в темницу Тампль…
Не удостоив тетку ответом, Александра встала из-за стола и снова облокотилась на балюстраду балкона. Ее угнетали странные совпадения, никак не дававшие ей оторваться от королевы-мученицы; это уже начинало внушать ей страх, будто трагическая участь королевы могла быть повторена ее собственной жизнью. Все словно сговорились, чтобы снова и снова напоминать ей об опасном мираже, явившемся ей в саду Трианона благодаря красноречию Жана де Фонсома.
Не зная, что он сошел с поезда еще в Дижоне, она с опаской взирала на рыжие башни, почти целиком скрытые зарослями аристолока. Вдруг он сейчас появится на опушке со своими нежными речами и горящим взором? Если это произойдет, хватит ли у нее отваги вторично спасаться бегством?
Она заставила себя снова вернуться к тетке.
– Лучше расскажите мне о себе. Заинтересовала ли вас ясновидящая, из-за которой вы сюда приехали?
– Больше, чем заинтересовала! Удивительная особа, однако термин «ясновидящая» ей не слишком подходит. Скорее ее надо называть выдающимся медиумом, умеющим двигать как ни в чем не бывало самую тяжелую мебель. Она также способна на левитацию, вокруг нее материализуются духи. Очень впечатляет! Впрочем, ты сама сможешь в этом убедиться, поскольку завтра вечером на вилле Фиорентина состоится последний сеанс.
– Нет уж, покорно благодарю! Вам известно, как я отношусь ко всем этим потусторонним проявлениям. Ваш Риво, наверное, такой же помешанный, как и вы?
– А вот и нет! После последнего сеанса его обуревали сомнения, ему было не по себе. Кажется, он не до конца верит в сверхъестественное. Я даже услышала от него словечко «жульничество». Мы… одним словом, мы чуть не поспорили. Его сестрицу это очень развеселило.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98