– Почему же? Неужели ей не нравится, что ее брат водит с вами дружбу? – молвила Александра, готовая ступить на тропу войны.
– Глупости! Матильда Риво – человек вполне в моем вкусе, и мы с ней великолепно находим общий язык; разногласия сохраняются только по вопросу о спиритизме. Она чем-то похожа на тебя. Сильная натура, считающая Эузапию Палладино простой трюкачкой. На беду, ее братец склоняется к ее мнению…
– Молодец! Наверное, он все-таки более серьезный человек, чем мне сперва показалось.
– Серьезный, серьезный!.. – возмутилась мисс Форбс. Неужели серьезность – единственное качество, ценимое тобой в мужчинах? Я, к примеру, больше ценю обходительность, вежливость, великодушие, увлеченность, фантазию. Впрочем, – тут она вздохнула, – гипертрофированная серьезность вполне к лицу супруге Джонатана Каррингтона. Кстати, ответил ли он тебе?
Александра, захваченная врасплох, насупилась.
– Нет… Не знаю, что там у него происходит, но на мое письмо ответа так и нет. Разумеется, я оставила в «Ритце» инструкции, чтобы его письмо переслали мне в Канны…
– Ты до сих веришь, что он приедет?
– Почему бы и нет? Джонатан не смог сопровождать меня не по своей воле, поэтому не вижу причин, почему бы ему в конце концов не приехать.
Мисс Форбс не стала настаивать. Нервозность племянницы все больше казалась ей подозрительной, и она догадывалась, что та сбежала из Парижа, чтобы не отвечать на письмо, содержание которого пришлось ей не по сердцу. Иными словами, она была недалека от истины. Джонатан наверняка пожалел, что разрешил жене путешествовать без него, но он скорее потребует, чтобы она немедленно возвращалась, чем примется послушно паковать чемоданы, торопясь в страну, где его ждет одна скука.
– Оставим твоего супруга там, где он находится, – заключила она. – Лучше подумаем, как нам отдохнуть и набраться побольше впечатлений. Большинство тех, кто здесь зимует, уже покинули Лазурный берег, но он от этого стал только лучше. Ты не торопишься возвратиться в Париж?
– О, нет! Главное – успеть туда на Большие скачки, чтобы поймать Орсеоло и отправиться с ними в Венецию.
– Так ты и впрямь намерена ехать туда? А я думала, что ты предпочитаешь Вену…
– И туда заеду, но сперва Венеция. А после этого вы, наверное, не будете возражать против возвращения в Америку. Мне очень хочется принять участие в знаменитом венецианском карнавале, который все называют волшебным. Обещаю, это будет мой последний европейский каприз. Потом я послушно возвращусь домой.
Горький и покорный тон, каким это было произнесено, окончательно убедил мисс Форбс в худших подозрениях. Она обняла племянницу за плечи и прижала ее голову к своей.
– Ты же знаешь, как я тебя люблю! Почему ты скрываешь от меня правду?
– Правду? Но…
– Ту, которая тебя так расстраивает: что судья Каррингтон не только не приедет, но и требует, чтобы ты возвращалась в лоно семьи. Хватит, мол, прохлаждаться!
– Как вы догадались?
– Это так на него похоже! И знай, что я на твоей стороне! А теперь марш в постель! Хорошо уже, что ты не заснула над чашкой с кофе…
Однако прежде чем забраться в постель, Александра сходила в кабинет к мистеру Элмеру, чтобы оставить свои драгоценности в сейфе отеля, как она повсюду поступала. Открыв шкатулку, чтобы проверить, все ли на месте, она не досчиталась ожерелья из изумрудов и медальона из белой яшмы…
По мнению мистера Элмера, такое несчастье должно было вызвать взрыв законного гнева. Однако ничего подобного не произошло. Александра просто-напросто рухнула в услужливо подставленное ей кресло и залилась слезами.
Никола Риво отложил узкую, длинную вилку, с помощью которой он ловко расправлялся с лангустом, и с симпатией взглянул на Александру.
– Продолжаю думать, что вам все-таки необходимо поставить в известность полицию. Не местную, отличающуюся ленью, а Сюртэ, чтобы было проведено серьезное расследование. Ведь это крупная кража!
– Еще бы! Не понимаю только, почему вор ограничился колье и подвеской. Там и помимо них было немало ценных вещиц…
– Очень продуманный поступок. Прихватить всю шкатулку значило бы сразу поднять всех на ноги. То же самое значило бы опорожнить ее – вы бы сразу почувствовали, как она полегчала. Удивительнее всего другое: остался цел замочек! Не иначе, здесь потрудился профессионал! И крупный вдобавок!
– Никола! – возмутилась тетя Эмити. – Уж не хотите ли вы присудить ему орден? В вашем тоне звучит такое восхищение…
– Я вовсе не восхищаюсь, а просто констатирую очевидное. Кроме того, повторяю: необходимо обратиться в полицию. Совершенство кражи может указывать на то, что здесь орудовал вор, хорошо известный полиции, поэтому я предлагаю вам поручить это дело моему другу, главному полицейскому инспектору по фамилии Ланжевен. Если кто-то и способен найти ваши драгоценности, то только он, и никто другой. Позвольте мне позвонить ему…
– Отличная идея! – поддержала мисс Форбс. – Но сперва обобщим ситуацию: по твоим словам, ты ни разу не открывала шкатулку на протяжении всей поездки?
– Нет. Я сложила ее в «Ритце», взяв из сейфа, заперла ключом, который носила в сумочке, и ни разу в нее не заглядывала, пока не появилась с ней у мистера Элмера. Вряд ли у меня возник бы шанс напялить бриллианты, рубины и изумруды в дороге. Достаточно было жемчужин на шее, даже в этом роскошном поезде.
– Отлично! – сказал Риво. – А как вы поступили со шкатулкой в поезде? Полагаю, вы не таскали ее с собой в вагон-ресторан?
– Нет. Я доверяла замку и мерам безопасности, принимаемым в поезде. Я просто сунула ее под свою полку. Да и отсутствовала я совсем недолго. Я не была слишком голодна…
– Как и сегодня, – заметила тетя Эмити. – Попробуй лангуста, Александра, это такая прелесть!
– Знаю, но, признаться, у меня что-то нет аппетита.
– Вполне естественно! – с улыбкой молвил Риво. – Полагаю, эти украшения вам очень дороги?
– Да, дороги. Изумрудное ожерелье мне преподнес муж, приобретя его на аукционе «Кристи». Это историческая вещица, поскольку принадлежала ацтекской принцессе, которую сделал своей подругой Кортес…
– Красавице Малинш, – поддакнул Риво, довольный произведенным на женщин впечатлением. – Тогда понятно, почему вы так по нему убиваетесь! Это царский подарок, свидетельствующий о подлинности чувств вашего мужа. А вторая вещь?
– У нее длинная история, – ответила Александра, раздумывая, но наброситься ли все же на лангуста, пока он окончательно не остыл. – Я купила ее в Пекине, незадолго до блокады посольского квартала. Очень красивый медальон из белой яшмы в золотом обрамлении…
– Белая яшма? Но ведь в Китае запрещено ею торговать! Это – достояние императорского семейства! Как же вам удалось?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98