Колетта была достаточно хитра, чтобы сплоховать во второй раз. Она заклеила конверт с письмом и спрятала его на полке секретера.
— Хорошо, я обязательно передам его. А Констанция, уже зная, где находится тайник, не стала расспрашивать об этом девушку.
— Желаю успеха!
Она покинула комнату Колетты и направилась к поджидавшей ее Франсуазе. Та совершенно извелась от нетерпения.
— Ну, что ты узнала, Констанция? — зашептала баронесса, прикрывая дверь.
— Это всего лишь детская влюбленность и не больше, как я тебе и говорила.
Баронесса с облегчением вздохнула:
— Дай-то Бог, чтобы оно так и было. Ты уверена в этом, Констанция?
— Я даже могу сказать тебе, где они обмениваются письмами. — Где же?
— Правда, Колетта просила не говорить об этом, и я ей пообещала.
— Но ты же знаешь, это для ее же блага, — настаивала Франсуаза, — ты обязана мне сказать.
Констанция для вида немного поколебалась, а потом тяжело вздохнув, объяснила:
— Они прячут свои письма на струнах арфы, а затем опускают вчехол. Так что ты десятки раз проходила мимо их тайника и ничего незаметила.
— Ах, змея! — воскликнула Франсуаза. — Это мог придумать только он, учитель музыки! Под струнами арфы… Моей девочке и в голову такое не могло бы прийти.
— А когда должен прийти учитель музыки?
— Через полчаса. Уж я покажу ему, как зариться на мою дочь!
ГЛАВА 13
Колетта и ее учитель музыки Александр Шенье усердствовали всвоих занятиях. Колетта напевала тихим проникновенным голосом душещипательную песенку о пастушке и принце.Шевалье, полуприкрыв глаза, помахивал в воздухе рукой, изображая из себя метроном, исправно отбивающий такт. За спиной у девушки стояла ее служанка, и ее лицо светилось восторженной улыбкой. Она была очень рада за свою молодой хозяйку.
Зато баронесса Дюамель сидела с каменным лицом. Рядом с ней, в кресле, восседала Констанция и давилась смехом, правда, при этом лицо ее оставалось непроницаемым. Жизнь при дворе научила ее скрывать свои эмоции.
Дворецкий стоял в дверях и машинально кивал головой в такт песни. Баронесса строго посмотрела на него, и он, спохватившись, замер, как каменное изваяние.
А песня лилась и лилась, казалось, ей не будет конца. Пальцы девушки перебирали струны, и она даже не смотрела на них.
Баронесса занервничала. Веер чуть не хрустнул в ее пальцах.Констанция подсела поближе к баронессе и шепнула ей на ухо:
— Осторожнее, Франсуаза, не спугни их.
Наконец, прозвучали последние аккорды и в наступившей тишине пронзительно зазвенела случайно задетая Колеттой самая высокая струна.
Служанка девушки, не удержавшись, громко заап-плодировала. Но к удивлению Колетты и учителя музыки, никто не разделил ее восторгов.
На этом урок можно было бы и закончить, но шевалье полистал ноты и, подойдя к Колетте, указал пальцем на третью строку:
— Вот в этом пассаже, мадемуазель, вам следовало бы еще поупражняться, он звучит немного ненатурально. И он принялся считать:
— Раз-два-три, раз-два-три… Колетта кивала головой и повторяла:
— Раз-два-три, раз-два-три…
Ее пальцы коснулись струн, но лишь только шевалье встретилсявзглядом с баронессой, он тут же поспешил добавить:
— Хорошо, мадемуазель, я надеюсь, это у вас получится. Можете потренироваться и без меня, я должен идти.
— Но я хотела бы знать ваше мнение, шевалье, — просительно произнесла Колетта.
— Нет-нет, я должен идти.
Александр Шенье подхватил чехол арфы и баронесса стала следить за каждым его движением, как следят за движениями фокусника, пытаясь разгадать секрет исчезновения кролика в шляпе.
Колетта, прекрасно зная, что сейчас произойдет, решила отвлечьна секунду мать. Она подбежала к баронессе, обняла ее за шею и поцеловала в щеку. Но Франсуаза из-за плеча дочери все равно продолжала следить за шевалье.
Тот набросил чехол на арфу и на мгновение замешкался.Служанка Колетты, бывшая, конечно, в курсе всего происходящего, испуганно водила глазами из стороны в сторону.
Констанция, как и баронесса, тоже заметила едва уловимое движение шевалье. Предательски хрустнула бумага, подсунутая под струны арфы. Чехол тут же закрыл инструмент целиком, а Александр Шенье быстро отошел от него. И с облегчением вздохнув, произнес:
— Ваша дочь — великолепная ученица.
— Постойте-ка, шевалье, — ледяным голосом произнесла баронесса, поднимаясь с кресла, ее вид был грозен и суров.
Колетта с надеждой посмотрела на Констанцию, но та, как назло, глядела в другую сторону.
Снимите-ка чехол с арфы! — распорядилась баронесса.Шевалье не двинулся с места. Тогда дворецкий, степенно поклонившись хозяйке, двинулся к инструменту. Он сдернул чехол и все увидели белый конверт, задвинутый между струн арфы.Наступило неловкое молчание.
Баронесса Дюамель брезгливо, двумя пальцами вытащила конверт, покрутила им в воздухе и обратилась к шевалье.
— Вы можете объяснить, молодой человек, что это такое?
Тот стоял, заложив руки за спину, с видом напроказившего школьника.
Так и не дождавшись ответа, баронесса обратилась к своей дочери.
— Я спрашиваю, что это?
Колетта пожала плечами, всем своим видом изображая недоумение.
И тут Александр Шенье обрел дар речи.
— Это письмо, мадам, письмо, которое я написал вашей дочери.
Колетта вздрогнула.
— Я не могу вас обмануть, — продолжал учитель музыки, — я написал это письмо, потому что не мог скрывать своих чувств.
Колетта готова была расплакаться, ее служанка закрыла лицо руками.
Констанция всем видом изображала непричастность ко всему происходящему.
А баронесса, напустив на себя еще более холодный вид, двинулась к выходу.
— Шевалье, подождите моего возвращения. А ты, Колетта, следуйза мной.
Молодые люди переглянулись. Но что мог сделать Александр? Их взгляды были более красноречивы, чем слова.
— Поторопись! — баронесса стояла в двери. Когда баронесса и еедочь удалились в другую комнату и за ними щелкнула дверная задвижка, Констанция произнесла:
— Я сочувствую вам, шевалье, и думаю, мне лучше уйти.
Александр Шенье, бледный как смерть, едва заметно кивнул. И Констанция, вполне удовлетворенная собой, выпорхнула из комнаты.Она сбежала по лестнице, весело напевая себе под нос припев песни про пастушку и принца. А затем села в свой экипаж и постучала в переднюю стенку.
— Домой, любезный, — чуть громче, чем следовало, приказала Констанция.
Но лишь только карета завернула за угол ограды, как снова раздался стук в стену:
— Подожди-ка здесь, любезный.
Кучер покорно выполнил приказание. Ему было все равно, ехать или стоять на месте. Раз мадемуазель Аламбер желает стоять, значитони остановятся.
А баронесса Дюамель тем временем строго смотрела на свою дочь. Колетта вся дрожала.
— Садись!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65
— Хорошо, я обязательно передам его. А Констанция, уже зная, где находится тайник, не стала расспрашивать об этом девушку.
— Желаю успеха!
Она покинула комнату Колетты и направилась к поджидавшей ее Франсуазе. Та совершенно извелась от нетерпения.
— Ну, что ты узнала, Констанция? — зашептала баронесса, прикрывая дверь.
— Это всего лишь детская влюбленность и не больше, как я тебе и говорила.
Баронесса с облегчением вздохнула:
— Дай-то Бог, чтобы оно так и было. Ты уверена в этом, Констанция?
— Я даже могу сказать тебе, где они обмениваются письмами. — Где же?
— Правда, Колетта просила не говорить об этом, и я ей пообещала.
— Но ты же знаешь, это для ее же блага, — настаивала Франсуаза, — ты обязана мне сказать.
Констанция для вида немного поколебалась, а потом тяжело вздохнув, объяснила:
— Они прячут свои письма на струнах арфы, а затем опускают вчехол. Так что ты десятки раз проходила мимо их тайника и ничего незаметила.
— Ах, змея! — воскликнула Франсуаза. — Это мог придумать только он, учитель музыки! Под струнами арфы… Моей девочке и в голову такое не могло бы прийти.
— А когда должен прийти учитель музыки?
— Через полчаса. Уж я покажу ему, как зариться на мою дочь!
ГЛАВА 13
Колетта и ее учитель музыки Александр Шенье усердствовали всвоих занятиях. Колетта напевала тихим проникновенным голосом душещипательную песенку о пастушке и принце.Шевалье, полуприкрыв глаза, помахивал в воздухе рукой, изображая из себя метроном, исправно отбивающий такт. За спиной у девушки стояла ее служанка, и ее лицо светилось восторженной улыбкой. Она была очень рада за свою молодой хозяйку.
Зато баронесса Дюамель сидела с каменным лицом. Рядом с ней, в кресле, восседала Констанция и давилась смехом, правда, при этом лицо ее оставалось непроницаемым. Жизнь при дворе научила ее скрывать свои эмоции.
Дворецкий стоял в дверях и машинально кивал головой в такт песни. Баронесса строго посмотрела на него, и он, спохватившись, замер, как каменное изваяние.
А песня лилась и лилась, казалось, ей не будет конца. Пальцы девушки перебирали струны, и она даже не смотрела на них.
Баронесса занервничала. Веер чуть не хрустнул в ее пальцах.Констанция подсела поближе к баронессе и шепнула ей на ухо:
— Осторожнее, Франсуаза, не спугни их.
Наконец, прозвучали последние аккорды и в наступившей тишине пронзительно зазвенела случайно задетая Колеттой самая высокая струна.
Служанка девушки, не удержавшись, громко заап-плодировала. Но к удивлению Колетты и учителя музыки, никто не разделил ее восторгов.
На этом урок можно было бы и закончить, но шевалье полистал ноты и, подойдя к Колетте, указал пальцем на третью строку:
— Вот в этом пассаже, мадемуазель, вам следовало бы еще поупражняться, он звучит немного ненатурально. И он принялся считать:
— Раз-два-три, раз-два-три… Колетта кивала головой и повторяла:
— Раз-два-три, раз-два-три…
Ее пальцы коснулись струн, но лишь только шевалье встретилсявзглядом с баронессой, он тут же поспешил добавить:
— Хорошо, мадемуазель, я надеюсь, это у вас получится. Можете потренироваться и без меня, я должен идти.
— Но я хотела бы знать ваше мнение, шевалье, — просительно произнесла Колетта.
— Нет-нет, я должен идти.
Александр Шенье подхватил чехол арфы и баронесса стала следить за каждым его движением, как следят за движениями фокусника, пытаясь разгадать секрет исчезновения кролика в шляпе.
Колетта, прекрасно зная, что сейчас произойдет, решила отвлечьна секунду мать. Она подбежала к баронессе, обняла ее за шею и поцеловала в щеку. Но Франсуаза из-за плеча дочери все равно продолжала следить за шевалье.
Тот набросил чехол на арфу и на мгновение замешкался.Служанка Колетты, бывшая, конечно, в курсе всего происходящего, испуганно водила глазами из стороны в сторону.
Констанция, как и баронесса, тоже заметила едва уловимое движение шевалье. Предательски хрустнула бумага, подсунутая под струны арфы. Чехол тут же закрыл инструмент целиком, а Александр Шенье быстро отошел от него. И с облегчением вздохнув, произнес:
— Ваша дочь — великолепная ученица.
— Постойте-ка, шевалье, — ледяным голосом произнесла баронесса, поднимаясь с кресла, ее вид был грозен и суров.
Колетта с надеждой посмотрела на Констанцию, но та, как назло, глядела в другую сторону.
Снимите-ка чехол с арфы! — распорядилась баронесса.Шевалье не двинулся с места. Тогда дворецкий, степенно поклонившись хозяйке, двинулся к инструменту. Он сдернул чехол и все увидели белый конверт, задвинутый между струн арфы.Наступило неловкое молчание.
Баронесса Дюамель брезгливо, двумя пальцами вытащила конверт, покрутила им в воздухе и обратилась к шевалье.
— Вы можете объяснить, молодой человек, что это такое?
Тот стоял, заложив руки за спину, с видом напроказившего школьника.
Так и не дождавшись ответа, баронесса обратилась к своей дочери.
— Я спрашиваю, что это?
Колетта пожала плечами, всем своим видом изображая недоумение.
И тут Александр Шенье обрел дар речи.
— Это письмо, мадам, письмо, которое я написал вашей дочери.
Колетта вздрогнула.
— Я не могу вас обмануть, — продолжал учитель музыки, — я написал это письмо, потому что не мог скрывать своих чувств.
Колетта готова была расплакаться, ее служанка закрыла лицо руками.
Констанция всем видом изображала непричастность ко всему происходящему.
А баронесса, напустив на себя еще более холодный вид, двинулась к выходу.
— Шевалье, подождите моего возвращения. А ты, Колетта, следуйза мной.
Молодые люди переглянулись. Но что мог сделать Александр? Их взгляды были более красноречивы, чем слова.
— Поторопись! — баронесса стояла в двери. Когда баронесса и еедочь удалились в другую комнату и за ними щелкнула дверная задвижка, Констанция произнесла:
— Я сочувствую вам, шевалье, и думаю, мне лучше уйти.
Александр Шенье, бледный как смерть, едва заметно кивнул. И Констанция, вполне удовлетворенная собой, выпорхнула из комнаты.Она сбежала по лестнице, весело напевая себе под нос припев песни про пастушку и принца. А затем села в свой экипаж и постучала в переднюю стенку.
— Домой, любезный, — чуть громче, чем следовало, приказала Констанция.
Но лишь только карета завернула за угол ограды, как снова раздался стук в стену:
— Подожди-ка здесь, любезный.
Кучер покорно выполнил приказание. Ему было все равно, ехать или стоять на месте. Раз мадемуазель Аламбер желает стоять, значитони остановятся.
А баронесса Дюамель тем временем строго смотрела на свою дочь. Колетта вся дрожала.
— Садись!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65