Морган зажег небольшой фонарь и поднял его над головой. Тусклый свет залил каюту.
— А ведь я вас предупреждал, что дверь следует запирать.
— Я впервые об этом позабыла, честное слово. Она ожидала выговора, но он внезапно улыбнулся.
— Рад, что именно сегодня вы меня ослушались. — С этими словами он взял ее за руку, иона ощутила, как теплая волна разливается от ее пальцев к плечу, шее, груди и охватывает все тело.
В наступившей тишине слышны были шум волн и биение ее сердца.
Морган повел ее на палубу. Едва они поднялись по лесенке, как он задул фонарь и указал ей на небо.
Серенити послушно подняла голову, и у нее даже дух захватило: звезды, усеявшие темный небосвод, весело мигали. А между ними то и дело вспыхивали целые снопы искр* Казалось, там, наверху, кто-то один за другим запускает фейерверки. Серенити не доводилось видеть ничего подобного.
— Невероятно, — прошептала она. — Просто какое-то волшебство.
— Я был уверен, что вам понравится.
— Но что это?
— Старые моряки называют подобные явления звездными танцами. Они бывают довольно редко, поэтому-то я и позволил себе вас побеспокоить.
— О, благодарю вас, — с чувством произнесла она. — От всей души.
Он широко улыбнулся ей.
Серенити не могла отвести глаз от волшебного зрелища. Звезды мигали, вспыхивали, искры прочерчивали огненные линии по всему небу.
Но тут Морган взял ее за руку и подвел к толстому одеялу, разостланному на досках палубы. Возле него помещался поднос с холодным ужином. Серенити негромко рассмеялась:
— А это что такое, позвольте узнать? Морган пожал плечами:
— Кто сказал, что мы не имеем права приятно провести время вдвоем, любуясь звездами?
— Наша городская сплетница миссис О’Грейди непременно это сказала бы, окажись она здесь. Знаете, капитан Дрейк, у вас, похоже, не одни только звезды на уме.
— Готов признать, что это так. — И он обезоруживающе улыбнулся.
Сердце ее замерло при звуках его глубокого голоса.
Как легко было бы ему уступить! И как ужасны оказались бы последствия этого шага! Закусив губу, Сере-нити вспомнила Чатти, те чудовищные обвинения, которые почтенные жительницы Саванны стали бросать ей в лицо, после того как ее застали на берегу озера наедине с молодым человеком. Она не сделала ничего зазорного, и тем не менее городская молва объявила ее чуть ли не блудницей, этакой саваннской Иезавелью.
И тем не менее Серенити не удавалось заглушить внутренний голос, который твердил ей, что любые упреки и поношения — ничтожная цена за ночь в объятиях Моргана. Но если бы все это было так просто…
И она дала ему единственно возможный ответ:
— Боюсь, вы зря теряете время.
Он осторожно поставил погашенный фонарь на палубу, помог ей усесться и сам сел рядом. И прошептал, склонившись к ее уху:
— Так ли это, Серенити?
Серенити вздрогнула, как от удара. Он вложил в эти несколько слов столько неподдельной страсти!
«Поцелуй меня, Морской Волк! Пожалуйста, подари мне только один короткий, быстрый поцелуй, и я тотчас же вернусь к себе и до самого утра буду видеть тебя в волшебных, светлых сновидениях. Мы отправимся в этот мир грез вдвоем. Нам ничто не помешает быть вместе, нас никто не разлучит. И никто меня за это не осудит».
— Вы удивительная женщина. — Он провел ладонью по ее толстой косе и словно ненароком коснулся плеча и шеи.
«Беги, Серенити! Беги, пока не поздно!» Но было уже поздно. Она не могла шевельнуться. Как ягненок при виде зубастого волка, она оцепенела, не в силах противиться ему. Его голос, его прикосновения словно загипнотизировали ее.
— Вы любопытны и всегда жаждете узнать что-то новое, — продолжал он, поднимаясь на ноги и увлекая ее за собой. Она машинально подчинилась ему. — Уверен, вы не раз задумывались, что привлекает друг к другу мужчин и женщин. Почему они порой ищут уединения.
— Никогда.
Он негромко рассмеялся, и от этого смеха, глубокого, призывного, у нее по коже пробежали мурашки.
— Вы чудовищная лгунья, мисс Джеймс.
И вдруг он обнял ее, прижав подбородок к ее затылку. Волна нежности поднялась из глубин ее души и вмиг затопила все ее тело.
Он осторожно провел кончиками пальцев по ее щеке. Серенити едва не застонала от наслаждения. О, если бы это могло длиться вечно!
Но ведь чувства обманчивы, сказала она себе. И то, что она сейчас испытывает, навеяно этой колдовской ночью, звездными танцами, тихим плеском волн за кормой, легким бризом, который ласкает ее кожу столь же нежно, как и его пальцы. Все это обман чувств, плод ее фантазии, мечта, которой не суждено воплотиться в реальность. Как и все ее прежние мысли о нем.
Ведь Морской Волк не имеет ничего общего с тем благородным принцем, каким она его вообразила. Он человек с сомнительным прошлым, который вынужден скрывать свои прегрешения, иначе его предадут позорной казни.
Да, вот он, аргумент, который должен раз и навсегда усмирить ее сердце, обуздать ее плоть. И она произнесла вслух:
— Вы безжалостный морской разбойник, жестокий пират, капитан Дрейк. Никогда я не доверю сердце человеку, который совершал убийства ради удовольствия.
— А если я вам поклянусь, что никогда не испытывал радости, убивая себе подобных?
Серенити зажмурилась, холодея от мысли, что ей мучительно хочется ему верить. Нет, она не должна его слушать. Ей слишком хорошо известна его репутация. Слава Мародера.
Ей следовало бы оттолкнуть его. Но она не в силах была это сделать.
— Не знаю, можно ли верить вашим словам.
И однако, ей так хотелось, чтобы они оказались правдой! Ведь на свете нет худшей муки, чем сознавать, что твой благородный принц на самом деле преступник, пусть и раскаявшийся.
Он притянул ее к себе и провел пальцами по ее шее от затылка вниз, к самым лопаткам. Она взглянула на него через плечо, и огонь желания, горевший в его глазах, казалось, воспламенил и ее. Никогда еще ни один мужчина не смотрел на нее с такой неистовой страстью.
И тело ее отозвалось на его умелую ласку.
— Не случалось ли вам совершать поступки, о которых вы впоследствии горько жалели? — едва слышно спросил он. — Которые окружающие ставили бы вам в вину?
— Да, — отозвалась она. — Случалось. Однажды я сбежала из дому с пиратом.
Он засмеялся, и при звуках его смеха кровь еще быстрее заструилась по ее жилам.
— И это самое худшее из всего, что с вами происходило?
— Нет, — ответила она. — Самое худшее — это находиться в объятиях человека, который никогда не станет твоим супругом. И испытывать к нему чувства, которые дозволительно питать только к собственному мужу.
Морган ощутил, как участился ее пульс. Он знал, что ее нежное девственное тело находится во власти того же неистового желания, которое туманило голову и ему и которому он противился из последних сил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72