Схватив ее за плечи, он прошептал:
– Останься с женщинами здесь, милая. Я пришлю за тобой фургон, а может, приеду сам. Сейчас нам придется гнать очень быстро. Я не хочу, чтобы тебя трясло.
– Не волнуйся за меня, Тревис, я хорошо себя чувствую, – ее тронуло его внимание, – я хочу ехать с вами.
– Нет, Мэрили! – отрезал он, проводя рукой по грязному лицу. – И не спорь, черт возьми! Ты можешь потерять ребенка, и я не хочу рисковать. Жди здесь, я приеду.
– Да. Да, конечно. Ты прав.
Она смущенно отошла. Тревис так громко говорил, что его могли услышать остальные.
Гилберт Сакс запрыгнул в фургон и взялся за поводья. Тревис забрался в повозку сзади и сел рядом с Сэмом. Взмахнув хлыстом, Гилберт повернул к дороге. Вскоре фургон исчез в ночной тьме.
Мэрили стояла и смотрела вслед уехавшему мужу. Господи, как же она его любит! В этом мужчине было все, о чем только могла мечтать женщина, и даже больше.
Но он ее не любит.
Она никогда и никому не призналась бы в этом, но у нее было серьезное намерение уехать от него, оставить его свободным и вернуться домой в Кентукки… пока она не узнала о ребенке.
Теперь на время придется смириться с такой жизнью. В ней зреет ребенок, и ни о каком отъезде не может быть и речи. Пусть в сердце Тревиса нет для нее уголка, надо благодарить Господа хотя бы за то, что он позволил ей жить с ним.
Яркие огни Виргиния-Сити пронзили окутывавшую их фиолетовую пелену ночи. Гилберт крикнул через плечо, что они почти приехали.
– Он наполовину очнулся, – отозвался Тревис, – что-то бормочет, а что – я не могу разобрать. Боюсь, у него внутренние повреждения. Из носа течет кровь.
В фургон долетал городской шум: звуки пианино, громкое пение, взрывы смеха, ругань. В Виргиния-Сити было больше сотни салунов, и по ночам город гудел.
Гилберт остановил лошадей перед двухэтажным деревянным зданием, над входом в которое висела табличка «Больница Виргиния-Сити», с обеих сторон освещенная газовыми фонарями.
– Я пойду позову кого-нибудь на помощь и возьму носилки, – крикнул Гилберт, спрыгнув с фургона, и помчался вверх по лестнице, перемахивая через ступеньку.
– Bee будет хорошо, старина, – Тревис нежно похлопал Сэма по плечу, – только держись! Ты бывал и не в таких переделках.
Сэм застонал, уронив голову набок.
Мимо фургона, пошатываясь, прошли двое пьяных. С другой стороны улицы их начала нахально зазывать женщина в красном блестящем платье. Пьяные пошарили по карманам и, довольно расхохотавшись, поспешили к ней.
Гилберт вернулся с двумя санитарами и носилками.
– Осторожнее, – сказал Тревис, когда они забрались в повозку, – кажется, у него сильные боли. Я не знаю, насколько серьезно он ранен.
– Что случилось? – спросил санитар, поднимая Сэма за ноги, в то время как его помощник ухватился за плечи. – Перестрелка?
– На него обрушилась шахта. Я достал его из-под завала. Он пытается говорить, но у него из носа течет кровь.
Они уложили его на носилки и осторожно вынесли из фургона.
– Побыстрее, пожалуйста! – нетерпеливо крикнула стоявшая в дверях женщина. – У меня еще огнестрельное ранение, и я хочу осмотреть этого больного до начала операции.
Тревис поднял голову и увидел ее силуэт в дверном проеме, в ореоле мягкого света. На женщине был белый халат. Двое санитаров внесли Сэма по лестнице и исчезли в глубине больницы, за ними ушла и женщина в белом. Тревис успел заметить мелькнувшие золотисто-рыжие волосы.
– Что за чертовщина! – крикнул он Гилберту. – Женщина-врач?
– Я не знаю, Тревис, – устало отозвался Гилберт. Привалившись к фургону, он вытянул из кармана фляжку, изрядно хлебнул и протянул виски Тревису. – Наверное, она врач. Ты же слышал, что она сказала.
– Женщина-врач! – Тревис презрительно выплюнул эти слова. – Я не хочу, чтобы Сэма лечила женщина-врач.
Он сделал глоток виски и вернул фляжку.
Гилберт засмеялся:
– Скажи спасибо, старик, что здесь вообще есть врач!
– Здесь всегда есть врач, – сердито сказал Тревис, – в таком беспокойном городе, где не кончаются перестрелки и поножовщина, его не может не быть. И здесь полагается быть мужчине-доктору. Я хочу, чтобы Сэма лечил мужчина.
Он взбежал по лестнице, толкнул двери и увидел перед собой длинный пустой коридор, по обеим сторонам которого тянулись двери. Черт возьми, в какую же из них унесли Сэма? Тревис открыл первую дверь налево и наткнулся на медсестру с хмурым лицом и крупным мужским телосложением. Она пошла прямо на Тревиса и вытолкала его обратно в коридор.
– Что вы себе позволяете? – прошипела она. – Здесь больница, а не салун! Выйдите на улицу и ждите своей очереди.
– Куда понесли мужчину, пострадавшего в шахте? – спросил Тревис, который не сопротивлялся только потому, что она была женщиной.
– Не знаю, – резко сказала она, – у нас в больнице полно больных. Подождите на улице, вас позовут.
Медсестра отвернулась и опять пошла в кабинет, но Тревис окликнул:
– Подождите, ответьте только на один вопрос. У вас здесь работают женщины-врачи?
Она смерила его хмурым взглядом:
– Да, есть одна. А в чем дело?
Тревис понимал, что нарывается на неприятности, но не мог не спросить:
– Она хорошо лечит?
– Да, хорошо! – Медсестра вызывающе сложила руки на груди. – Что еще вы хотите узнать? – раздраженно спросила она. – Мне надо идти к пациенту.
– Как ее зовут? Она лечит моего друга.
– Доктор Масгрейв. Ваш друг в хороших руках. Спросите любого, кто у нее лечился – у мужчины или у женщины. – Она опять отвернулась, но задержалась и сверкнула на него надменным взглядом. – Мне не нравится ваша позиция, мистер. Если вы когда-нибудь придете в эту больницу в качестве пациента, молите Бога, чтобы вам назначили другую медсестру.
– Не волнуйтесь, – пробормотал он, уходя.
Что за больница такая? Подумать только: женщина-врач и медсестра с замашками мужика!
Подошел Гилберт и, посмеиваясь, стал наблюдать за ним.
– Что ты смеешься? – вспылил Тревис, готовый выместить свое раздражение на первом, кто подвернется под руку.
– Вы с этой женщиной два сапога пара, Тревис. – Он кивнул на закрытую дверь. – Это мисс Каннон, или, как нежно называют ее пациенты, мисс Каннибал. Известная мегера!
Тревис махнул рукой, заставив его замолчать.
– Мне плевать на нее, Сакс. Я волнуюсь за Сэма. Надо, чтобы ему обеспечили самый лучший уход.
Он сузил глаза и задумчиво посмотрел на зеленый деревянный пол. Что-то здесь было не так.
– Я еще выпью, если не возражаешь, – сказал он, протягивая руку за фляжкой.
Они сели на деревянные скамейки, стоявшие вдоль стен, и молча допили виски. Говорить было не о чем. Тревис уперся локтями в колени, опустив лицо в ладони, и уставился в пол. Он рассеянно вспомнил про Мэрили, которая ждала его на руднике.
Ладно, кто-нибудь другой довезет ее до дома.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114
– Останься с женщинами здесь, милая. Я пришлю за тобой фургон, а может, приеду сам. Сейчас нам придется гнать очень быстро. Я не хочу, чтобы тебя трясло.
– Не волнуйся за меня, Тревис, я хорошо себя чувствую, – ее тронуло его внимание, – я хочу ехать с вами.
– Нет, Мэрили! – отрезал он, проводя рукой по грязному лицу. – И не спорь, черт возьми! Ты можешь потерять ребенка, и я не хочу рисковать. Жди здесь, я приеду.
– Да. Да, конечно. Ты прав.
Она смущенно отошла. Тревис так громко говорил, что его могли услышать остальные.
Гилберт Сакс запрыгнул в фургон и взялся за поводья. Тревис забрался в повозку сзади и сел рядом с Сэмом. Взмахнув хлыстом, Гилберт повернул к дороге. Вскоре фургон исчез в ночной тьме.
Мэрили стояла и смотрела вслед уехавшему мужу. Господи, как же она его любит! В этом мужчине было все, о чем только могла мечтать женщина, и даже больше.
Но он ее не любит.
Она никогда и никому не призналась бы в этом, но у нее было серьезное намерение уехать от него, оставить его свободным и вернуться домой в Кентукки… пока она не узнала о ребенке.
Теперь на время придется смириться с такой жизнью. В ней зреет ребенок, и ни о каком отъезде не может быть и речи. Пусть в сердце Тревиса нет для нее уголка, надо благодарить Господа хотя бы за то, что он позволил ей жить с ним.
Яркие огни Виргиния-Сити пронзили окутывавшую их фиолетовую пелену ночи. Гилберт крикнул через плечо, что они почти приехали.
– Он наполовину очнулся, – отозвался Тревис, – что-то бормочет, а что – я не могу разобрать. Боюсь, у него внутренние повреждения. Из носа течет кровь.
В фургон долетал городской шум: звуки пианино, громкое пение, взрывы смеха, ругань. В Виргиния-Сити было больше сотни салунов, и по ночам город гудел.
Гилберт остановил лошадей перед двухэтажным деревянным зданием, над входом в которое висела табличка «Больница Виргиния-Сити», с обеих сторон освещенная газовыми фонарями.
– Я пойду позову кого-нибудь на помощь и возьму носилки, – крикнул Гилберт, спрыгнув с фургона, и помчался вверх по лестнице, перемахивая через ступеньку.
– Bee будет хорошо, старина, – Тревис нежно похлопал Сэма по плечу, – только держись! Ты бывал и не в таких переделках.
Сэм застонал, уронив голову набок.
Мимо фургона, пошатываясь, прошли двое пьяных. С другой стороны улицы их начала нахально зазывать женщина в красном блестящем платье. Пьяные пошарили по карманам и, довольно расхохотавшись, поспешили к ней.
Гилберт вернулся с двумя санитарами и носилками.
– Осторожнее, – сказал Тревис, когда они забрались в повозку, – кажется, у него сильные боли. Я не знаю, насколько серьезно он ранен.
– Что случилось? – спросил санитар, поднимая Сэма за ноги, в то время как его помощник ухватился за плечи. – Перестрелка?
– На него обрушилась шахта. Я достал его из-под завала. Он пытается говорить, но у него из носа течет кровь.
Они уложили его на носилки и осторожно вынесли из фургона.
– Побыстрее, пожалуйста! – нетерпеливо крикнула стоявшая в дверях женщина. – У меня еще огнестрельное ранение, и я хочу осмотреть этого больного до начала операции.
Тревис поднял голову и увидел ее силуэт в дверном проеме, в ореоле мягкого света. На женщине был белый халат. Двое санитаров внесли Сэма по лестнице и исчезли в глубине больницы, за ними ушла и женщина в белом. Тревис успел заметить мелькнувшие золотисто-рыжие волосы.
– Что за чертовщина! – крикнул он Гилберту. – Женщина-врач?
– Я не знаю, Тревис, – устало отозвался Гилберт. Привалившись к фургону, он вытянул из кармана фляжку, изрядно хлебнул и протянул виски Тревису. – Наверное, она врач. Ты же слышал, что она сказала.
– Женщина-врач! – Тревис презрительно выплюнул эти слова. – Я не хочу, чтобы Сэма лечила женщина-врач.
Он сделал глоток виски и вернул фляжку.
Гилберт засмеялся:
– Скажи спасибо, старик, что здесь вообще есть врач!
– Здесь всегда есть врач, – сердито сказал Тревис, – в таком беспокойном городе, где не кончаются перестрелки и поножовщина, его не может не быть. И здесь полагается быть мужчине-доктору. Я хочу, чтобы Сэма лечил мужчина.
Он взбежал по лестнице, толкнул двери и увидел перед собой длинный пустой коридор, по обеим сторонам которого тянулись двери. Черт возьми, в какую же из них унесли Сэма? Тревис открыл первую дверь налево и наткнулся на медсестру с хмурым лицом и крупным мужским телосложением. Она пошла прямо на Тревиса и вытолкала его обратно в коридор.
– Что вы себе позволяете? – прошипела она. – Здесь больница, а не салун! Выйдите на улицу и ждите своей очереди.
– Куда понесли мужчину, пострадавшего в шахте? – спросил Тревис, который не сопротивлялся только потому, что она была женщиной.
– Не знаю, – резко сказала она, – у нас в больнице полно больных. Подождите на улице, вас позовут.
Медсестра отвернулась и опять пошла в кабинет, но Тревис окликнул:
– Подождите, ответьте только на один вопрос. У вас здесь работают женщины-врачи?
Она смерила его хмурым взглядом:
– Да, есть одна. А в чем дело?
Тревис понимал, что нарывается на неприятности, но не мог не спросить:
– Она хорошо лечит?
– Да, хорошо! – Медсестра вызывающе сложила руки на груди. – Что еще вы хотите узнать? – раздраженно спросила она. – Мне надо идти к пациенту.
– Как ее зовут? Она лечит моего друга.
– Доктор Масгрейв. Ваш друг в хороших руках. Спросите любого, кто у нее лечился – у мужчины или у женщины. – Она опять отвернулась, но задержалась и сверкнула на него надменным взглядом. – Мне не нравится ваша позиция, мистер. Если вы когда-нибудь придете в эту больницу в качестве пациента, молите Бога, чтобы вам назначили другую медсестру.
– Не волнуйтесь, – пробормотал он, уходя.
Что за больница такая? Подумать только: женщина-врач и медсестра с замашками мужика!
Подошел Гилберт и, посмеиваясь, стал наблюдать за ним.
– Что ты смеешься? – вспылил Тревис, готовый выместить свое раздражение на первом, кто подвернется под руку.
– Вы с этой женщиной два сапога пара, Тревис. – Он кивнул на закрытую дверь. – Это мисс Каннон, или, как нежно называют ее пациенты, мисс Каннибал. Известная мегера!
Тревис махнул рукой, заставив его замолчать.
– Мне плевать на нее, Сакс. Я волнуюсь за Сэма. Надо, чтобы ему обеспечили самый лучший уход.
Он сузил глаза и задумчиво посмотрел на зеленый деревянный пол. Что-то здесь было не так.
– Я еще выпью, если не возражаешь, – сказал он, протягивая руку за фляжкой.
Они сели на деревянные скамейки, стоявшие вдоль стен, и молча допили виски. Говорить было не о чем. Тревис уперся локтями в колени, опустив лицо в ладони, и уставился в пол. Он рассеянно вспомнил про Мэрили, которая ждала его на руднике.
Ладно, кто-нибудь другой довезет ее до дома.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114