Я благодарен вам за участие, но мне смертельно хочется спать и поскорее, черт побери, все это позабыть.
– Нет!
Элдон крикнул так резко, что Тревис вздрогнул. Харкорт отнюдь не был местным туземцем. Слава Богу, он американец, как и сам Колтрейн. И похоже, что-то его сильно напугало.
Тревис покорно пошел за Элдоном по лестнице, и вскоре они оказались в его комнате. Элдон подошел к старому деревянному буфету и вытащил бутылку виски и салфетки:
– Возьмите, приложите к лицу и смойте кровь. Я поищу бокалы.
Тревис поморщился от прикосновения спирта к разодранной коже. Взглянув в потрескавшееся зеркало, Колтрейн выругался на свое гадкое отражение. Да, Молина его отделала как надо. Еще, считай, повезло, что не лишился глаза. Тревис поднес бутылку к губам и сделал большой глоток.
– Присаживайтесь, – указал Элдон на единственный в комнате стул. Сам он примостился на краю прогнувшейся раскладушки и вздохнул. – Расскажите мне все подробно. Все, что она вам говорила. Нет, минуточку. – Элдон широко раскрыл глаза. – Прежде всего я хочу знать, изнасиловали вы ее или нет.
– Изнасиловал? – взвился Тревис. – За всю свою жизнь я не изнасиловал ни одной женщины!
– Хорошо, хорошо, – махнул руками Элдон. – Но ведь это все равно случилось, так?
– Если вы имеете в виду, был ли я с ней в постели и предавался ли любовным утехам, я отвечу утвердительно. Я был пьян, а она сама навалилась на меня. Наверное, мне бы этого делать не стоило. Но вся моя распроклятая жизнь состоит из одних таких «не следовало бы». Я уже устал сокрушаться по каждому такому поводу. – Колтрейн еще раз глотнул виски.
– А она была… – Элдон понизил голос до шепота, – девственница?
Тревис кивнул.
– О Господи, только не это! – воскликнул Элдон, воздев руки к небу и раскачиваясь из стороны в сторону.
Тревис начал терять терпение.
– Да будьте вы прокляты, Элдон! Выкладывайте поскорее, что привело вас в такой ужас. Мне это уже начинает надоедать.
Элдон снова воздел руки.
– Ладно! Только сначала вспомните все непонятные слова, которые она вам говорила, упоминая хоунган и уанга .
Когда Тревис по памяти назвал несколько таких слов, Элдон, похоже, был на грани обморока. Речь его сделалась сбивчивой.
– Вы… вы, Колтрейн, попали в большую беду. Будь я на вашем месте, я бы как можно быстрее уносил отсюда ноги… Забудьте про комитет, про свою службу, про все. Как можно скорее уезжайте отсюда.
Тревис спокойно вытянул из кармана рубашки обрезанную с обоих концов сигару. Увидев, что она промокла, он швырнул ее в стоявшую рядом плевательницу. Тайком покосившись одним глазом на буфет Элдона, Колтрейн поднялся и, не спрашивая разрешения, взял сигару. Закурив, он проследил за струйкой дыма и повернулся к Элдону.
– Хорошо, – тихо сказал он. – Я хочу, чтобы вы мне все объяснили, Харкорт. И попрошу вас сделать это побыстрее.
Элдон глубоко вздохнул и начал взволнованно и торопливо, словно боясь, что если не выплеснет все сразу же, то вообще не скажет ничего:
– Вы нарушили ее девственность. Она вас обвинила в том, что вы отнеслись к ней как к джеунесс , любовнице. Но в то же время вы не проявляете к ней такого уважения, как к боузин – проститутке. Значит, вы ей за развлечения денег не платили?
– Не платил. – Тревис затянулся сигарой и теперь говорил, зажав ее зубами. – Она никогда не просила денег. Она лишь хотела, чтобы я ее ласкал. Я ее ублажал. На том и конец сделки.
– Нет, не конец! – обреченно покачал головой Элдон. – Это лишь начало большой беды. Она не хотела быть ни джеунесс , ни боузин . Вероятно, у нее нет семьи, а то бы ее родители потребовали, чтобы вы на ней женились по закону и называли бы ее пласе.
Когда она произносила слово хоунган , имелся в виду жрец вуду . А мамбо – это жрица вуду . По их колдовству происходят разные события. В этом их власть, их сила. Похоже, она применила уанга , особый отвар, чтобы заставить вас ее полюбить.
Брови Тревиса взвились вверх.
– Какой такой отвар?
– Особо приготовленный, с добавлением кусочков женских ногтей и волос. Я думаю так.
Тревис подавил желание сразу же прекратить этот разговор. Черт, в какую нелепую историю он попал! И Тревис решительно загасил сигару.
– Ладно, давайте дальше. Что еще сделала эта девка?
– Важно не то, что она сделала, – с широко раскрытыми глазами произнес Элдон. – Куда важнее, что она собирается с вами сделать. Она упомянула хоунси. Это имя богини. Вне сомнений, девица уже побывала у хоунгана и у мамбо своей деревни, а они собираются применить вуду , чтобы заставить вас ее полюбить, остаться здесь, на Гаити, и сделать из нее уважаемую женщину.
– Ну, не знаю, кто из вас сошел с ума – вы, Элдон, или эта Молина. Значит, так. Возможно, вы верили в волшебные сказки своего дедушки. Очень мило! Лично я не помню, чтобы у меня был дедушка, и я часто об этом жалел. Должно быть, очень приятно слушать сказки. Но только и всего! Именно сказки.
– Тогда послушайте мои сказки, – мрачно вздохнул Элдон. – Послушайте меня. И после этого, я полагаю, вы согласитесь, что сейчас для вас самое лучшее – немедленно уехать с Гаити.
Элдон стал объяснять, каким образом обряды вуду переместились из Африки на Гаити. Тревис перебил его, сказав, что ему доводилось слышать о таких обрядах в некоторых местах штата Луизиана.
Элдон кивнул и стал снова объяснять, что на первых порах рабства в Америке жрецы вуду действовали, не привлекая к себе особого внимания. Но время шло, и подобные «сомнамбулические экстазы», как их иногда называют, стали регулярно происходить в кварталах, где жили рабы. Таинственные обряды, сопровождаемые громкими звуками конических барабанов, начали привлекать внимание владельцев этих рабов. Они боялись, что рабы станут собираться вместе и восстанут против своих хозяев, и вуду запретили. Было объявлено, что любой, у кого обнаружится символ вуду, будет избит или даже повешен, чтобы было неповадно другим.
Элдон объяснил, что все эти жестокости привели к тому, что рабы цеплялись за своих богов еще сильнее, чем прежде.
– Вуду не умерло. Оно не умрет никогда.
– Пока что вы так и не сказали мне ничего настолько убедительного, чтобы я мог в это поверить.
– Я пытался вам втолковать, насколько это серьезно. – И Элдон стукнул себя кулаком по колену. – А теперь я расскажу вам, как это все выглядит в реальности.
На Гаити вуду стало общей религией, по которой боги спускаются на землю и овладевают душами живущих, а души умерших предков вселяются в их живых родственников и дают власть и силу.
Детей воспитывали в страхе перед наказанием богов. Им запрещалось ходить с мокрой головой, потому что считалось – вода притягивает духов, а дух человека живет у него в голове.
По ночам люди накрепко закрывали двери и окна, дабы привидения не могли попасть в дом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114
– Нет!
Элдон крикнул так резко, что Тревис вздрогнул. Харкорт отнюдь не был местным туземцем. Слава Богу, он американец, как и сам Колтрейн. И похоже, что-то его сильно напугало.
Тревис покорно пошел за Элдоном по лестнице, и вскоре они оказались в его комнате. Элдон подошел к старому деревянному буфету и вытащил бутылку виски и салфетки:
– Возьмите, приложите к лицу и смойте кровь. Я поищу бокалы.
Тревис поморщился от прикосновения спирта к разодранной коже. Взглянув в потрескавшееся зеркало, Колтрейн выругался на свое гадкое отражение. Да, Молина его отделала как надо. Еще, считай, повезло, что не лишился глаза. Тревис поднес бутылку к губам и сделал большой глоток.
– Присаживайтесь, – указал Элдон на единственный в комнате стул. Сам он примостился на краю прогнувшейся раскладушки и вздохнул. – Расскажите мне все подробно. Все, что она вам говорила. Нет, минуточку. – Элдон широко раскрыл глаза. – Прежде всего я хочу знать, изнасиловали вы ее или нет.
– Изнасиловал? – взвился Тревис. – За всю свою жизнь я не изнасиловал ни одной женщины!
– Хорошо, хорошо, – махнул руками Элдон. – Но ведь это все равно случилось, так?
– Если вы имеете в виду, был ли я с ней в постели и предавался ли любовным утехам, я отвечу утвердительно. Я был пьян, а она сама навалилась на меня. Наверное, мне бы этого делать не стоило. Но вся моя распроклятая жизнь состоит из одних таких «не следовало бы». Я уже устал сокрушаться по каждому такому поводу. – Колтрейн еще раз глотнул виски.
– А она была… – Элдон понизил голос до шепота, – девственница?
Тревис кивнул.
– О Господи, только не это! – воскликнул Элдон, воздев руки к небу и раскачиваясь из стороны в сторону.
Тревис начал терять терпение.
– Да будьте вы прокляты, Элдон! Выкладывайте поскорее, что привело вас в такой ужас. Мне это уже начинает надоедать.
Элдон снова воздел руки.
– Ладно! Только сначала вспомните все непонятные слова, которые она вам говорила, упоминая хоунган и уанга .
Когда Тревис по памяти назвал несколько таких слов, Элдон, похоже, был на грани обморока. Речь его сделалась сбивчивой.
– Вы… вы, Колтрейн, попали в большую беду. Будь я на вашем месте, я бы как можно быстрее уносил отсюда ноги… Забудьте про комитет, про свою службу, про все. Как можно скорее уезжайте отсюда.
Тревис спокойно вытянул из кармана рубашки обрезанную с обоих концов сигару. Увидев, что она промокла, он швырнул ее в стоявшую рядом плевательницу. Тайком покосившись одним глазом на буфет Элдона, Колтрейн поднялся и, не спрашивая разрешения, взял сигару. Закурив, он проследил за струйкой дыма и повернулся к Элдону.
– Хорошо, – тихо сказал он. – Я хочу, чтобы вы мне все объяснили, Харкорт. И попрошу вас сделать это побыстрее.
Элдон глубоко вздохнул и начал взволнованно и торопливо, словно боясь, что если не выплеснет все сразу же, то вообще не скажет ничего:
– Вы нарушили ее девственность. Она вас обвинила в том, что вы отнеслись к ней как к джеунесс , любовнице. Но в то же время вы не проявляете к ней такого уважения, как к боузин – проститутке. Значит, вы ей за развлечения денег не платили?
– Не платил. – Тревис затянулся сигарой и теперь говорил, зажав ее зубами. – Она никогда не просила денег. Она лишь хотела, чтобы я ее ласкал. Я ее ублажал. На том и конец сделки.
– Нет, не конец! – обреченно покачал головой Элдон. – Это лишь начало большой беды. Она не хотела быть ни джеунесс , ни боузин . Вероятно, у нее нет семьи, а то бы ее родители потребовали, чтобы вы на ней женились по закону и называли бы ее пласе.
Когда она произносила слово хоунган , имелся в виду жрец вуду . А мамбо – это жрица вуду . По их колдовству происходят разные события. В этом их власть, их сила. Похоже, она применила уанга , особый отвар, чтобы заставить вас ее полюбить.
Брови Тревиса взвились вверх.
– Какой такой отвар?
– Особо приготовленный, с добавлением кусочков женских ногтей и волос. Я думаю так.
Тревис подавил желание сразу же прекратить этот разговор. Черт, в какую нелепую историю он попал! И Тревис решительно загасил сигару.
– Ладно, давайте дальше. Что еще сделала эта девка?
– Важно не то, что она сделала, – с широко раскрытыми глазами произнес Элдон. – Куда важнее, что она собирается с вами сделать. Она упомянула хоунси. Это имя богини. Вне сомнений, девица уже побывала у хоунгана и у мамбо своей деревни, а они собираются применить вуду , чтобы заставить вас ее полюбить, остаться здесь, на Гаити, и сделать из нее уважаемую женщину.
– Ну, не знаю, кто из вас сошел с ума – вы, Элдон, или эта Молина. Значит, так. Возможно, вы верили в волшебные сказки своего дедушки. Очень мило! Лично я не помню, чтобы у меня был дедушка, и я часто об этом жалел. Должно быть, очень приятно слушать сказки. Но только и всего! Именно сказки.
– Тогда послушайте мои сказки, – мрачно вздохнул Элдон. – Послушайте меня. И после этого, я полагаю, вы согласитесь, что сейчас для вас самое лучшее – немедленно уехать с Гаити.
Элдон стал объяснять, каким образом обряды вуду переместились из Африки на Гаити. Тревис перебил его, сказав, что ему доводилось слышать о таких обрядах в некоторых местах штата Луизиана.
Элдон кивнул и стал снова объяснять, что на первых порах рабства в Америке жрецы вуду действовали, не привлекая к себе особого внимания. Но время шло, и подобные «сомнамбулические экстазы», как их иногда называют, стали регулярно происходить в кварталах, где жили рабы. Таинственные обряды, сопровождаемые громкими звуками конических барабанов, начали привлекать внимание владельцев этих рабов. Они боялись, что рабы станут собираться вместе и восстанут против своих хозяев, и вуду запретили. Было объявлено, что любой, у кого обнаружится символ вуду, будет избит или даже повешен, чтобы было неповадно другим.
Элдон объяснил, что все эти жестокости привели к тому, что рабы цеплялись за своих богов еще сильнее, чем прежде.
– Вуду не умерло. Оно не умрет никогда.
– Пока что вы так и не сказали мне ничего настолько убедительного, чтобы я мог в это поверить.
– Я пытался вам втолковать, насколько это серьезно. – И Элдон стукнул себя кулаком по колену. – А теперь я расскажу вам, как это все выглядит в реальности.
На Гаити вуду стало общей религией, по которой боги спускаются на землю и овладевают душами живущих, а души умерших предков вселяются в их живых родственников и дают власть и силу.
Детей воспитывали в страхе перед наказанием богов. Им запрещалось ходить с мокрой головой, потому что считалось – вода притягивает духов, а дух человека живет у него в голове.
По ночам люди накрепко закрывали двери и окна, дабы привидения не могли попасть в дом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114