Кодла развернулась к нему лицом, оставив Соломона в покое. Даже Лолита ослабила хватку.
- Кто первый дернется, тот получит его шнобель в подарок, - спокойно сказал Евсей, и молодежь замерла на полушаге.
Хорек тихо скулил.
- Спускайтесь, я чуть попозже, - сказал Евсей Соломону.
Адвокат кивнул. Протиснулся бочком через тинэйджеров и застучал каблуками вниз по лестнице. Сердце адвоката билось сто двадцать ударов в минуту, а давление угрожающе поднялось. И все-таки, выскочив на улицу, он, не передохнув, помчался на платную автостоянку, где по соседству располагался шиномонтаж. Там можно было найти Валеру, единственную управу на распоясавшуюся молодежь.
Валера пил чай и смотрел переносной автомобильный телевизор.
Соломон несколько секунд переводил дух, а когда наконец связно рассказал, что с ним приключилось, владелец ротвейлера вышел из вагончика и свистнул собаке. Черная громада вынырнула откуда-то из глубин стоянки, которую Валера охранял по совместительству, и предстал перед хозяином, преданно глядя в глаза.
- Разве вы не возьмете его в повод? - спросил потный Соломон.
- А зачем? Пусть он кому-нибудь джинсы спустит. Ходят, понимаешь, в рванье. Вот он им и дорвет до кондиции.
- Но они же в милицию могут пожаловаться, в суд...
- Никуда эти педюки не пожалуются. Еще морковки не выросли, чтобы их выслушивали в суде, - резюмировал Валера.
Они скоренько прошли вдоль фасада дома, и жмущиеся от ветра у подъездов старушки проводили их внимательными взглядами - что-то случилось, пока не ясно что. Когда же подошли к подъезду, из него уже вышел Евсей.
- Как вы? Что с вами? - бросился к нему Соломон Погер.
- Ничего страшного. Пиджак порвали, сопляки, - равнодушно сказал Евсей, косясь на собаку и вытирая пальцы о штанину.
- Ничего. Я сейчас запущу своего до двенадцатого и обратно, они, как клопы, из окон прыгать будут, - сказал Валера, намереваясь двинуть в подъезд.
Он был кое-чем обязан еврею-адвокату и потому решил показаться в полную силу.
- Не будут, - остановил его Евсей, - они через чердак из первого сейчас пойдут косяком.
И точно. Хлопнула дверь дальнего первого подъезда и оттуда горохом посыпали недавние обидчики. И сразу за угол, за угол.
- Ну, я пошел? Через десять дней?
- Через десять, - подтвердил Погер.
- Кто это? - спросил Валерий. - Лицо знакомое.
- Клиент, - ответил Погер.
Не скажет же он, что перед ними сейчас стоял бомж, которому он, Соломон Погер, вызвался помогать.
Глава 17
В этот вечер Соломон Погер рано выключил телевизор. Сегодняшний герой дня был не его герой.
До ужина оставался один час, именно то время, чтобы выпить стакан теплой воды с ложкой меда. Это хорошо сказывалось на функциях желчного пузыря. Камни... камушки... они бывают разные, одних в жизни не хватает, а других вообще лучше не иметь. У Соломона были и те и другие. Одни с годами перестали радовать, оставаясь такими же, как и много лет назад, другие за это же время стали огорчать, увеличиваясь и в количестве, и в размерах. Первые обещали спокойную старость, вторые наоборот. Их следовало выводить любыми способами.
Звук закрывающегося холодильника послужил сигналом для Раши, к подготовке вечернего моциона. Она схватила в зубы ботинок хозяина и потащила на кухню, где в это время Погер пил свой раствор. Сейчас допьет и...
- Знаю, знаю, сейчас пойдем, - успокоил он собаку, тронутый заботой, и начал собираться.
Сборы обычно не занимали много времени. Не на бал же. Но сегодня они прерывались воспоминаниями о вчерашнем инциденте в подъезде и прогнозированием в связи с этим различных ситуаций на будущее. Эти прогнозы касались как ближайшей перспективы, так и всего существования в доме-корабле.
- Нам бы только ночь простоять да день продержаться, - охарактеризовал Соломон задачу фразой из книжки про Мальчиша-Кибальчиша.
Это ничего, что книжка детская. В жизни ему удавалось объединить два слова «простоять» и «продержаться» в одно - «отсидеться». Адвокат любил цитировать Гайдара, потому что, во-первых, эти слова укрепляли дух, а во-вторых, помня пафос конца сказки, всегда верил в светлый конец происходящего наяву, в то, что простоит и продержится, то есть отсидится. И он бы отсиделся на этот раз, благо помощники есть и телефон, а вот Раша... Ее надо выводить. Не бесконечно же гонять секретаря! Нельзя мучить любимицу - надо рисковать.
- Получается, Аркадий Гайдар писал книжки только для моего поколения, - вслух рассуждал Погер. - В наших домах практически нет неблагополучных семей. Все рассуждают о беспорядках, а в их же квартирах вырастают эти возмутители спокойствия. Попробуй приди к родителям этой (он не знал, что обидевшая его девочка носит красивое имя Лолита) и скажи, что их дочь меня за хрен держала. Но держала же, и есть свидетели. Ее мама в обморок упадет, а папа в милицию потащит. Живут и не ведают, что дочка - маркиза ангелов.
Он почему-то вспомнил Мишель Мерсье, бывшую когда-то женщиной его мечты, а заодно её ангелов.
Конечно, про Анжелику написана сказка, но красивая сказка. А эти дети какие сказки читают? Да ничего они не читают. Толкутся в подъездах да видики смотрят. Боевики они знают все. А в детстве, наверное, и эта хотела быть Золушкой. Разве можно стать Золушкой с такими глазами?
Он опять не смог подобрать нужного слова, потому и называть вещи своими именами не получалось. Общепринятые в России понятия «будет день, будет пища» или «поживем - увидим» не были жизненным кредо адвоката Погера. Жизненный опыт Соломона обычно довольно точно подсказывал, какая будет пища и что он увидит, если ничего не предпримет. В данный момент отлично представлял свою неминуемую встречу со вчерашней молодежью и не мог гарантировать, что в следующий раз «маркиза» только схватится за что-нибудь, а не оторвет это «что-нибудь» совсем. Нужны контрмеры. Милиция не годилась - пока гром не грянет, ничего делать не будет. Нанимать охрану - дорого и неудобно. Оставалось поднимать массы - бить в набат. Опыт подсказывал, что месяца на полтора сплотить людей, возмущенных проделками тинэйджеров, можно, а там все утихнет, к шмакодявка про свой прокрученный Владимиром Евсеевичем нос забудет.
Собака принесла второй ботинок.
«Ну что за люди за такие... Мыслители. Что тут размышлять. Я пожалуюсь Геркулесу, он сам этим паршивцам все пооткусывает. И вот ноет, ноет, ноет. Тот, в ботинках из грубой кожи, взял да и выкрутил носяру у говнюка... Гав, гав, тяф», - думала Раша, всем существом ощущая переполненность жидкостью и переваренным обедом. «Срочно надо на улицу».
Под её повелительный лай он все же оделся, но перед выходом рискнул потерять пару минут.
- Береженого - Бог бережет, - пробубнил и набрал номер.
Прошло не меньше десяти сигналов, прежде чем ужинавший Валерий снял трубку и принял приглашение соседа погулять с собаками.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77
- Кто первый дернется, тот получит его шнобель в подарок, - спокойно сказал Евсей, и молодежь замерла на полушаге.
Хорек тихо скулил.
- Спускайтесь, я чуть попозже, - сказал Евсей Соломону.
Адвокат кивнул. Протиснулся бочком через тинэйджеров и застучал каблуками вниз по лестнице. Сердце адвоката билось сто двадцать ударов в минуту, а давление угрожающе поднялось. И все-таки, выскочив на улицу, он, не передохнув, помчался на платную автостоянку, где по соседству располагался шиномонтаж. Там можно было найти Валеру, единственную управу на распоясавшуюся молодежь.
Валера пил чай и смотрел переносной автомобильный телевизор.
Соломон несколько секунд переводил дух, а когда наконец связно рассказал, что с ним приключилось, владелец ротвейлера вышел из вагончика и свистнул собаке. Черная громада вынырнула откуда-то из глубин стоянки, которую Валера охранял по совместительству, и предстал перед хозяином, преданно глядя в глаза.
- Разве вы не возьмете его в повод? - спросил потный Соломон.
- А зачем? Пусть он кому-нибудь джинсы спустит. Ходят, понимаешь, в рванье. Вот он им и дорвет до кондиции.
- Но они же в милицию могут пожаловаться, в суд...
- Никуда эти педюки не пожалуются. Еще морковки не выросли, чтобы их выслушивали в суде, - резюмировал Валера.
Они скоренько прошли вдоль фасада дома, и жмущиеся от ветра у подъездов старушки проводили их внимательными взглядами - что-то случилось, пока не ясно что. Когда же подошли к подъезду, из него уже вышел Евсей.
- Как вы? Что с вами? - бросился к нему Соломон Погер.
- Ничего страшного. Пиджак порвали, сопляки, - равнодушно сказал Евсей, косясь на собаку и вытирая пальцы о штанину.
- Ничего. Я сейчас запущу своего до двенадцатого и обратно, они, как клопы, из окон прыгать будут, - сказал Валера, намереваясь двинуть в подъезд.
Он был кое-чем обязан еврею-адвокату и потому решил показаться в полную силу.
- Не будут, - остановил его Евсей, - они через чердак из первого сейчас пойдут косяком.
И точно. Хлопнула дверь дальнего первого подъезда и оттуда горохом посыпали недавние обидчики. И сразу за угол, за угол.
- Ну, я пошел? Через десять дней?
- Через десять, - подтвердил Погер.
- Кто это? - спросил Валерий. - Лицо знакомое.
- Клиент, - ответил Погер.
Не скажет же он, что перед ними сейчас стоял бомж, которому он, Соломон Погер, вызвался помогать.
Глава 17
В этот вечер Соломон Погер рано выключил телевизор. Сегодняшний герой дня был не его герой.
До ужина оставался один час, именно то время, чтобы выпить стакан теплой воды с ложкой меда. Это хорошо сказывалось на функциях желчного пузыря. Камни... камушки... они бывают разные, одних в жизни не хватает, а других вообще лучше не иметь. У Соломона были и те и другие. Одни с годами перестали радовать, оставаясь такими же, как и много лет назад, другие за это же время стали огорчать, увеличиваясь и в количестве, и в размерах. Первые обещали спокойную старость, вторые наоборот. Их следовало выводить любыми способами.
Звук закрывающегося холодильника послужил сигналом для Раши, к подготовке вечернего моциона. Она схватила в зубы ботинок хозяина и потащила на кухню, где в это время Погер пил свой раствор. Сейчас допьет и...
- Знаю, знаю, сейчас пойдем, - успокоил он собаку, тронутый заботой, и начал собираться.
Сборы обычно не занимали много времени. Не на бал же. Но сегодня они прерывались воспоминаниями о вчерашнем инциденте в подъезде и прогнозированием в связи с этим различных ситуаций на будущее. Эти прогнозы касались как ближайшей перспективы, так и всего существования в доме-корабле.
- Нам бы только ночь простоять да день продержаться, - охарактеризовал Соломон задачу фразой из книжки про Мальчиша-Кибальчиша.
Это ничего, что книжка детская. В жизни ему удавалось объединить два слова «простоять» и «продержаться» в одно - «отсидеться». Адвокат любил цитировать Гайдара, потому что, во-первых, эти слова укрепляли дух, а во-вторых, помня пафос конца сказки, всегда верил в светлый конец происходящего наяву, в то, что простоит и продержится, то есть отсидится. И он бы отсиделся на этот раз, благо помощники есть и телефон, а вот Раша... Ее надо выводить. Не бесконечно же гонять секретаря! Нельзя мучить любимицу - надо рисковать.
- Получается, Аркадий Гайдар писал книжки только для моего поколения, - вслух рассуждал Погер. - В наших домах практически нет неблагополучных семей. Все рассуждают о беспорядках, а в их же квартирах вырастают эти возмутители спокойствия. Попробуй приди к родителям этой (он не знал, что обидевшая его девочка носит красивое имя Лолита) и скажи, что их дочь меня за хрен держала. Но держала же, и есть свидетели. Ее мама в обморок упадет, а папа в милицию потащит. Живут и не ведают, что дочка - маркиза ангелов.
Он почему-то вспомнил Мишель Мерсье, бывшую когда-то женщиной его мечты, а заодно её ангелов.
Конечно, про Анжелику написана сказка, но красивая сказка. А эти дети какие сказки читают? Да ничего они не читают. Толкутся в подъездах да видики смотрят. Боевики они знают все. А в детстве, наверное, и эта хотела быть Золушкой. Разве можно стать Золушкой с такими глазами?
Он опять не смог подобрать нужного слова, потому и называть вещи своими именами не получалось. Общепринятые в России понятия «будет день, будет пища» или «поживем - увидим» не были жизненным кредо адвоката Погера. Жизненный опыт Соломона обычно довольно точно подсказывал, какая будет пища и что он увидит, если ничего не предпримет. В данный момент отлично представлял свою неминуемую встречу со вчерашней молодежью и не мог гарантировать, что в следующий раз «маркиза» только схватится за что-нибудь, а не оторвет это «что-нибудь» совсем. Нужны контрмеры. Милиция не годилась - пока гром не грянет, ничего делать не будет. Нанимать охрану - дорого и неудобно. Оставалось поднимать массы - бить в набат. Опыт подсказывал, что месяца на полтора сплотить людей, возмущенных проделками тинэйджеров, можно, а там все утихнет, к шмакодявка про свой прокрученный Владимиром Евсеевичем нос забудет.
Собака принесла второй ботинок.
«Ну что за люди за такие... Мыслители. Что тут размышлять. Я пожалуюсь Геркулесу, он сам этим паршивцам все пооткусывает. И вот ноет, ноет, ноет. Тот, в ботинках из грубой кожи, взял да и выкрутил носяру у говнюка... Гав, гав, тяф», - думала Раша, всем существом ощущая переполненность жидкостью и переваренным обедом. «Срочно надо на улицу».
Под её повелительный лай он все же оделся, но перед выходом рискнул потерять пару минут.
- Береженого - Бог бережет, - пробубнил и набрал номер.
Прошло не меньше десяти сигналов, прежде чем ужинавший Валерий снял трубку и принял приглашение соседа погулять с собаками.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77