Я сочла, раз мы едем в «Бунгало», от меня не убудет несколько минут попозировать рядом с Филипом для фотографов, а затем незаметно смыться домой. Несмотря на ярость из-за того, что меня сдернули с вечеринки Пен, в ту ночь мне казалось, все это не лишено смысла…
— Поняла, — произнесла я с деланной бодростью, отталкивая руку Филипа, добравшегося уже до внутренней поверхности бедра и похлопывающего меня по ляжке в совершенно отеческой манере. — Спасибо за звонок, Келл. До понедельника.
Колонна лимузинов двигалась по Двадцать седьмой улице вдоль длинной, не менее ста человек, очереди шлюх и трансвеститов. Сэмми стоял немного в стороне: какой-то тип в длинноволосом блондинистом парике на очень высоких каблуках разговаривал с ним на повышенных тонах. Когда мы подошли к входу, я попыталась привлечь внимание Сэмми, но к нам обратился другой охранник.
— Сколько вас? — любезно спросил он у Филипа, не подавая виду, что знает, кто перед ним.
— Ну, парень, ты и вопросы задаешь… Сорок, шестьдесят… Кто, черт возьми, считал?
— Очень жаль, но мест нет, — произнес секьюрити, отворачиваясь.
— Мальчик мой, боюсь, ты не въезжаешь. — Филип похлопал его по спине.
Охранник обернулся с таким видом, будто готов был приложить наглеца об асфальт, но вовремя заметил кредитку, которой помахивал Филип. Черная кредитная карта! Единственная и неповторимая Черная карта!.. Начались переговоры.
— Свободны только три столика. Я согласен пропустить по шесть человек на столик плюс еще десятерых, но большего сделать не могу. Сумасшедший вечер, парень, — вздохнул он. — В любой другой вечер — пожалуйста, но сегодня ситуация вне моего контроля!
Секьюрити явно новичок и не знал, с кем имеет дело, но по виду Филипа можно было заключить, что тот вот-вот даст это понять. Придвинувшись вплотную к лицу охранника, Филип жестко и четко произнес:
— Слушай, парень, мне наплевать на твои сложности. Так не пойдет. Три столика — это дерьмо. Мне нужны восемь столов, по две бутылки на человека для начала, и чтобы всех впустили. Немедленно!
Я заметила, что Сэмми закончил разговор, и в панике попыталась спрятаться за чью-то спину, смешаться с толпой, готовая на все, только бы Сэмми не увидел меня с Филипом. Вокруг люди звонили по сотовым, выспрашивая, кто может заставить болвана на входе открыть бархатную веревку. Девицы, постукивая каблучками-шпильками, смотрели на вышибалу щенячьими глазами, поглаживали ему плечико и ласково уговаривали пропустить их в клуб. Подойдя к Филипу, Сэмми меня все-таки заметил, поэтому я снова вылезла вперед, чтобы не пропустить ни слова, отчаянно надеясь, что Сэмми предложит нам убраться ко всем чертям в другой клуб вместе с нашей толпой и деньжищами. Поглядев на меня, он бросил второму охраннику:
— Энтони, пропусти.
Энтони, проявлявший удивительную гостеприимность и дружелюбие, при этом заявлении помрачнел и начал спорить:
— Приятель, их здесь чертова прорва — человек восемьдесят. Мне все равно, сколько у них денег, я не желаю рисковать работой…
— Я сказал, впусти. Очисти, какие им нужны столы и дай все, что захотят. Выполняй. — Сэмми еще раз посмотрел на меня и ушел в клуб, оставив Энтони заниматься нами.
— Закусил? — позлорадничал Филип, уверенный, что вход нам обеспечила его слава. — Делай, как сказал этот хороший парень. Бери карточку и добудь нам чертовы столы. С этим-то справишься, надеюсь?
Энтони взял Черную карту дрожащей от ярости рукой и распахнул дверь для тех четырех десятков из нас, кто уже приехал. Пока мы проходили, очередь вела себя тихо, каждый с любопытством высматривал среди нас знаменитость.
— Вон Джонни Депп, — услышала я громкий шепот какой-то девушки.
— Боже мой! Неужели это Филип Уэстон? — негромко воскликнула другая.
— Он, кажется, встречался с Гвинет? — вступил в разговор какой-то парень.
Раздувшись от гордости, Филип подвел меня к столику, который распорядитель только что для нас освободил. Изгнанная компания понуро стояла неподалеку с бокалами в руках, а мы усаживались на их места.
Притянув меня к себе, Филип принялся сильно растирать мне ногу: это оказалось неприятно, щекотно и больно. Смешав мне тоник с водкой из четырехсотдолларовой бутылки «Кетеля», немедленно возникшей на столе, Филип приветствовал по имени каждого проходившего мимо, временами зарываясь лицом мне в волосы и проводя губами по шее сзади. Остановив подбородок на моем плече, он вдруг уставился на модель, сидящую рядом со мной, соблазнительно скрестив ноги, опустив подбородок на ладони, поставив локти на колени. Кисточки на ее грудках уже немного сместились, приоткрыв соски.
— Только посмотри, — хрипло прошептал Филип, не сводя взгляда с самой юной девочки. — Смотри, как она подражает старшим моделям, следит за движениями бедер, глаз, губ и делает точно так же, зная, что это сексуально. Девочка выросла, получила это тело и еще не вполне сознает, чем обладает. Учится, как едва оперившийся птенец. Разве не потрясающе наблюдать за этим?
Угу, потрясающе, просто дух захватывает, подумала я, стряхнула с себя Филипа и объявила, что сейчас вернусь. Едва отошла на несколько шагов, как он буквально бросился к юной модели, засыпав ее комплиментами.
Элайза возлежала на привлекательном мужчине, сидящем на диване недалеко от входа. Голова и плечи Элайзы покоились у него на груди, а босые ступни с красными полосками, выдавленными босоножками, она пристроила в руки Дэвида. Мне показалось, ее совершенно не заботит происшествие с «Блэкберри», и я решила не поднимать эту тему. Я усомнилась, в сознании Элайза и вообще жива ли она, но, подойдя поближе, заметила, что впалый живот чуть заметно поднимается и опускается при дыхании.
— Бетт, милочка, вот и ты! — Элайзе удалось перекричать музыку, но, видимо, съеденных ею задень калорий оказалось недостаточно, чтобы оставаться в вертикальном положении. Я решила вернуться к подставе с «Блэкберри» в другое время.
— Здравствуй, — подчеркнуто безразлично бросила я.
— Хочу познакомить тебя с самым талантливым кожником на Манхэттене. Марко, это Бетт. Бетт, — Марко.
— Эстетический терапевт, — поправил тот. Так, поиски Сэмми откладываются. Присев, я налила себе водки с тоником.
— Здравствуйте, Марко, рада познакомиться. Откуда вы знаете Элайзу?
— Откуда я знаю Элайзу? Ну, как же, я, можно сказать, несу ответственность за ее безупречную, сияющую кожу. — Продемонстрировав прекрасный маникюр, Марко подтолкнул ко мне Элайзу, словно неодушевленный предмет. — Смотрите! Замечаете гладкость? А полное отсутствие пятен или прыщей? Великолепный результат! — В его цветистой речи слышался легкий испанский акцент.
— Действительно, выглядит прекрасно. Может, когда-нибудь и я к вам приду.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106
— Поняла, — произнесла я с деланной бодростью, отталкивая руку Филипа, добравшегося уже до внутренней поверхности бедра и похлопывающего меня по ляжке в совершенно отеческой манере. — Спасибо за звонок, Келл. До понедельника.
Колонна лимузинов двигалась по Двадцать седьмой улице вдоль длинной, не менее ста человек, очереди шлюх и трансвеститов. Сэмми стоял немного в стороне: какой-то тип в длинноволосом блондинистом парике на очень высоких каблуках разговаривал с ним на повышенных тонах. Когда мы подошли к входу, я попыталась привлечь внимание Сэмми, но к нам обратился другой охранник.
— Сколько вас? — любезно спросил он у Филипа, не подавая виду, что знает, кто перед ним.
— Ну, парень, ты и вопросы задаешь… Сорок, шестьдесят… Кто, черт возьми, считал?
— Очень жаль, но мест нет, — произнес секьюрити, отворачиваясь.
— Мальчик мой, боюсь, ты не въезжаешь. — Филип похлопал его по спине.
Охранник обернулся с таким видом, будто готов был приложить наглеца об асфальт, но вовремя заметил кредитку, которой помахивал Филип. Черная кредитная карта! Единственная и неповторимая Черная карта!.. Начались переговоры.
— Свободны только три столика. Я согласен пропустить по шесть человек на столик плюс еще десятерых, но большего сделать не могу. Сумасшедший вечер, парень, — вздохнул он. — В любой другой вечер — пожалуйста, но сегодня ситуация вне моего контроля!
Секьюрити явно новичок и не знал, с кем имеет дело, но по виду Филипа можно было заключить, что тот вот-вот даст это понять. Придвинувшись вплотную к лицу охранника, Филип жестко и четко произнес:
— Слушай, парень, мне наплевать на твои сложности. Так не пойдет. Три столика — это дерьмо. Мне нужны восемь столов, по две бутылки на человека для начала, и чтобы всех впустили. Немедленно!
Я заметила, что Сэмми закончил разговор, и в панике попыталась спрятаться за чью-то спину, смешаться с толпой, готовая на все, только бы Сэмми не увидел меня с Филипом. Вокруг люди звонили по сотовым, выспрашивая, кто может заставить болвана на входе открыть бархатную веревку. Девицы, постукивая каблучками-шпильками, смотрели на вышибалу щенячьими глазами, поглаживали ему плечико и ласково уговаривали пропустить их в клуб. Подойдя к Филипу, Сэмми меня все-таки заметил, поэтому я снова вылезла вперед, чтобы не пропустить ни слова, отчаянно надеясь, что Сэмми предложит нам убраться ко всем чертям в другой клуб вместе с нашей толпой и деньжищами. Поглядев на меня, он бросил второму охраннику:
— Энтони, пропусти.
Энтони, проявлявший удивительную гостеприимность и дружелюбие, при этом заявлении помрачнел и начал спорить:
— Приятель, их здесь чертова прорва — человек восемьдесят. Мне все равно, сколько у них денег, я не желаю рисковать работой…
— Я сказал, впусти. Очисти, какие им нужны столы и дай все, что захотят. Выполняй. — Сэмми еще раз посмотрел на меня и ушел в клуб, оставив Энтони заниматься нами.
— Закусил? — позлорадничал Филип, уверенный, что вход нам обеспечила его слава. — Делай, как сказал этот хороший парень. Бери карточку и добудь нам чертовы столы. С этим-то справишься, надеюсь?
Энтони взял Черную карту дрожащей от ярости рукой и распахнул дверь для тех четырех десятков из нас, кто уже приехал. Пока мы проходили, очередь вела себя тихо, каждый с любопытством высматривал среди нас знаменитость.
— Вон Джонни Депп, — услышала я громкий шепот какой-то девушки.
— Боже мой! Неужели это Филип Уэстон? — негромко воскликнула другая.
— Он, кажется, встречался с Гвинет? — вступил в разговор какой-то парень.
Раздувшись от гордости, Филип подвел меня к столику, который распорядитель только что для нас освободил. Изгнанная компания понуро стояла неподалеку с бокалами в руках, а мы усаживались на их места.
Притянув меня к себе, Филип принялся сильно растирать мне ногу: это оказалось неприятно, щекотно и больно. Смешав мне тоник с водкой из четырехсотдолларовой бутылки «Кетеля», немедленно возникшей на столе, Филип приветствовал по имени каждого проходившего мимо, временами зарываясь лицом мне в волосы и проводя губами по шее сзади. Остановив подбородок на моем плече, он вдруг уставился на модель, сидящую рядом со мной, соблазнительно скрестив ноги, опустив подбородок на ладони, поставив локти на колени. Кисточки на ее грудках уже немного сместились, приоткрыв соски.
— Только посмотри, — хрипло прошептал Филип, не сводя взгляда с самой юной девочки. — Смотри, как она подражает старшим моделям, следит за движениями бедер, глаз, губ и делает точно так же, зная, что это сексуально. Девочка выросла, получила это тело и еще не вполне сознает, чем обладает. Учится, как едва оперившийся птенец. Разве не потрясающе наблюдать за этим?
Угу, потрясающе, просто дух захватывает, подумала я, стряхнула с себя Филипа и объявила, что сейчас вернусь. Едва отошла на несколько шагов, как он буквально бросился к юной модели, засыпав ее комплиментами.
Элайза возлежала на привлекательном мужчине, сидящем на диване недалеко от входа. Голова и плечи Элайзы покоились у него на груди, а босые ступни с красными полосками, выдавленными босоножками, она пристроила в руки Дэвида. Мне показалось, ее совершенно не заботит происшествие с «Блэкберри», и я решила не поднимать эту тему. Я усомнилась, в сознании Элайза и вообще жива ли она, но, подойдя поближе, заметила, что впалый живот чуть заметно поднимается и опускается при дыхании.
— Бетт, милочка, вот и ты! — Элайзе удалось перекричать музыку, но, видимо, съеденных ею задень калорий оказалось недостаточно, чтобы оставаться в вертикальном положении. Я решила вернуться к подставе с «Блэкберри» в другое время.
— Здравствуй, — подчеркнуто безразлично бросила я.
— Хочу познакомить тебя с самым талантливым кожником на Манхэттене. Марко, это Бетт. Бетт, — Марко.
— Эстетический терапевт, — поправил тот. Так, поиски Сэмми откладываются. Присев, я налила себе водки с тоником.
— Здравствуйте, Марко, рада познакомиться. Откуда вы знаете Элайзу?
— Откуда я знаю Элайзу? Ну, как же, я, можно сказать, несу ответственность за ее безупречную, сияющую кожу. — Продемонстрировав прекрасный маникюр, Марко подтолкнул ко мне Элайзу, словно неодушевленный предмет. — Смотрите! Замечаете гладкость? А полное отсутствие пятен или прыщей? Великолепный результат! — В его цветистой речи слышался легкий испанский акцент.
— Действительно, выглядит прекрасно. Может, когда-нибудь и я к вам приду.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106