Официант тут же принес Элайзе чашку с блюдцем. Остекленевшими глазами Элайза уставилась на посуду, словно никогда раньше не видела, но очнулась и налила себе кофе.
— Ты что-то рано. Где Филип? — Она судорожно выхлебала черную жидкость.
— Филип? — Я попыталась беспечно рассмеяться, но получилось похоже на полузадушенное кудахтанье. — Спит, наверное. Я зачем-то поднялась ни свет ни заря. Наверное, разница во времени.
— Разница во времени? — фыркнула Элайза. — Если это твоя единственная проблема, прими амбиен. Мне вот совсем паршиво.
— Ну, так поешь. Выглядишь так, что завтрак не помешает.
Снова презрительное фырканье.
— Такая оладья по содержанию жиров, углеводов и калорий хуже двух биг-маков. Нет уж, спасибо. — Налив еще чашку черного кофе, Элайза выпила ее одним глотком.
— Дэвид наверху? — спросила я из вежливости.
— Да не знаю я, где его носит. Исчез из клуба часов около трех. Наверное, поехал домой к какой-нибудь турецкой цыпочке. — В ее голосе не слышалось ни удивления, ни огорчения.
Я молча смотрела на нее. Элайза вздохнула:
— Филип, наверное, никогда так с тобой не поступает. Какой замечательный парень…
Я чуть не подавилась апельсиновым соком, но сдержалась.
— Угу, — пробормотала я. — А тебе не приходилось слышать, что Филип… ну, в смысле… ну, как бы интересуется…
Элайза смотрела на меня, не отрываясь:
— Интересуется чем?
— Ну, не знаю… Мужчинами?
У Элайзы перехватило дыхание, и она уставилась на меня с открытым ртом.
— Филип Уэстон — гей? Издеваешься? Бетт, как можно быть такой наивной? Если человек обладает фантастическим чувством стиля, ездит на «веспе» и занимается йогой, это не значит, что он предпочитает мужчин.
Да, подумала я, не означает. А вот как быть с тем, что полчаса назад он орально ублажал нашего «голубого» как небо, удивительно общительного сотрудника…
— Нет, я понимаю, о чем ты говоришь, просто…
— Бетт, когда же ты по достоинству оценишь этого парня? Любая девушка в здравом уме пойдет на что угодно, чтобы его удержать, а ты… Кстати, у нас тут скандал с утра пораньше. — Элайза сменила тему так быстро, что я едва успела сообразить, что речь, возможно, обо мне.
— Скандал? С кем-то из нашей группы?
Элайза посмотрела мне в глаза. Я уже решила, что ей все известно, но в ответ прозвучало:
— Точно не знаю. Один фотограф — ну тот, толстый, — похвастался, будто сделал несколько компрометирующих снимков, застав кого-то в интересной ситуации. Не знаешь, кто бы это мог быть?
Я сосредоточенно жевала круассан, уставившись на первую страницу «Интернэшнл геральд трибюн».
— Правда? Хм, нет, не слышала. Что, пора беспокоиться? В смысле, нам угрожают ненужные эксцессы?
Элайза налила себе третью чашку кофе, на этот раз позволив себе пакетик «иквала». Руки у нее тряслись от усилий.
— Поживем-увидим. Я, пожалуй, пойду, вздремну — у меня запись на скраб через два часа. В турецких банях. Пока.
Я проводила взглядом Элайзу, неуверенно переставляющую ножки-макаронины, силясь уяснить, почему на душе остался неприятный осадок, однако упоминание о скрабе напомнило мне о собственных делах, поэтому, доев завтрак, перед экскурсией по городу я отправилась на массаж, заказав для порядка еще и парафиновые ванночки для ног.
26
— Должен признаться, это моя любимая. — Уилл протянул мне через стол компьютерную распечатку. В дядином голосе не слышалось особого удовольствия. Он взялся коллекционировать статьи, где за последние шесть месяцев упоминалось мое имя, и сейчас, за бранчем, мы рассматривали накопившиеся материалы. Неделю назад вернувшись из Турции, я считала, что съездила удачно: по крайней мере, никто не догадался об инцидентах с Филипом и Сэмми. Оказывается, расслабляться рано.
Вездесущая Эбби каким-то образом вышла на фотографа Джона, вытянула из него микроскопическую частицу правды и раздула ее в громадную ложь. Очередная «жемчужина» вышла два дня назад, в пятницу, и я испугалась, что Келли хватит удар.
«Агент по пиару Бетт Робинсон ударилась в саморекламу, затеяв сей маленький побочный бизнес в прошлом месяце во время пресс-поездки в Стамбул. Известная в основном связью с Филипом Уэстоном, Робинсон, как сообщают источники, завела интрижку с Риком Соломоном, знаменитым доморощенным папарацци, предоставившим широкой публике запись секса с Пэрис Хилтон, причем в том самом отеле, где делила апартаменты с Уэстоном. Возможно, читатели скоро увидят ремейк знаменитого секс-видео, на этот раз с участием популярной организаторши светских тусовок вместо популярной тусовщицы. Оставайтесь с нами».
Рядом с комментарием был помещен один из снимков, сделанных в тот момент, когда я открыла дверь номера Сэмми, держа в одной руке босоножки, а другой, приглаживая спутанные после бурной ночи волосы. Рот у меня был некрасиво приоткрыт, размазанная под глазами тушь привлекательности не добавляла. Я выглядела такой же шлюхой, как Пэрис, за исключением ее дивного тела и наряда. В смазанной фигуре на заднем плане при внимательном рассмотрении удавалось разглядеть мужчину с полотенцем, обмотанным вокруг бедер, но определить конкретнее было невозможно. С Сэмми мерзавец-фотограф провел пять дней бок о бок и не мог его не знать, но, к счастью, не озаботился сообщать об этом Эбби, продав снимок. Полагаю, эта дрянь недолго терялась в догадках, кто снят со мной на фотографии, и, выбрав наобум типа поодиознее, назначила его на роль моего поправшего приличия ночного paramour.
Впервые за время работы в компании я увидела недовольную Келли. Начальница потребовала признаться как на духу, есть ли в статье хоть крупица правды, засыпав вопросами, откуда Эбби такое выкопала. Я поклялась, что не знакома со случайным любовником Пэрис Хилтон и, естественно, не занималась с ним сексом — ни перед камерой, ни без оной. Келли вроде поверила. Как ни странно, она не догадалась спросить, кто же тот мужчина, если не «мистер Пэрис Хилтон», и мне не пришлось придумывать красочные небылицы.
Покончив с импровизированным катехизисом (вопрос — ответ, вопрос — ответ), Келли велела кардинально решить вопрос с Эбби, раз ее реклама перестала быть нам полезной, и предупредила, что не желает видеть больше ни строчки. Начальница пояснила, что до вечеринки «Плейбоя» осталось всего две недели, и в печати не должна появляться антиреклама, правдивая или, наоборот, касающаяся моей личной жизни. Я торжественно поклялась положить конец безобразию, хотя, честно говоря, не представляла, как это сделать. Видимо, придется звонить Эбби и в открытую с ней схлестнуться, но одна мысль об этом вызывала тошноту.
Филип, разумеется, хранил молчание. Одна я догадывалась, что он вздохнул с облегчением, увидев, что снимок разоблачает не его краткий визит в «другую команду», а лишь мое неподобающее поведение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106