– Да, но… – Мелани беспомощно покачала головой. Слезы и нервное истощение снова одержали верх.
«Я бы рассказал тебе, дорогая Мелани, если бы только сам знал. Но я ничего не знаю, и это ужасно обидело тебя. Я должен дать тебе уйти. Как-нибудь я найду способ жить без тебя. Я должен так поступить, но только позже. Я не могу оставить тебя именно сейчас».
Чарлз взял ее мокрые щеки в свои ладони и улыбнулся.
– Ты задолжала мне ужин в «Кольце». Я заеду за тобой в половине восьмого.
Когда Чарлз ушел, Мелани вернулась в кабинет Адама. Адам стоял около окна, а Стив сидел возле двери. В комнате висело тяжелое молчание.
– Я прошу прощения. – Мелани обратилась с извинениями к Адаму, а не к Стиву.
Адам выглядел изумленным. Мелани не отличалась скверным характером. Не похоже, что стычки Мелани со Стивом происходили по ее вине. Но красивые голубые глаза принимали на себя вину или, по крайней мере, ответственность.
Мелани действительно брала на себя ответственность за то, что произошло. Она позволила своему неуравновешенному душевному состоянию оказать влияние на работу – это непрофессионально.
– Хорошо, – улыбнулся ей Адам. Потом он суровым взглядом посмотрел на Стива. Стив провоцировал Мелани, другого объяснения не было.
– Если еще раз произойдет что-нибудь подобное, я потребую конкретные факты, – предупредил Стива Адам.
В этот вечер Мелани и Чарлз не ужинали в «Кольце». Они провели вечер – и всю ночь, и весь следующий день, и каждую свободную минуту до отъезда Мелани в Париж – в пентхаусе Чарлза, занимаясь любовью – молча и страстно, прощаясь друг с другом.
– Сиена была основана Ремом. Может быть, это был его шанс построить свой великий город.
– Но Ромул предпочел Рим и поэтому убил Рема.
– В любом случае тебе стоит съездить в Сиену. – Чарлз улыбнулся и привлек ее к себе. – Здания построены из белого и черного мрамора, а с колокольни открывается великолепный вид на окрестности. «Паоло» – известные конные бега – обычно проводятся в августе.
Чарлз не разговаривал с Мелани об их отношениях, потому что они оба знали: их роман подходит к концу. Вместо этого, держа в объятиях Мелани, как он обнимал ее в их розарии на террасе в Манхэттене, Чарлз рассказывал ей о своих любимых местах в Европе.
«Он знакомит меня с дорогими ему местами сейчас, потому что его не будет со мной. Почему, Чарлз? – с молчаливым страданием взывало сердце Мелани. – Я так сильно люблю тебя. А если ты не любишь меня, тогда почему твои глаза так печальны?»
– Тебе понравятся розы в Городских садах в Риме. А во дворе есть маленький охотничий домик со скульптурами Беллини. Его немного сложно найти, я случайно наткнулся на него, когда бродил…
– Почему бы тебе самому не показать мне все это? – Мелани пожалела о своих словах сразу же, как только произнесла их. Внезапная боль в его темных глазах смешалась с сильной болью ее сердца. «Прости, Чарлз, просто я ничего не понимаю».
– Джейсон уезжает в Австралию на регату яхт, на Кубок Америки. Его не будет с августа по ноябрь… – Чарлз не смог закончить эту ложь. Они оба знали, что он смог бы уехать, – они планировали провести два месяца в Кении на съемках фильма «Сафайр», разве не так? – просто он не собирался никуда ехать.
Чарлз отвез Мелани в аэропорт. В зале ожидания для пассажиров первого класса авиакомпании «Эр Франс» они держались за руки, стоя в самом отдаленном, укромном уголке до тех пор, пока последний раз не объявили посадку на рейс Мелани.
– Оревуар, Чарлз. – «До встречи».
– Прощай, дорогая. – «Все кончено».
Мелани сидела на скамейке в саду Тюильри под горячим августовским солнцем. На Елисейских полях было полно туристов, но сами парижане разъехались, как и предполагал Чарлз, чтобы провести последний месяц лета на Ривьере.
Чарлз. За три с половиной недели боль не утихла, а надежда не умерла. «На самом деле мы ведь не распрощались навсегда, просто я грущу из-за предстоящей нам двухмесячной разлуки. Я получу от него весточку. В «Бристоле» меня будет ждать сообщение от него».
Но в отеле не оказалось никаких сообщений от Чарлза. Мелани посмотрела на открытки, лежавшие рядом с ней на скамейке, и задумчиво покрутила в руках чудесное ожерелье, подаренное ей Чарлзом.
Она тихо вздохнула, взяла открытку и написала:
Дорогой Чарлз!
Привет из Же-де-Пом и извинения перед твоим Моне за то, что пыталась поместить его в Лувр, а не в этот великолепный музей!
«Глупости», – подумала Мелани. Она разорвала открытку пополам и попыталась написать снова:
Дорогой Чарлз!
Я так сильно люблю тебя.
Нет, она не может признаться ему в этом, даже если это и правда. Чарлз никогда не говорил, что любит ее. Конечно, не говорил! Потому что он не любил ее.
Мелани испортила еще три открытки с репродукциями картин импрессионистов, прежде чем написала:
Чарлз! Скучаю по тебе.
Мелани .
Мелани целую неделю носила с собой эту открытку, прежде чем подписать адрес, наклеить нужную марку – теперь итальянскую, потому что они находились в Риме, – и отправить ее по почте.
Адам наблюдал за страданиями Мелани с беспомощным участием. Он едва сдерживался, чтобы не спросить ее о случившемся, – в любом случае это не его дело, – потому что она пыталась изо всех сил не показывать вида. Адам заметил перемену только потому, что был знаком с Мелани и раньше. Он знал, что обычно ей были присущи жизнерадостность и чудесное тепло, струившееся из глубины ее души. Но сейчас ее легкость газели испарилась, а ослепительная улыбка давалась ей с огромным трудом.
Адам заметил перемену, потому что он знал эту приехавшую из Калифорнии неизбалованную, уверенную в себе, ослепительную девушку, увлекающуюся серфингом. Но кутюрье из Парижа и Рима, которые не были знакомы с прежней Мелани, восхищались ее новым образом. У них перехватывало дыхание, и они замирали от восхищения при виде гордых, очаровательных, пленительных глаз, строгого аристократического лица и грациозной элегантности. Они объявили ее – американцы оказались правы! – самой красивой моделью мира. В своем страдании Мелани Чандлер стала даже еще более красивой.
В начале пятой недели поездки Адам, наконец, решился поговорить с Мелани. Если она не захочет ему ничего рассказывать, он не будет настаивать. Ему просто необходимо дать ей понять, что он рядом и что ему небезразлично ее состояние.
– У тебя остались силы пройтись пешком до гостиницы? – спросил Адам.
– Конечно. – Мелани провела весь вечер на съемках для рекламы изысканных, ручной работы ювелирных изделий от Булгари. К усталости от съемок то в одной позе, то в другой добавилось утомление после быстрого, стремительного шоу моды. И то и другое оказалось изнуряющим, но после фотосъемки короткая прогулка пойдет на пользу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112