Таким может оказаться именно этот, шведский. Во всяком случае процент по облигациям определенно был заманчивым.
Наиболее убедительным аргументом казалась покупка облигации японцами. Если Кэш не наврал и они действительно продали в Токио на триста миллионов долларов из пятисот, то дела пойдут исключительно хорошо. Но можно ли доверять Кэшу? Не принимает ли он меня за сосунка - двадцативосьмилетнего несмышленыша со смешным полугодовым опытом работы на рынке ценных бумаг? Как бы поступил на моем месте Хамилтон?
Я повертел головой. Вероятно, мне следовало бы обсудить сделку с Джеффом Ричардзом. Он был заместителем Хамилтона и отвечал за стратегию компании во всем, что связано с процентными ставками и обменными курсами. Но Джефф предпочитал вступать в игру только после тщательного экономического анализа. Покупка нового выпуска облигаций его никогда не привлекала. Я бросил взгляд на его стол. Джефф переносил цифры из брошюрки по статистике в память компьютера. Пусть занимается своим любимым делом.
Кроме Карен и Джеффа в офисе была еще только Дебби Чейтер. До недавнего времени она присматривала только за юридической стороной фондов, которыми управляет наша фирма. Рынком ценных бумаг Дебби стала вплотную заниматься всего два месяца назад, значит, опыта ей не хватало даже больше моего. Но у нее был острый, цепкий ум, и я часто обсуждал с ней разные проекты. Она сидела за соседним столом и с интересом наблюдала за происходящим.
Роясь в собственных мыслях в поисках единственно верного решения, я рассеянно посмотрел на Дебби.
- Не знаю, в чем суть твоей проблемы, но самоубийство - не лучший выход. Ты выглядишь так, словно собрался выброситься из окна, - заметила Дебби, и ее широкое лицо осветилось улыбкой.
Я улыбнулся ей в ответ.
- Я просто задумался, - сказал я и в нескольких словах объяснил Дебби суть предложения Кэша о покупке новых шведских облигаций, упомянув и об отсутствии энтузиазма в стане его конкурентов.
Дебби внимательно выслушала меня, с минуту подумала, потом сказала:
- Видишь ли, если бы Кэш предложил что-то мне, то я бы отказалась не раздумывая. - Она бросила мне номер «Мейл». - Если тебе в самом деле невтерпеж рискнуть деньгами наших клиентов, почему бы не выбрать что-нибудь более безопасное?
Я швырнул газету в мусорную корзину.
- Серьезно, мне кажется, в этом что-то есть.
- Серьезно, брось даже думать о том, в чем замешан Кэш, - парировала Дебби.
- Если бы здесь был Хамилтон, уверен, он бы принял предложение, - настаивал я.
- Что ж, спроси у него. Он сейчас, должно быть, уже вернулся в отель.
Дебби была права. Днем Хамилтон вел переговоры с руководством токийских компаний, деньгами которых управляет наша фирма. Переговоры должны были уже закончиться. Я повернулся к Карен.
- Свяжись с Хамилтоном. Думаю, он в «Империале». Поторопись.
У меня оставалось две-три минуты. Карен хватило одной, чтобы отыскать Хамилтона в отеле.
- Привет, Хамилтон. Прошу прощения за то, что беспокою вас вечером, - начал я.
- Никакого беспокойства. Я всего лишь читал всякую ерунду. Не знаю зачем. Так называемое «изучение рынка» - это просто бред. Что у вас?
Я в общих чертах рассказал о предложении Кэша, повторил нелестные комментарии Дейвида, Клер и других, упомянул и о том, что сообщил Кэш о японцах.
Последовала небольшая пауза, потом я снова услышал мягкий, спокойный голос с чуть заметным шотландским акцентом. Этот голос, как доброе солодовое виски, действовал на меня умиротворяюще.
- Очень интересно. Пол, малыш, возможно, нам следует что-то предпринять. Сегодня утром я вел переговоры в двух страховых компаниях. В обеих мне сказали, что их очень беспокоит состояние американского фондового рынка и поэтому они активно продают акции. Они готовы вложить в облигации несколько сотен миллионов долларов, но до последнего времени ждали крупного нового выпуска, чтобы сразу купить большой пакет. Вы знаете этих японцев: если двум японцам придет в голову какая-то разумная мысль, то скорее всего ее подхватят еще по меньшей мере десять.
- Значит, Кэш, возможно, говорит правду?
- Как ни удивительно, но это не исключено.
- Так мне купить на десять миллионов?
- Нет.
- Нет? - не понял я. Из того, что говорил Хамилтон, следовало, что сделка могла оказаться выгодной.
- Покупайте на сто.
- На сто миллионов? Вы уверены? Не многовато ли для сделки, которая не нравится решительно никому? В сущности, я думаю, что это многовато для любой сделки. Уверен, у нас даже не найдется столько свободных денег.
- Что ж, тогда продайте какие-нибудь другие ценные бумаги. Послушайте, Пол, случай сделать хорошие деньги выпадает не часто. Это один из таких случаев. Покупайте на сто.
- Хорошо. Вы будете в отеле весь вечер?
- Да, но у меня есть кое-какие дела, поэтому звоните мне только в случае крайней необходимости.
И Хамилтон повесил трубку.
Покупать облигации на сто миллионов долларов - это большой риск. Огромный риск. Если мы ошибемся, то не компенсируем потери и за год. С другой стороны, если японцы купили на триста миллионов долларов, а мы купим на сто миллионов, то на всех других останется только сто миллионов. Про Хамилтона говорили, что время от времени он крупно рискует, но рискует расчетливо - и всегда выигрывает.
Замигала лампочка. Это был Кэш.
- Мы запускаем. Что ты надумал, приятель? Берешь на десять? Думаю, здесь нам повезет. Давай немного заработаем!
У меня пересохло в горле, когда я медленно, слово за словом, сказал:
- Я беру на сто.
Эта цифра заставила замолчать даже Кэша. Я едва услышал, как он прошептал «Ого!» и попросил подождать пять секунд.
- Мы не можем продать на сто по девяносто девять. Можем уступить на пятьдесят по девяносто девять, но на вторые пятьдесят - только по девяносто девять и две.
Будь я проклят, если попадусь на такой дешевый трюк.
- Послушай, и мне и тебе хорошо известно, как относится рынок к этим облигациям. Мне они почему-то приглянулись, но только по курсу девяносто девять. Сто по девяносто девять или вообще ничего.
- Пол, ты не понимаешь, как делаются такие дела. Если ты покупаешь столько облигаций, ты должен быть готов заплатить за них больше.
Меня раздражал вкрадчиво-поучительный тон Кэша.
- Сто по девяносто девять или не получишь ничего.
Последовала пауза, потом:
- Ладно, решено. Продаем тебе новые шведские на сто миллионов по курсу девяносто девять.
Когда я опускал телефонную трубку, моя рука дрожала. Только что я совершил крупнейшую сделку в своей жизни. Вопреки единодушному мнению всего рынка я бросил в игру сто миллионов долларов. Не удивительно, что я разнервничался. Невольно в моей голове поплыли мысли об ужасных последствиях. А если мы просчитались? А если в ближайшие несколько минут мы потеряем сотни тысяч долларов?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106
Наиболее убедительным аргументом казалась покупка облигации японцами. Если Кэш не наврал и они действительно продали в Токио на триста миллионов долларов из пятисот, то дела пойдут исключительно хорошо. Но можно ли доверять Кэшу? Не принимает ли он меня за сосунка - двадцативосьмилетнего несмышленыша со смешным полугодовым опытом работы на рынке ценных бумаг? Как бы поступил на моем месте Хамилтон?
Я повертел головой. Вероятно, мне следовало бы обсудить сделку с Джеффом Ричардзом. Он был заместителем Хамилтона и отвечал за стратегию компании во всем, что связано с процентными ставками и обменными курсами. Но Джефф предпочитал вступать в игру только после тщательного экономического анализа. Покупка нового выпуска облигаций его никогда не привлекала. Я бросил взгляд на его стол. Джефф переносил цифры из брошюрки по статистике в память компьютера. Пусть занимается своим любимым делом.
Кроме Карен и Джеффа в офисе была еще только Дебби Чейтер. До недавнего времени она присматривала только за юридической стороной фондов, которыми управляет наша фирма. Рынком ценных бумаг Дебби стала вплотную заниматься всего два месяца назад, значит, опыта ей не хватало даже больше моего. Но у нее был острый, цепкий ум, и я часто обсуждал с ней разные проекты. Она сидела за соседним столом и с интересом наблюдала за происходящим.
Роясь в собственных мыслях в поисках единственно верного решения, я рассеянно посмотрел на Дебби.
- Не знаю, в чем суть твоей проблемы, но самоубийство - не лучший выход. Ты выглядишь так, словно собрался выброситься из окна, - заметила Дебби, и ее широкое лицо осветилось улыбкой.
Я улыбнулся ей в ответ.
- Я просто задумался, - сказал я и в нескольких словах объяснил Дебби суть предложения Кэша о покупке новых шведских облигаций, упомянув и об отсутствии энтузиазма в стане его конкурентов.
Дебби внимательно выслушала меня, с минуту подумала, потом сказала:
- Видишь ли, если бы Кэш предложил что-то мне, то я бы отказалась не раздумывая. - Она бросила мне номер «Мейл». - Если тебе в самом деле невтерпеж рискнуть деньгами наших клиентов, почему бы не выбрать что-нибудь более безопасное?
Я швырнул газету в мусорную корзину.
- Серьезно, мне кажется, в этом что-то есть.
- Серьезно, брось даже думать о том, в чем замешан Кэш, - парировала Дебби.
- Если бы здесь был Хамилтон, уверен, он бы принял предложение, - настаивал я.
- Что ж, спроси у него. Он сейчас, должно быть, уже вернулся в отель.
Дебби была права. Днем Хамилтон вел переговоры с руководством токийских компаний, деньгами которых управляет наша фирма. Переговоры должны были уже закончиться. Я повернулся к Карен.
- Свяжись с Хамилтоном. Думаю, он в «Империале». Поторопись.
У меня оставалось две-три минуты. Карен хватило одной, чтобы отыскать Хамилтона в отеле.
- Привет, Хамилтон. Прошу прощения за то, что беспокою вас вечером, - начал я.
- Никакого беспокойства. Я всего лишь читал всякую ерунду. Не знаю зачем. Так называемое «изучение рынка» - это просто бред. Что у вас?
Я в общих чертах рассказал о предложении Кэша, повторил нелестные комментарии Дейвида, Клер и других, упомянул и о том, что сообщил Кэш о японцах.
Последовала небольшая пауза, потом я снова услышал мягкий, спокойный голос с чуть заметным шотландским акцентом. Этот голос, как доброе солодовое виски, действовал на меня умиротворяюще.
- Очень интересно. Пол, малыш, возможно, нам следует что-то предпринять. Сегодня утром я вел переговоры в двух страховых компаниях. В обеих мне сказали, что их очень беспокоит состояние американского фондового рынка и поэтому они активно продают акции. Они готовы вложить в облигации несколько сотен миллионов долларов, но до последнего времени ждали крупного нового выпуска, чтобы сразу купить большой пакет. Вы знаете этих японцев: если двум японцам придет в голову какая-то разумная мысль, то скорее всего ее подхватят еще по меньшей мере десять.
- Значит, Кэш, возможно, говорит правду?
- Как ни удивительно, но это не исключено.
- Так мне купить на десять миллионов?
- Нет.
- Нет? - не понял я. Из того, что говорил Хамилтон, следовало, что сделка могла оказаться выгодной.
- Покупайте на сто.
- На сто миллионов? Вы уверены? Не многовато ли для сделки, которая не нравится решительно никому? В сущности, я думаю, что это многовато для любой сделки. Уверен, у нас даже не найдется столько свободных денег.
- Что ж, тогда продайте какие-нибудь другие ценные бумаги. Послушайте, Пол, случай сделать хорошие деньги выпадает не часто. Это один из таких случаев. Покупайте на сто.
- Хорошо. Вы будете в отеле весь вечер?
- Да, но у меня есть кое-какие дела, поэтому звоните мне только в случае крайней необходимости.
И Хамилтон повесил трубку.
Покупать облигации на сто миллионов долларов - это большой риск. Огромный риск. Если мы ошибемся, то не компенсируем потери и за год. С другой стороны, если японцы купили на триста миллионов долларов, а мы купим на сто миллионов, то на всех других останется только сто миллионов. Про Хамилтона говорили, что время от времени он крупно рискует, но рискует расчетливо - и всегда выигрывает.
Замигала лампочка. Это был Кэш.
- Мы запускаем. Что ты надумал, приятель? Берешь на десять? Думаю, здесь нам повезет. Давай немного заработаем!
У меня пересохло в горле, когда я медленно, слово за словом, сказал:
- Я беру на сто.
Эта цифра заставила замолчать даже Кэша. Я едва услышал, как он прошептал «Ого!» и попросил подождать пять секунд.
- Мы не можем продать на сто по девяносто девять. Можем уступить на пятьдесят по девяносто девять, но на вторые пятьдесят - только по девяносто девять и две.
Будь я проклят, если попадусь на такой дешевый трюк.
- Послушай, и мне и тебе хорошо известно, как относится рынок к этим облигациям. Мне они почему-то приглянулись, но только по курсу девяносто девять. Сто по девяносто девять или вообще ничего.
- Пол, ты не понимаешь, как делаются такие дела. Если ты покупаешь столько облигаций, ты должен быть готов заплатить за них больше.
Меня раздражал вкрадчиво-поучительный тон Кэша.
- Сто по девяносто девять или не получишь ничего.
Последовала пауза, потом:
- Ладно, решено. Продаем тебе новые шведские на сто миллионов по курсу девяносто девять.
Когда я опускал телефонную трубку, моя рука дрожала. Только что я совершил крупнейшую сделку в своей жизни. Вопреки единодушному мнению всего рынка я бросил в игру сто миллионов долларов. Не удивительно, что я разнервничался. Невольно в моей голове поплыли мысли об ужасных последствиях. А если мы просчитались? А если в ближайшие несколько минут мы потеряем сотни тысяч долларов?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106