Она позвонила ему прошлой ночью, поделилась последними новостями, и он страшно обрадовался и возбудился. Даже хотел лететь в Нью-Йорк вместе с ними, но Джинни понимала, что Миш не позволит. И обещала перезвонить, как только появятся другие новости.
Миш отнеслась ко всей этой затее несколько скептически. В историю, рассказанную Джинни, верилось с трудом, но проверить ее она была просто обязана.
В данных, полученных Джинни, ни словом не упоминалось о том, как и почему отпечатки пальцев Уэйна оказались в файле ФБР, но Миш не поленилась проверить. И рассказала Джинни эту историю по дороге в международный аэропорт Балтимора. Три года тому назад родители пропавшей четырнадцатилетней девочки проследили за Стэттнером и нашли свою дочь в его нью-йоркской квартире. Они обвинили его в похищении. Стэттнер все отрицал, говорил, что ни к чему ее не принуждал. Да и сама девочка сказала, что влюблена в него. В ту пору Уэйну было всего девятнадцать, и до суда дело не дошло.
Говорили, что Стэттнер склонен доминировать над женщинами, но, согласно теории Джинни, это не совсем соответствовало психологическому портрету насильника. Впрочем, Миш уверяла, что строгих закономерностей тут не существует.
Джинни не стала рассказывать Миш о парне, напавшем на нее в Филадельфии. Она понимала: та не поверит ее уверениям в том, что это был вовсе не Стив. Миш захотела бы сама допросить Стива, а ему это сейчас совершенно ни к чему. Кроме того, Джинни умолчала о человеке, звонившем ей вчера вечером и угрожавшем ее убить. Она вообще никому не стала говорить об этом, даже Стиву. У того достаточно и своих неприятностей.
Миш нравилась Джинни, но в ее обществе она чувствовала себя напряженно. Будучи полицейским, та считала, что люди должны делать то, что она им говорит, а для Джинни это было неприемлемо. Чтобы как-то разрядить обстановку, Джинни спросила Миш, как та оказалась в полиции.
– Я была секретаршей, получила место в ФБР, – ответила Миш. – Проработала там лет десять и вдруг поняла, что могу делать дело куда лучше, нежели офицер, у которого была секретарем. И поступила в полицейскую академию. Окончив ее, работала сначала патрульным, потом напросилась в подразделение, занимающееся наркотиками. Меня внедрили в банду наркоманов. Трудно, конечно, было, но я доказала, что чего-то стою.
На секунду Джинни испытала неприязнь к своей попутчице. Она и сама время от времени баловалась травкой и ненавидела людей, готовых засадить ее за это за решетку.
– Ну а потом перешла в подразделение по борьбе с насилием над малолетними, – продолжала между тем Миш. – Но долго продержаться там не удалось. Никому не удается. Работа эта очень нужная, но люди порой просто не в силах вынести все это. Постепенно сходишь с ума. И вот наконец я оказалась в отделе по борьбе с преступлениями на сексуальной почве.
– Тоже, наверное, не велика радость.
– Ну, хоть, по крайней мере, жертвы – взрослые люди. И через пару лет мне присвоили звание сержанта и поставили во главе подразделения.
– Мне кажется, что там должны работать только женщины, – заметила Джинни.
– Не могу с тобой согласиться.
Джинни удивилась.
– Но ведь жертвам наверняка легче разговаривать с женщиной, разве не так?
– Да. Пожилым женщинам, пожалуй. Тем, кому, скажем, за семьдесят.
Джинни передернуло при мысли о том, что жертвами насилия могут стать беспомощные, слабые старухи.
– Но если честно, жертвы чаще всего предпочитают рассказывать об этом фонарному столбу, – сказала Миш.
– А мужчины всегда думают, что женщина сама на это напросилась.
– Знаешь, когда доходит до допроса, порой выясняется, что женщины могут быть куда более жестокими, особенно в отношении других женщин.
Джинни с трудом верилось в это. И она подумала: может, Миш просто защищает своих коллег-мужчин, пытается выставить их в более выгодном свете?
Темы для беседы были исчерпаны, и Джинни погрузилась в размышления, пытаясь угадать, какое же будущее ее ждет. Она никак не могла смириться с мыслью, что научная работа отныне для нее невозможна. Думая о своей старости, она представляла себя плохо видящей и седой, но знаменитой на весь мир пожилой профессоршей. Одной из тех, к кому с почтением прислушиваются и о ком говорят студентам на лекциях: «Мы не понимали природы криминального поведения личности, пока в 2000 году не была опубликована знаменитая и революционная книга профессора Джинни Феррами». А теперь этого не случится – никогда. Ей надо придумывать себе новую мечту.
Они приземлились в международном аэропорту Ла-Гуардиа в начале девятого, сразу же взяли такси и поехали в город. Желтый автомобиль, подпрыгивая на выбоинах и тарахтя, долго ехал через Квинс, затем они миновали туннель Мидтаун и оказались на Манхэттене. Но Джинни было бы неуютно даже в «кадиллаке»: скоро она увидит напавшего на нее парня, и при одной мысли об этом в желудке у нее холодело.
Уэйн Стэттнер жил в многоквартирном доме в самом конце Хьюстон-стрит. Было солнечное субботнее утро, но улицы уже заполнили молодые люди. Они покупали пакетики с чипсами, пили капуччино в открытых кафе и заглядывали в витрины многочисленных художественных галерей.
Неподалеку от дома Уэйна их уже поджидал детектив из участка, стоявший рядом со светло-коричневым «фордом-эскортом». Он поздоровался с каждой за руку и представился:
– Эрб Рейц.
Вид у него был кислый, сразу становилось ясно, что человека оторвали в выходной день от семьи и детей.
– Спасибо, что не поленились приехать в субботу помочь нам, – сказала Миш и одарила детектива кокетливой улыбкой. – Мы это очень ценим.
Эрб немного оттаял.
– Какие проблемы!
– Если вам понадобится помощь в Балтиморе, звоните мне лично в любое время.
– Так и сделаю.
Джинни сгорала от нетерпения. Ей хотелось крикнуть: «Ну сколько можно! Давайте же наконец займемся делом!»
Они вошли в здание и начали подниматься на лифте.
– По одной квартире на каждом этаже, – сказал Эрб. – Подозреваемых тут у нас полно. В чем обвиняется этот парень?
– В изнасиловании, – ответила Миш.
Лифт остановился. Сразу за дверью была дверь в квартиру, так что они не могли выйти до тех пор, пока там не откроют. Миш надавила на кнопку звонка. Никто не подошел. Эрб придерживал дверь лифта. Джинни про себя молилась о том, чтобы Уэйн оказался дома. Что, если он уехал куда-нибудь на уик-энд? Нет, она просто не вынесет этого напряжения. Миш не снимала пальца со звонка.
Наконец изнутри послышался голос.
– Кого там черт принес?
Он!… Его голос. Джинни похолодела от страха. Эрб сказал:
– Полицию, вот кого, мать твою! Давай открывай!
Тон сразу изменился:
– Пожалуйста, поднесите ваше удостоверение к глазку, чтобы я мог убедиться.
Эрб поднес полицейский жетон к глазку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130
Миш отнеслась ко всей этой затее несколько скептически. В историю, рассказанную Джинни, верилось с трудом, но проверить ее она была просто обязана.
В данных, полученных Джинни, ни словом не упоминалось о том, как и почему отпечатки пальцев Уэйна оказались в файле ФБР, но Миш не поленилась проверить. И рассказала Джинни эту историю по дороге в международный аэропорт Балтимора. Три года тому назад родители пропавшей четырнадцатилетней девочки проследили за Стэттнером и нашли свою дочь в его нью-йоркской квартире. Они обвинили его в похищении. Стэттнер все отрицал, говорил, что ни к чему ее не принуждал. Да и сама девочка сказала, что влюблена в него. В ту пору Уэйну было всего девятнадцать, и до суда дело не дошло.
Говорили, что Стэттнер склонен доминировать над женщинами, но, согласно теории Джинни, это не совсем соответствовало психологическому портрету насильника. Впрочем, Миш уверяла, что строгих закономерностей тут не существует.
Джинни не стала рассказывать Миш о парне, напавшем на нее в Филадельфии. Она понимала: та не поверит ее уверениям в том, что это был вовсе не Стив. Миш захотела бы сама допросить Стива, а ему это сейчас совершенно ни к чему. Кроме того, Джинни умолчала о человеке, звонившем ей вчера вечером и угрожавшем ее убить. Она вообще никому не стала говорить об этом, даже Стиву. У того достаточно и своих неприятностей.
Миш нравилась Джинни, но в ее обществе она чувствовала себя напряженно. Будучи полицейским, та считала, что люди должны делать то, что она им говорит, а для Джинни это было неприемлемо. Чтобы как-то разрядить обстановку, Джинни спросила Миш, как та оказалась в полиции.
– Я была секретаршей, получила место в ФБР, – ответила Миш. – Проработала там лет десять и вдруг поняла, что могу делать дело куда лучше, нежели офицер, у которого была секретарем. И поступила в полицейскую академию. Окончив ее, работала сначала патрульным, потом напросилась в подразделение, занимающееся наркотиками. Меня внедрили в банду наркоманов. Трудно, конечно, было, но я доказала, что чего-то стою.
На секунду Джинни испытала неприязнь к своей попутчице. Она и сама время от времени баловалась травкой и ненавидела людей, готовых засадить ее за это за решетку.
– Ну а потом перешла в подразделение по борьбе с насилием над малолетними, – продолжала между тем Миш. – Но долго продержаться там не удалось. Никому не удается. Работа эта очень нужная, но люди порой просто не в силах вынести все это. Постепенно сходишь с ума. И вот наконец я оказалась в отделе по борьбе с преступлениями на сексуальной почве.
– Тоже, наверное, не велика радость.
– Ну, хоть, по крайней мере, жертвы – взрослые люди. И через пару лет мне присвоили звание сержанта и поставили во главе подразделения.
– Мне кажется, что там должны работать только женщины, – заметила Джинни.
– Не могу с тобой согласиться.
Джинни удивилась.
– Но ведь жертвам наверняка легче разговаривать с женщиной, разве не так?
– Да. Пожилым женщинам, пожалуй. Тем, кому, скажем, за семьдесят.
Джинни передернуло при мысли о том, что жертвами насилия могут стать беспомощные, слабые старухи.
– Но если честно, жертвы чаще всего предпочитают рассказывать об этом фонарному столбу, – сказала Миш.
– А мужчины всегда думают, что женщина сама на это напросилась.
– Знаешь, когда доходит до допроса, порой выясняется, что женщины могут быть куда более жестокими, особенно в отношении других женщин.
Джинни с трудом верилось в это. И она подумала: может, Миш просто защищает своих коллег-мужчин, пытается выставить их в более выгодном свете?
Темы для беседы были исчерпаны, и Джинни погрузилась в размышления, пытаясь угадать, какое же будущее ее ждет. Она никак не могла смириться с мыслью, что научная работа отныне для нее невозможна. Думая о своей старости, она представляла себя плохо видящей и седой, но знаменитой на весь мир пожилой профессоршей. Одной из тех, к кому с почтением прислушиваются и о ком говорят студентам на лекциях: «Мы не понимали природы криминального поведения личности, пока в 2000 году не была опубликована знаменитая и революционная книга профессора Джинни Феррами». А теперь этого не случится – никогда. Ей надо придумывать себе новую мечту.
Они приземлились в международном аэропорту Ла-Гуардиа в начале девятого, сразу же взяли такси и поехали в город. Желтый автомобиль, подпрыгивая на выбоинах и тарахтя, долго ехал через Квинс, затем они миновали туннель Мидтаун и оказались на Манхэттене. Но Джинни было бы неуютно даже в «кадиллаке»: скоро она увидит напавшего на нее парня, и при одной мысли об этом в желудке у нее холодело.
Уэйн Стэттнер жил в многоквартирном доме в самом конце Хьюстон-стрит. Было солнечное субботнее утро, но улицы уже заполнили молодые люди. Они покупали пакетики с чипсами, пили капуччино в открытых кафе и заглядывали в витрины многочисленных художественных галерей.
Неподалеку от дома Уэйна их уже поджидал детектив из участка, стоявший рядом со светло-коричневым «фордом-эскортом». Он поздоровался с каждой за руку и представился:
– Эрб Рейц.
Вид у него был кислый, сразу становилось ясно, что человека оторвали в выходной день от семьи и детей.
– Спасибо, что не поленились приехать в субботу помочь нам, – сказала Миш и одарила детектива кокетливой улыбкой. – Мы это очень ценим.
Эрб немного оттаял.
– Какие проблемы!
– Если вам понадобится помощь в Балтиморе, звоните мне лично в любое время.
– Так и сделаю.
Джинни сгорала от нетерпения. Ей хотелось крикнуть: «Ну сколько можно! Давайте же наконец займемся делом!»
Они вошли в здание и начали подниматься на лифте.
– По одной квартире на каждом этаже, – сказал Эрб. – Подозреваемых тут у нас полно. В чем обвиняется этот парень?
– В изнасиловании, – ответила Миш.
Лифт остановился. Сразу за дверью была дверь в квартиру, так что они не могли выйти до тех пор, пока там не откроют. Миш надавила на кнопку звонка. Никто не подошел. Эрб придерживал дверь лифта. Джинни про себя молилась о том, чтобы Уэйн оказался дома. Что, если он уехал куда-нибудь на уик-энд? Нет, она просто не вынесет этого напряжения. Миш не снимала пальца со звонка.
Наконец изнутри послышался голос.
– Кого там черт принес?
Он!… Его голос. Джинни похолодела от страха. Эрб сказал:
– Полицию, вот кого, мать твою! Давай открывай!
Тон сразу изменился:
– Пожалуйста, поднесите ваше удостоверение к глазку, чтобы я мог убедиться.
Эрб поднес полицейский жетон к глазку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130