невозможно стрелять, не открыв собственного тела. Поэтому Велисарий и его люди просто сжали зубы, прикрываясь щитами и отражая ими стрелы кушанов. Сами не стреляли.
С другой стороны, вторая группа римлян — та, которую возглавлял Агафий, пользуясь южными выходами — имела идеальную позицию для лучников на конях. Когда они выскочили из-за усадьбы, кушаны находились слева от них. Каждый из этой тысячи катафрактов, кто пронесся мимо формирования кушанов, выпустил по крайней мере одну стрелу в массу врага. С расстояния в пятьдесят ярдов мощные луки катафрактов выпускали стрелы, которые пробивали броню кушанов. Если только те не прикрывались щитами под нужным углом. А кушаны использовали деревянные щиты, пусть и несколько армированные железом.
Стена щитов кушанов сломалась под жутким огнем. Велисарий и его люди на противоположной стороне тут же выиграли от этого. Стоявшие с северной стороны кушаны мгновенно поспешили заткнуть дыры на окровавленном южном фланге.
Теперь авангард кушанов оказался за римской кавалерией. Велисарий и его люди находились в пятидесяти ярдах от регулярных войск малва, которые шли вслед за кушанами.
Эти войска — тысячи спешившихся кавалеристов — внезапно бросились врассыпную. Они попали в ловушку между совершенно неожиданной атакой по флангу и невесть откуда появившимися римлянами. Их нервы не выдержали. Все еще остававшиеся в седле йетайцы пытались удержать сбегавших с поля боя солдат, зверски рубили их саблями, целыми дюжинами, когда те пробегали мимо, Но результата не добились.
Велисарий бросил взгляд через плечо. Сирийская конница, идущая вслед за тяжеловооруженными греками, уже растягивалась широкими Рядами и начинала обгонять медленно продвигающихся вперед катафрактов. Они держались подальше от кушанов. Их целью было разбить части и так быстро редеющей основной силы врага. За ними из усадьбы появлялась сирийская пехота и занимала позиции. Она кон центрировала свое внимание на территории непосредственно перед усадьбой и к северу от нее, оставляя теперь изолированным от основных сил кушанам единственный путь отхода к загонам для скота. Удовлетворенный, полководец повернулся назад. Ближайший к нему солдат малва, спасавшийся бегством, подвернул ногу и упал. Велисарий не стал применять копье, просто направил на упавшего коня, а потом поскакал дальше.
На него бросился йетайец на лошади, высоко держа в руке копье. Велисарий со всей силы врезал в йетайца копьем, вспоров ему живот, и удержался в седле благодаря стременам.
Еще один солдат из регулярной армии малва бежал с поля боя. Его ноги мелькали, словно у антилопы. Копье полководца врезалось ему между лопаток.
Велисарий убил еще трех солдат тем же образом до того, как потерял копье — оно осталось в спине одного врага. Тогда он достал длинный меч и продолжил убивать им.
С первыми рядами врага теперь было полностью покончено. Даже йетайцы оставили попытки собрать войска и заставить их сражаться. Наоборот, все еще остававшиеся в седле варвары первыми неслись с поля боя.
У обычных солдат малва в головах засела одна мысль: опередить римлян. Бежать как можно быстрее, чтобы скрыться от врага. А ведь враг преследовал их на лошадях. Они были не первыми, кого во время сражения охватила паника и кто предпринимал безнадежную попытку. И им, как и многим до них, пришлось за это расплатиться.
Полководец не прекращал безжалостной работы, оставляя за собой дорожку из трупов. Человек в нем морщился от ужаса, пока не нашел утешение — как и много раз в прошлом — в холодной работе разума.
«Это самая худшая ошибка, которую может сделать пехота, — думал он. — Если бы они попытались удержать позиции, несмотря на атаку нашей конницы, как сделали кушаны, то у них бы остался шанс. Теперь же шансов нет. Ни одного».
Внезапно рядом — слева от Велисария — прогрохотало несколько взрывов. Они словно ворвались в его мрачные мысли. Уголком глаза он увидел, как один из катафрактов обеими руками схватился за лицо и упал на землю. Еще у одного катафракта упала лошадь — у нее подогнулись ноги, а всадник в свою очередь вылетел из седла.
«Это „катюши"! Наши ракеты! Но черт вас подери, не нужно сейчас стрелять!»
Но они снова прилетели. Велисарий видел, как в их сторону направляется еще одна партия.
Конечно, ракеты предназначались для малва — для правого фланга врага. Это было частью плана.
Но, к сожалению, некоторые из них перелетели через ряды врага и нанесли увечья в его собственных рядах. Велисарий выругался громко и грязно, назвал Маврикия дураком, а Василия, командующего «катюшами», — идиотом, зачатым полоумным.
Но…
Велисарий сам приказал Маврикию сделать несколько выстрелов из «катюш» перед тем, как идти в атаку. Прекрасно зная, что даже римские ракеты далеко не всегда попадали в цель, полководец тем не менее отдал приказ. Он просто не ожидал, что малва так быстро сдадут позиции. Считал, что с ракетным огнем будет покончено к тому времени, как в радиусе его действия окажутся римские катафракты.
И ругал себя. Называл идиотом.
«Ракеты разлетаются по большой площади, чертов кретин. Никогда больше не делай этого!»
Но он быстро прекратил себя ругать. Велисарий почти достиг центра армии малва. Впереди себя он видел кшатриев и жрецов, суматошно пытающихся развернуть повозки. Впряженные в повозки мулы всегда отличались упрямством. Такова природа мулов. Они не торопились подчиняться истеричным приказам хозяев.
Увидев эту сцену, он чуть не расхохотался. Чего надеялись добиться жрецы? Повозки, в которые запряжены мулы, не имеют шанса убежать от конницы. Не больше, чем пехота.
Очевидно, один из стоявших на повозках жрецов Махаведы пришел к такому же выводу. Велисарий находился только в двадцати ярдах, когда лицо жреца приняло решительное выражение. Жрец наклонился, схватил небольшой бочонок с порохом, потом рассыпал его содержимое вдоль ряда других бочонков.
Жрец как раз доставал из туники зажигалку, когда меч Велисария отрубил его ноги. Жрец грохнулся на бочонки, все еще держа в руке зажигалку. Следующим ударом Велисарий отсек ему руку, третьим — голову.
Полководец остановил коня у повозки и перепрыгнул в нее встав там, он стал выкрикивать команды громовым голосом.
Очень простые приказы, состоявшие из нескольких слов. Абсолютно понятные и точные. Правда, в них не было необходимости. Анастасий с Валентином уже сделали все, что нужно, с соседними тележками. Не прошло и десяти секунд, как греческие катафракты освободили все другие тележки от жрецов.
Все оставшиеся в живых кшатрии — их набралось около пятидесяти человек — попытались сдаться вместе с оставшимися в живых двумя дюжинами жрецов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140
С другой стороны, вторая группа римлян — та, которую возглавлял Агафий, пользуясь южными выходами — имела идеальную позицию для лучников на конях. Когда они выскочили из-за усадьбы, кушаны находились слева от них. Каждый из этой тысячи катафрактов, кто пронесся мимо формирования кушанов, выпустил по крайней мере одну стрелу в массу врага. С расстояния в пятьдесят ярдов мощные луки катафрактов выпускали стрелы, которые пробивали броню кушанов. Если только те не прикрывались щитами под нужным углом. А кушаны использовали деревянные щиты, пусть и несколько армированные железом.
Стена щитов кушанов сломалась под жутким огнем. Велисарий и его люди на противоположной стороне тут же выиграли от этого. Стоявшие с северной стороны кушаны мгновенно поспешили заткнуть дыры на окровавленном южном фланге.
Теперь авангард кушанов оказался за римской кавалерией. Велисарий и его люди находились в пятидесяти ярдах от регулярных войск малва, которые шли вслед за кушанами.
Эти войска — тысячи спешившихся кавалеристов — внезапно бросились врассыпную. Они попали в ловушку между совершенно неожиданной атакой по флангу и невесть откуда появившимися римлянами. Их нервы не выдержали. Все еще остававшиеся в седле йетайцы пытались удержать сбегавших с поля боя солдат, зверски рубили их саблями, целыми дюжинами, когда те пробегали мимо, Но результата не добились.
Велисарий бросил взгляд через плечо. Сирийская конница, идущая вслед за тяжеловооруженными греками, уже растягивалась широкими Рядами и начинала обгонять медленно продвигающихся вперед катафрактов. Они держались подальше от кушанов. Их целью было разбить части и так быстро редеющей основной силы врага. За ними из усадьбы появлялась сирийская пехота и занимала позиции. Она кон центрировала свое внимание на территории непосредственно перед усадьбой и к северу от нее, оставляя теперь изолированным от основных сил кушанам единственный путь отхода к загонам для скота. Удовлетворенный, полководец повернулся назад. Ближайший к нему солдат малва, спасавшийся бегством, подвернул ногу и упал. Велисарий не стал применять копье, просто направил на упавшего коня, а потом поскакал дальше.
На него бросился йетайец на лошади, высоко держа в руке копье. Велисарий со всей силы врезал в йетайца копьем, вспоров ему живот, и удержался в седле благодаря стременам.
Еще один солдат из регулярной армии малва бежал с поля боя. Его ноги мелькали, словно у антилопы. Копье полководца врезалось ему между лопаток.
Велисарий убил еще трех солдат тем же образом до того, как потерял копье — оно осталось в спине одного врага. Тогда он достал длинный меч и продолжил убивать им.
С первыми рядами врага теперь было полностью покончено. Даже йетайцы оставили попытки собрать войска и заставить их сражаться. Наоборот, все еще остававшиеся в седле варвары первыми неслись с поля боя.
У обычных солдат малва в головах засела одна мысль: опередить римлян. Бежать как можно быстрее, чтобы скрыться от врага. А ведь враг преследовал их на лошадях. Они были не первыми, кого во время сражения охватила паника и кто предпринимал безнадежную попытку. И им, как и многим до них, пришлось за это расплатиться.
Полководец не прекращал безжалостной работы, оставляя за собой дорожку из трупов. Человек в нем морщился от ужаса, пока не нашел утешение — как и много раз в прошлом — в холодной работе разума.
«Это самая худшая ошибка, которую может сделать пехота, — думал он. — Если бы они попытались удержать позиции, несмотря на атаку нашей конницы, как сделали кушаны, то у них бы остался шанс. Теперь же шансов нет. Ни одного».
Внезапно рядом — слева от Велисария — прогрохотало несколько взрывов. Они словно ворвались в его мрачные мысли. Уголком глаза он увидел, как один из катафрактов обеими руками схватился за лицо и упал на землю. Еще у одного катафракта упала лошадь — у нее подогнулись ноги, а всадник в свою очередь вылетел из седла.
«Это „катюши"! Наши ракеты! Но черт вас подери, не нужно сейчас стрелять!»
Но они снова прилетели. Велисарий видел, как в их сторону направляется еще одна партия.
Конечно, ракеты предназначались для малва — для правого фланга врага. Это было частью плана.
Но, к сожалению, некоторые из них перелетели через ряды врага и нанесли увечья в его собственных рядах. Велисарий выругался громко и грязно, назвал Маврикия дураком, а Василия, командующего «катюшами», — идиотом, зачатым полоумным.
Но…
Велисарий сам приказал Маврикию сделать несколько выстрелов из «катюш» перед тем, как идти в атаку. Прекрасно зная, что даже римские ракеты далеко не всегда попадали в цель, полководец тем не менее отдал приказ. Он просто не ожидал, что малва так быстро сдадут позиции. Считал, что с ракетным огнем будет покончено к тому времени, как в радиусе его действия окажутся римские катафракты.
И ругал себя. Называл идиотом.
«Ракеты разлетаются по большой площади, чертов кретин. Никогда больше не делай этого!»
Но он быстро прекратил себя ругать. Велисарий почти достиг центра армии малва. Впереди себя он видел кшатриев и жрецов, суматошно пытающихся развернуть повозки. Впряженные в повозки мулы всегда отличались упрямством. Такова природа мулов. Они не торопились подчиняться истеричным приказам хозяев.
Увидев эту сцену, он чуть не расхохотался. Чего надеялись добиться жрецы? Повозки, в которые запряжены мулы, не имеют шанса убежать от конницы. Не больше, чем пехота.
Очевидно, один из стоявших на повозках жрецов Махаведы пришел к такому же выводу. Велисарий находился только в двадцати ярдах, когда лицо жреца приняло решительное выражение. Жрец наклонился, схватил небольшой бочонок с порохом, потом рассыпал его содержимое вдоль ряда других бочонков.
Жрец как раз доставал из туники зажигалку, когда меч Велисария отрубил его ноги. Жрец грохнулся на бочонки, все еще держа в руке зажигалку. Следующим ударом Велисарий отсек ему руку, третьим — голову.
Полководец остановил коня у повозки и перепрыгнул в нее встав там, он стал выкрикивать команды громовым голосом.
Очень простые приказы, состоявшие из нескольких слов. Абсолютно понятные и точные. Правда, в них не было необходимости. Анастасий с Валентином уже сделали все, что нужно, с соседними тележками. Не прошло и десяти секунд, как греческие катафракты освободили все другие тележки от жрецов.
Все оставшиеся в живых кшатрии — их набралось около пятидесяти человек — попытались сдаться вместе с оставшимися в живых двумя дюжинами жрецов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140