ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

Как и обычно во время совещаний командного состава, он молчал на протяжении всего обсуждения. Он стал молчать, не в силах противостоять другим, более молодым, более уверенным в себе, более напористым и определенно более громокоголосым офицерам. Агафий кивнул мужчине. Цельсий кивнул в ответ, в его глазах светилась благодарность. На мгновение его тощие плечи даже избавились от вечной сутулости.
Когда Агафий занял свое место, Велисарий быстро отправил ментальный импульс Эйду.
«Великолепно! Просто здорово! Ты это видел, Эйд? И ты понимаешь, почему это так важно?»
«Не уверен. Думаю… — кристалл колебался. Потом колебания исчезли. — Да. Так люди — люди твоего типа — шлифуют друг друга. Сила растет из укрепления другой силы, а не от придавливания слабости».
«Вот именно».
Собравшиеся в шатре офицеры снова смотрели на Велисария. Полководец встал, готовясь говорить по другому вопросу. Но перед тем, как заговорить, отправил еще один мысленный импульс Эйду.
«Я горжусь тобой… внучек».
«А ты — мой любимый дедушка».
В течение следующего часа Велисарий обсуждал с подчиненными деликатный вопрос, который уже обсуждал с Баресманасом.
— Итак, я не говорю никому, что он должен делать, — подытожил Велисарий. — Но повторяю: эту войну одним сражением не выиграть. Даже одной кампанией. Вероятно, нам придется сражаться против малва многие годы. Надеюсь, в конце концов мы будем сражаться против малва на их земле. Но сейчас и вероятно какое-то длительное время мы будем сражаться здесь, в Персии. И, если подумать, это лучше, чем сражаться на римской территории.
Он сделал неглубокий вдох.
— Я много раз говорил об этом в прошлом, но повторю. Нам нужно оставаться в хороших отношениях с персами. Если они почувствуют, что их римские союзники немногим лучше малва, то есть риск, что они уйдут с поля боя. Уйдут из Месопотамии, отступят на плато и оставят римлян сражаться одних.
Он сурово посмотрел на собравшихся.
— Как я говорил, я не приказываю кому-то что-то делать. Но я прошу вас попытаться стать примером, по крайней мере для ваших подчиненных. Меня совершенно не интересует, что вытворяют римские солдаты в тавернах и публичных домах, если только они не переходят определенных границ. Но если вы и ваши люди, так сказать, хотите забросить невод поглубже, — он подождал, пока смешки стихли, — то не забывайте: у персов есть свои обычаи.
Велисарий замолчал. Внимательно оглядел неотрывно смотрящих на него офицеров.
Они молчали, как он и ожидал. Хотя отметил: реакции различались. Ему тут же стало весело.
У сирийских офицеров (как и Цельсия, командующего гарнизоном Карбелы) на лицах появились улыбки. Они давно знали персидские обычаи — и имели часть точно таких же. Сирийцам и арабам смущение в шатре очевидно казалось забавным.
Его фракийцы тоже улыбались — чуть-чуть, даже вечно хмурый Маврикий. Да, не усмехались, как сирийцы. Фракийцы тоже знали персов, но нельзя сказать, что с симпатией относились к надменным ариям. Нет, им было весело по другой причине. Они очень хорошо знали Велисария. И им было интересно наблюдать, как новички пытаются понять странный взгляд полководца на мир.
Иллирийцы смотрели на Велисария так, словно он превратился в двухголовое существо из сказки, которое по легендам живет где-то на юге Нубии. Иллирийцы были еще более грубыми, чем фракийцы, и их опыт общения с другими народами ограничивался только варварами. Да, они понимали варваров. А если посмотреть, то в их венах даже текла кровь этих варваров. Но сама идея подстраиваться под так называемые обычаи этих… этих…
Велисарий отвернулся, чтобы не расхохотаться. Его взгляд остановился на греках.
Он знал, что они в этом — главные. Ключевые. Римская империя — это греческая империя во всем, кроме названия. Пусть на троне сидит фракийско-египетская династия, и Египет является богатейшей и самой густонаселенной провинцией, пусть во главе армии стоят фракийцы и сирийцы, но именно греки составляют сердце и душу империи. Их язык — это язык империи. Их знать — это опора элиты империи. Их торговцы и купцы держат в руках коммерцию.
А их солдаты и офицеры составляют основу римской силы.
Здесь Велисарий впервые увидел реакцию, которой не ожидал. Агафий продолжал витать в облаках, но на его лице появилось мстительное выражение. У Велисария создалось впечатление, что парень перенесся в какой-то другой мир. Отношение его подчиненных тоже казалось загадочным. Велисарий ожидал, что греки отреагируют примерно так, как иллирийцы. Конечно, не так грубо, но тем не менее он ожидал, что они уставятся на него, словно он сошел с ума.
Разве греки станут волноваться о том, что думают эти ничтожные персы?
Вместо этого они совсем не смотрели на Велисария. Они бросали быстрые взгляды украдкой на своего командира, их губы были плотно сжаты. Словно с трудом пытались не ухмыльнуться. Странно. Очень странно.
Велисарий оставил изучение греков и посмотрел на остальных подчиненных. Было очевидно: никто из офицеров не готов высказаться по этому несколько необычному вопросу. Он ожидал подобного. Поэтому после еще минуты тишины Велисарий вежливо поблагодарил людей за то, что пришли на совещание, и разрешил покинуть шатер.
Что они и сделали. Вначале Агафий первым ринулся к выходу, практически сорвался с места. Затем внезапно остановился — широкоплечее препятствие для других офицеров, которым приходилось его огибать. Казалось, Агафий не знает, куда идти. Он то делал шаг вперед, то отступал назад, словно его разрывало на части между двумя направлениями. В одно мгновение он уже начал поворачиваться назад, чтобы вернуться. Остановился, повернулся, опять посмотрел на Велисария, остановился. Туда и обратно.
За исключением Велисария и Маврикия в шатре остался один Агафий. На мгновение глаза командующего константинопольскими войсками встретились с глазами Велисария. На лице парня было странное выражение. Наполовину просящее, наполовину… злое?
Нет, решил Велисарий. Это не злость, а просто глубоко скрытое негодование.
«Из-за чего?» — раздумывал полководец.
Внезапно Агафий ушел. Велисарий вопросительно посмотрел на Маврикия.
— Ты знаешь нечто, неизвестное мне? — Маврикий фыркнул.
— Что ты хочешь? Ради всего святого, я — фракиец. Уже плохо, что ты хочешь мне, простому парню, навязать обычаи персов. Неужели я должен понимать еще и греков?
Два дня спустя в начале вечера в шатре Велисария появился Агафий.
После того как его пригласили внутрь, парень встал прямо и напряженно перед полководцем.
— Мне нужно задать тебе вопрос, — сказал грек. Его голос звучал несколько хрипловато.
Велисарий кивнул. Агафий откашлялся.
— Ну. Дело обстоит так. Я знаю, что так часто делают… Ну… — Он снова откашлялся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140