Оба «сторожа» стояли с дымящимися ружьями в руках и с недоумением их осматривали.
– Вы что делаете?! – закричал я на них.
– Барин, – расстроенным голосом ответил за двоих словоохотливый мужик, – вели казнить, но сам не пойму, что со мной было. Привиделось будто медведь на нас прет. Стрельнул, глядь, а там ты. Да и как стрелял, не помню, вроде они сами собой выстрелили!
Страх и противная дрожь в коленях постепенно проходили, и я смог связно мыслить. Стало понятно, почему молодой князь не погнал мужиков под гипнозом нас ловить, а пообещал им какие-то деньги. Он оставил им инициативу и запрограммировал только на одно действие. После промашки с расстрелом пустой кибитки это было умно, он быстро учился и не повторял ошибки.
– Ладно, – сказал я, – не попали так не попали, все хорошо, что хорошо кончается. Вот вам топор, делайте шалаш и устраивайтесь, а ружья я заберу. Мало ли что вам опять покажется.
Я забрал у них оружие и вернулся в избушку. Необычные способности Урусова начинали действовать мне на нервы. С такими талантами он мог натворить слишком много. К сожалению, не сделать, а натворить.
– Опять стреляли? – спросила княжна, когда вместо дров я вернулся с ружьями.
– Мужикам, что я нанял нас сторожить, показалось, что на них нападает медведь. Твой брат, действительно, очень опасный человек, – сказал я. – Он обладает необычным даром внушения. Теперь понятно как он смог превратить моего возничего в козла. Никакого превращения не было, он все это нам внушил. Даже самому возничему. Боюсь, что здесь от него не удастся долго прятаться. Ты помнишь, какие чувства испытывала ко мне вчера, когда я тебя мыл?
– Помню, – огорченно качая головой, ответила она, – я тебя ненавидела. Не знаю, почему… Наверное, я была несносной?
– Ну, если это так можно назвать.
– Не сердись, я сама не понимаю, что на меня нашло.
– Это работа Ивана, он может воздействовать на людей на расстоянии. Чего я боюсь, вдруг он и меня сможет подчинить своим чарам, – сказал я. – Я совсем плохо разбираюсь в гипнозе, хм… магнетизме.
Мы замолчали, думая об одном и том же. Потом я вспомнил, о печке.
– Ладно, что гадать на кофейной гуще, пойду за дровами, может быть, хоть теперь удастся без приключений добраться до поленницы.
На этот раз я выходил из двери осторожно, уже не зная чего опасаться, даже, получить удар топором по голове. Мало ли на что еще запрограммировал мужиков молодой князь. К счастью, все обошлось, сторожа были заняты обустройством, и я, наконец, принес в избушку топливо.
Маша по-прежнему оставалась в плаще на голое тело, что меня немало смущало. Сказывалось чисто мужское любопытство, вдруг под ним, окажется еще что-нибудь новенькое. Проверить это было нельзя, избушка, пока я бегал туда-сюда, выстыла, и теперь было не до раздеваний.
Пока я занимался печкой, княжна, пригорюнившись, сидела возле окна.
– Тебе грустно? – спросил я, когда дрова разгорелись.
– Я хочу домой, – ответила она, – когда все это кончится!
– Боюсь не скоро, так что тебе лучше запастись терпением.
Девушка тяжело вздохнула и рассеяно кивнула головой. Я ее вполне понимал, она привыкла совсем к другой жизни и, наше достаточно комфортабельное, на мой взгляд, обиталище, вероятно, казалось ей верхом убожества. Чем, кроме секса, занять девушку я не знал. Мысль об ее участии в уборке или нашем обустройстве, можно было спокойно оставить как бредовую. Пожалуй, кроме любви нам здесь заниматься было просто нечем. Я сел рядом с ней и взял ее руки.
– Нет, – резко сказала она, и брезгливо искривив губы, освободилась.
– Что с тобой? – спросил я, опасаясь повторения вчерашнего приступа ненависти.
– Ничего! Почему ты ко мне все время пристаешь?
– Маша! – сказал я, потом насильно обнял за плечи и заглянул в глаза. – Постарайся взять себя в руки иначе нам с ним не справиться! Это не я плохой, а Иван старается тебя подчинить себе! Посмотри на меня, ведь нам было хорошо вместе!
Княжна сначала попыталась меня оттолкнуть, даже блеснула гневным глазом, потом во взгляде ее появилось сомнение. Однако было видно, что мое прикосновение ей по-прежнему неприятно.
– Вспомни, все, что у нас было, – продолжал я, – ты теперь принадлежишь не ему, а мне! Закрой глаза, он больше не может распоряжаться тобой!
– Я, правда, не могу ничего с собой поделать, – растеряно сказала она, но почти не сопротивлялась, когда я снимал с нее плащ. – Мне нужно вернуться домой! Мне обязательно нужно…
– Тебе нужно лечь на лавку, – уговаривал я, – пока мы вместе, он не сможет с нами справится! Послушайся меня и тебе сразу станет легче…
Я почти насильно уложил ее на спину и начал ласкать. Постепенно, она расслаблялась и уже без гримасы отвращения принимала мои поцелуи. Я подумал, что если все это долго продолжится, то я просто физически не потяну такую нагрузку. Получалось, что только в состоянии близкому к оргазму, княжна выходит из-под контроля брата.
Как всегда бывает, встреча с невидимыми и непонятными силами порождает лишние страхи и болезненную игру воображения. Пока я даже представить не мог, сколько времени все это может продолжаться, и какой у нас выход. Не валяться же нам теперь с утра до вечера в постели!
Девушка, похоже, думала иначе. Она билась в моих руках, осыпала лицо поцелуями.
– Еще, еще, я хочу еще! – задыхаясь, молила она. – Умоляю, не останавливайся!
Глава 10
В один из коротких антрактов, я ревизовал наши запасы и в кошеле с монетами, обнаружил короткую записку, нацарапанную на узком лоскутке бумаги бледным, свинцовым карандашом. Там уместилось всего несколько слов: «Переодень М., ух. ноч. стр. на юго-зап.». Таинственность и краткость записки можно было объяснить только дефицитом бумаги, однако я не преминул нелестно отозваться о своих будущих деловых качествах. Когда мы разговаривали через дверь, вполне можно было успеть дать и более подробные инструкции.
Во что переодеть княжну я понял, когда еще раз осмотрел наши вещи. В мешке под продуктами лежал сверток с мужским платьем примерно ее размера. Маша, рассмотрев панталоны и сюртук, сначала встала в позу, и надевать их отказалась. Пришлось поведать ей о кавалеристе-девице Дуровой, вошедшей в анналы русской истории и надавить на патриотические чувства. В конце концов, она вняла голосу разума и уговорам, что в мужском костюме путешествовать проще и удобнее чем в дворянском женском наряде. Мне, кстати, одеть ее мужчиной было много проще, чем путаться с ее роскошным платьем.
– Видишь, тут написано, что нужно тебя переодеть и двигаться на юго-запад, – убеждал я.
– Почему именно туда? – уточнила она. – И какой ночью уходить этой или следующей?
– Не знаю, наверное, это станет понятно по ходу дела, – оправдался я. – Пока, поживем здесь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78
– Вы что делаете?! – закричал я на них.
– Барин, – расстроенным голосом ответил за двоих словоохотливый мужик, – вели казнить, но сам не пойму, что со мной было. Привиделось будто медведь на нас прет. Стрельнул, глядь, а там ты. Да и как стрелял, не помню, вроде они сами собой выстрелили!
Страх и противная дрожь в коленях постепенно проходили, и я смог связно мыслить. Стало понятно, почему молодой князь не погнал мужиков под гипнозом нас ловить, а пообещал им какие-то деньги. Он оставил им инициативу и запрограммировал только на одно действие. После промашки с расстрелом пустой кибитки это было умно, он быстро учился и не повторял ошибки.
– Ладно, – сказал я, – не попали так не попали, все хорошо, что хорошо кончается. Вот вам топор, делайте шалаш и устраивайтесь, а ружья я заберу. Мало ли что вам опять покажется.
Я забрал у них оружие и вернулся в избушку. Необычные способности Урусова начинали действовать мне на нервы. С такими талантами он мог натворить слишком много. К сожалению, не сделать, а натворить.
– Опять стреляли? – спросила княжна, когда вместо дров я вернулся с ружьями.
– Мужикам, что я нанял нас сторожить, показалось, что на них нападает медведь. Твой брат, действительно, очень опасный человек, – сказал я. – Он обладает необычным даром внушения. Теперь понятно как он смог превратить моего возничего в козла. Никакого превращения не было, он все это нам внушил. Даже самому возничему. Боюсь, что здесь от него не удастся долго прятаться. Ты помнишь, какие чувства испытывала ко мне вчера, когда я тебя мыл?
– Помню, – огорченно качая головой, ответила она, – я тебя ненавидела. Не знаю, почему… Наверное, я была несносной?
– Ну, если это так можно назвать.
– Не сердись, я сама не понимаю, что на меня нашло.
– Это работа Ивана, он может воздействовать на людей на расстоянии. Чего я боюсь, вдруг он и меня сможет подчинить своим чарам, – сказал я. – Я совсем плохо разбираюсь в гипнозе, хм… магнетизме.
Мы замолчали, думая об одном и том же. Потом я вспомнил, о печке.
– Ладно, что гадать на кофейной гуще, пойду за дровами, может быть, хоть теперь удастся без приключений добраться до поленницы.
На этот раз я выходил из двери осторожно, уже не зная чего опасаться, даже, получить удар топором по голове. Мало ли на что еще запрограммировал мужиков молодой князь. К счастью, все обошлось, сторожа были заняты обустройством, и я, наконец, принес в избушку топливо.
Маша по-прежнему оставалась в плаще на голое тело, что меня немало смущало. Сказывалось чисто мужское любопытство, вдруг под ним, окажется еще что-нибудь новенькое. Проверить это было нельзя, избушка, пока я бегал туда-сюда, выстыла, и теперь было не до раздеваний.
Пока я занимался печкой, княжна, пригорюнившись, сидела возле окна.
– Тебе грустно? – спросил я, когда дрова разгорелись.
– Я хочу домой, – ответила она, – когда все это кончится!
– Боюсь не скоро, так что тебе лучше запастись терпением.
Девушка тяжело вздохнула и рассеяно кивнула головой. Я ее вполне понимал, она привыкла совсем к другой жизни и, наше достаточно комфортабельное, на мой взгляд, обиталище, вероятно, казалось ей верхом убожества. Чем, кроме секса, занять девушку я не знал. Мысль об ее участии в уборке или нашем обустройстве, можно было спокойно оставить как бредовую. Пожалуй, кроме любви нам здесь заниматься было просто нечем. Я сел рядом с ней и взял ее руки.
– Нет, – резко сказала она, и брезгливо искривив губы, освободилась.
– Что с тобой? – спросил я, опасаясь повторения вчерашнего приступа ненависти.
– Ничего! Почему ты ко мне все время пристаешь?
– Маша! – сказал я, потом насильно обнял за плечи и заглянул в глаза. – Постарайся взять себя в руки иначе нам с ним не справиться! Это не я плохой, а Иван старается тебя подчинить себе! Посмотри на меня, ведь нам было хорошо вместе!
Княжна сначала попыталась меня оттолкнуть, даже блеснула гневным глазом, потом во взгляде ее появилось сомнение. Однако было видно, что мое прикосновение ей по-прежнему неприятно.
– Вспомни, все, что у нас было, – продолжал я, – ты теперь принадлежишь не ему, а мне! Закрой глаза, он больше не может распоряжаться тобой!
– Я, правда, не могу ничего с собой поделать, – растеряно сказала она, но почти не сопротивлялась, когда я снимал с нее плащ. – Мне нужно вернуться домой! Мне обязательно нужно…
– Тебе нужно лечь на лавку, – уговаривал я, – пока мы вместе, он не сможет с нами справится! Послушайся меня и тебе сразу станет легче…
Я почти насильно уложил ее на спину и начал ласкать. Постепенно, она расслаблялась и уже без гримасы отвращения принимала мои поцелуи. Я подумал, что если все это долго продолжится, то я просто физически не потяну такую нагрузку. Получалось, что только в состоянии близкому к оргазму, княжна выходит из-под контроля брата.
Как всегда бывает, встреча с невидимыми и непонятными силами порождает лишние страхи и болезненную игру воображения. Пока я даже представить не мог, сколько времени все это может продолжаться, и какой у нас выход. Не валяться же нам теперь с утра до вечера в постели!
Девушка, похоже, думала иначе. Она билась в моих руках, осыпала лицо поцелуями.
– Еще, еще, я хочу еще! – задыхаясь, молила она. – Умоляю, не останавливайся!
Глава 10
В один из коротких антрактов, я ревизовал наши запасы и в кошеле с монетами, обнаружил короткую записку, нацарапанную на узком лоскутке бумаги бледным, свинцовым карандашом. Там уместилось всего несколько слов: «Переодень М., ух. ноч. стр. на юго-зап.». Таинственность и краткость записки можно было объяснить только дефицитом бумаги, однако я не преминул нелестно отозваться о своих будущих деловых качествах. Когда мы разговаривали через дверь, вполне можно было успеть дать и более подробные инструкции.
Во что переодеть княжну я понял, когда еще раз осмотрел наши вещи. В мешке под продуктами лежал сверток с мужским платьем примерно ее размера. Маша, рассмотрев панталоны и сюртук, сначала встала в позу, и надевать их отказалась. Пришлось поведать ей о кавалеристе-девице Дуровой, вошедшей в анналы русской истории и надавить на патриотические чувства. В конце концов, она вняла голосу разума и уговорам, что в мужском костюме путешествовать проще и удобнее чем в дворянском женском наряде. Мне, кстати, одеть ее мужчиной было много проще, чем путаться с ее роскошным платьем.
– Видишь, тут написано, что нужно тебя переодеть и двигаться на юго-запад, – убеждал я.
– Почему именно туда? – уточнила она. – И какой ночью уходить этой или следующей?
– Не знаю, наверное, это станет понятно по ходу дела, – оправдался я. – Пока, поживем здесь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78