Та была новее и стояла дальше от ворот. Осталось выяснить, та ли это деревня. Правда, Сосновку я видел только в темноте, да еще и заваленную снегом, но количество домов и извилистая улица перемениться даже за несколько месяцев никак не могли.
Я вышел из ворот на улицу и осмотрелся. То, что это не маленькая деревушка, а село с церковным храмом, да еще и не бедным, я увидел сразу. На пыльной сельской улице никого живого, кроме кур и мелкого рогатого скота в этот час не было. Взрослое население, скорее всего, находилось на полевых работах, а старики и ребятишки прятались от зноя по дворам. Осматривать местные достопримечательности в одном нижнем белье было неудобно. К тому же не стоило обращать на себя внимание возможных случайных свидетелей.
Вернувшись в избу, я осмотрел ее более детально. Оказалось, что это самое обычное крестьянское жилище, без единого элемента таинственности. В закутке за печкой нашлась даже личные вещи хозяев и еда. Создавалось впечатление, что мы с княжной находимся здесь на обычном постое. Впрочем, меня занимала не сама изба, и не ее отсутствующие хозяева, а то где она находится.
Раньше, когда я перескакивал из одного времени в другое, то всегда оказывался на том же самом месте, где был в момент перемещения, теперь, похоже, условия игры поменялись. Все это было странно, и не совпадало с моим предшествующим опытом. Оставалось ждать, когда кто-нибудь появится и сможет ответить хоть на часть вопросов.
Пока же я решил заняться спящей принцессой и собственным лечением.
Первым делом, я осмотрел княжну. На ее теле не оказалось никаких ранений, ссадин или ушибов. Она просто крепко спала, не реагируя ни на какие внешние раздражители. Даже когда я переворачивал ее с бока на бок, поднимал веки, Маша не подала никаких признаков жизни. Вместе с тем дышала она спокойно, пульс был ровным, и зрачки реагировали за свет.
Оставив бесполезные усилия ее разбудить, я занялся собой. Тут дело пошло успешнее, спазмы сжимающие горло, когда я пытался говорить, после самолечения прошли. Обретя голос, я успокоился. Выходило, что ни все так страшно, как показалось вначале, и заболел я не от неведомого мистического воздействия, а по какой-то другой, поддающейся объяснению причине.
Решив проблему с пропавшим голосом, я вплотную взялся за княжну. Устроился рядом с ней на полатях, и начал сеанс. Однако мне тут же помешали.
– Ой, – воскликнул за спиной испуганный женский голос, – ты чего, бесстыдник, с девкой делаешь?
Я обернулся. Посередине комнаты стояла конопатая босоногая девчонка, в синим сарафане и осуждающе качала головой. Было ей на вид лет пятнадцать. Самый возраст бороться за высокую мораль и чистоту нравов.
– Ты кто, красавица? – спросил я, обрадовавшись хоть какой живой душе.
– Верка, – просто отрекомендовалась девочка и повторила вопрос. – Ты чего с девкой балуешь?
– Я не балую, а ее лечу, – ответил я, – она почему-то все и спит и никак не просыпается.
– А зачем руками лапаешь? – не удовлетворилась она моим ответом.
– Где ты видала, чтоб я ее лапал, я к ней даже не прикасаюсь, – оправдался я.
– Знаем мы вас, у вас у всех только одно на уме!
Девчонка была некрасивая, лопоухая с выгоревшими волосами и облупленным курносым носом, так что вряд ли пользовалась оглушительным успехом, и претензии к наглой половине человечества и «сексуальным домогательствам», были у нее, явно, надуманными.
– Ну, ты, мать, слишком строга, лечить, не касаясь не зазорно, – улыбнулся я.
– Я тебе не мать, – серьезно сказала девочка, – меня Веркой зовут!
– А где твои родители, Вера? – спросил я.
– Знамо где, сено ворошат.
– Понятно, когда они вернуться, ты конечно не знаешь?
– Почему не знаю? Как стемнеет, так и вернутся.
Кажется, у нее был на все готов простой, исчерпывающий ответ. Я хотел спросить, не знает ли она, как мы сюда, к ним попали, но не успел, спросила она:
– А тебя как зовут?
– Алексеем, – отрекомендовался я.
– Ишь ты, – непонятно чему удилась она. – Алексей – божий человек!
– Ну, это некоторое преувеличение, – скромно сказал я.
– Девку прикрой, срамно смотреть! – не обратив на мои слова внимания, приказала она.
Я посмотрел на Машу, у нее из-под рубахи были видны только ступни, и ничего непристойного даже по самым строгим деревенским правилам приличия в этом не было.
– Срамно, так не смотри, – посоветовал я Верке. – Ты чего это здесь раскомандовалась? Сбегала бы лучше за отцом, мне с ним поговорить нужно.
– Чего за ним бегать, сам, поди, придет. А девку лучше не тронь, а то бабке скажу!
– Так, – заинтересовался я, – откуда еще взялась бабка?
Кажется, первый раз за время нашего разговора девочка не сразу нашла ответ, пожала плечами, но ответила опять предельно точно:
– Откуда взялась, не скажу, я ее родителей не знаю, а пошла в лес.
– Хорошо, Вера, а теперь расскажи подробно, чья это изба, кто здесь живет, как называется ваше село, и как зовут вашего барина?
– А ты, что сам не знаешь? – подозрительно спросила девочка, решив, что я над ней насмехаюсь.
– Не знаю, я ведь тоже спал, как эта барышня, – кивнул я на Машу. – Проснулся, в избе никого, а потом ты пришла…
Девочка подумала и решила не отходить от принципа коротких прямых ответов.
– Бабкина изба, мы тут своим семейством живем по соседству. А село наше Страхилино. Слышал, поди?
Это название мне ничего не говорило, хотя я его вроде бы где-то слышал.
– Как барина зовут? – напомнил я.
– Не знаю, я барина отродясь не видела. А так думаю, что как-нибудь да зовут. То, поди, наш управляющий, Валентин Петрович знает.
– Хорошо, тогда расскажи про хозяйку, ну про эту бабку.
Вера задумалась, потерла шелушащийся нос и скорчила недоумевающую рожицу.
– А чего про нее рассказывать? Бабка как бабка, старая очень. Травами лечит и заговором.
– Выходит, бабка знахарка?
– Этого я не скажу, люди всякое болтают, а только она добрая.
– А что она в лесу делает и когда вернется? – перешел к более конкретной теме.
– Как что делает? Чего ей сейчас в лесу делать? Ягодам еще не срок, разве что земляника пошла. А грибы только летние. Вот к яблоневу спасу поди и грибы пойдут.
– Так зачем тогда бабка в лес пошла? – начал сердиться я.
– Траву собирает. Больше, вроде, нечего. Да, ты не думай, она вернется, как стемнеет.
– Будем надеяться, а ты, случаем, не знаешь, мы с барышней здесь давно живем?
– Как не знать, знаю. Уж, который день.
– Понятно, – сказал я, не рискуя уточнять время нашего пребывания. – А сейчас ты зачем пришла?
– Бабка велела посмотреть, как и что. Если, сказала, гости проснуться, то чтоб покормила.
– Тогда чего ты стоишь столбом, давай корми!
– Сначала девку прикрой, а то мне смотреть срамно, – опять вернулась она к старой теме.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78
Я вышел из ворот на улицу и осмотрелся. То, что это не маленькая деревушка, а село с церковным храмом, да еще и не бедным, я увидел сразу. На пыльной сельской улице никого живого, кроме кур и мелкого рогатого скота в этот час не было. Взрослое население, скорее всего, находилось на полевых работах, а старики и ребятишки прятались от зноя по дворам. Осматривать местные достопримечательности в одном нижнем белье было неудобно. К тому же не стоило обращать на себя внимание возможных случайных свидетелей.
Вернувшись в избу, я осмотрел ее более детально. Оказалось, что это самое обычное крестьянское жилище, без единого элемента таинственности. В закутке за печкой нашлась даже личные вещи хозяев и еда. Создавалось впечатление, что мы с княжной находимся здесь на обычном постое. Впрочем, меня занимала не сама изба, и не ее отсутствующие хозяева, а то где она находится.
Раньше, когда я перескакивал из одного времени в другое, то всегда оказывался на том же самом месте, где был в момент перемещения, теперь, похоже, условия игры поменялись. Все это было странно, и не совпадало с моим предшествующим опытом. Оставалось ждать, когда кто-нибудь появится и сможет ответить хоть на часть вопросов.
Пока же я решил заняться спящей принцессой и собственным лечением.
Первым делом, я осмотрел княжну. На ее теле не оказалось никаких ранений, ссадин или ушибов. Она просто крепко спала, не реагируя ни на какие внешние раздражители. Даже когда я переворачивал ее с бока на бок, поднимал веки, Маша не подала никаких признаков жизни. Вместе с тем дышала она спокойно, пульс был ровным, и зрачки реагировали за свет.
Оставив бесполезные усилия ее разбудить, я занялся собой. Тут дело пошло успешнее, спазмы сжимающие горло, когда я пытался говорить, после самолечения прошли. Обретя голос, я успокоился. Выходило, что ни все так страшно, как показалось вначале, и заболел я не от неведомого мистического воздействия, а по какой-то другой, поддающейся объяснению причине.
Решив проблему с пропавшим голосом, я вплотную взялся за княжну. Устроился рядом с ней на полатях, и начал сеанс. Однако мне тут же помешали.
– Ой, – воскликнул за спиной испуганный женский голос, – ты чего, бесстыдник, с девкой делаешь?
Я обернулся. Посередине комнаты стояла конопатая босоногая девчонка, в синим сарафане и осуждающе качала головой. Было ей на вид лет пятнадцать. Самый возраст бороться за высокую мораль и чистоту нравов.
– Ты кто, красавица? – спросил я, обрадовавшись хоть какой живой душе.
– Верка, – просто отрекомендовалась девочка и повторила вопрос. – Ты чего с девкой балуешь?
– Я не балую, а ее лечу, – ответил я, – она почему-то все и спит и никак не просыпается.
– А зачем руками лапаешь? – не удовлетворилась она моим ответом.
– Где ты видала, чтоб я ее лапал, я к ней даже не прикасаюсь, – оправдался я.
– Знаем мы вас, у вас у всех только одно на уме!
Девчонка была некрасивая, лопоухая с выгоревшими волосами и облупленным курносым носом, так что вряд ли пользовалась оглушительным успехом, и претензии к наглой половине человечества и «сексуальным домогательствам», были у нее, явно, надуманными.
– Ну, ты, мать, слишком строга, лечить, не касаясь не зазорно, – улыбнулся я.
– Я тебе не мать, – серьезно сказала девочка, – меня Веркой зовут!
– А где твои родители, Вера? – спросил я.
– Знамо где, сено ворошат.
– Понятно, когда они вернуться, ты конечно не знаешь?
– Почему не знаю? Как стемнеет, так и вернутся.
Кажется, у нее был на все готов простой, исчерпывающий ответ. Я хотел спросить, не знает ли она, как мы сюда, к ним попали, но не успел, спросила она:
– А тебя как зовут?
– Алексеем, – отрекомендовался я.
– Ишь ты, – непонятно чему удилась она. – Алексей – божий человек!
– Ну, это некоторое преувеличение, – скромно сказал я.
– Девку прикрой, срамно смотреть! – не обратив на мои слова внимания, приказала она.
Я посмотрел на Машу, у нее из-под рубахи были видны только ступни, и ничего непристойного даже по самым строгим деревенским правилам приличия в этом не было.
– Срамно, так не смотри, – посоветовал я Верке. – Ты чего это здесь раскомандовалась? Сбегала бы лучше за отцом, мне с ним поговорить нужно.
– Чего за ним бегать, сам, поди, придет. А девку лучше не тронь, а то бабке скажу!
– Так, – заинтересовался я, – откуда еще взялась бабка?
Кажется, первый раз за время нашего разговора девочка не сразу нашла ответ, пожала плечами, но ответила опять предельно точно:
– Откуда взялась, не скажу, я ее родителей не знаю, а пошла в лес.
– Хорошо, Вера, а теперь расскажи подробно, чья это изба, кто здесь живет, как называется ваше село, и как зовут вашего барина?
– А ты, что сам не знаешь? – подозрительно спросила девочка, решив, что я над ней насмехаюсь.
– Не знаю, я ведь тоже спал, как эта барышня, – кивнул я на Машу. – Проснулся, в избе никого, а потом ты пришла…
Девочка подумала и решила не отходить от принципа коротких прямых ответов.
– Бабкина изба, мы тут своим семейством живем по соседству. А село наше Страхилино. Слышал, поди?
Это название мне ничего не говорило, хотя я его вроде бы где-то слышал.
– Как барина зовут? – напомнил я.
– Не знаю, я барина отродясь не видела. А так думаю, что как-нибудь да зовут. То, поди, наш управляющий, Валентин Петрович знает.
– Хорошо, тогда расскажи про хозяйку, ну про эту бабку.
Вера задумалась, потерла шелушащийся нос и скорчила недоумевающую рожицу.
– А чего про нее рассказывать? Бабка как бабка, старая очень. Травами лечит и заговором.
– Выходит, бабка знахарка?
– Этого я не скажу, люди всякое болтают, а только она добрая.
– А что она в лесу делает и когда вернется? – перешел к более конкретной теме.
– Как что делает? Чего ей сейчас в лесу делать? Ягодам еще не срок, разве что земляника пошла. А грибы только летние. Вот к яблоневу спасу поди и грибы пойдут.
– Так зачем тогда бабка в лес пошла? – начал сердиться я.
– Траву собирает. Больше, вроде, нечего. Да, ты не думай, она вернется, как стемнеет.
– Будем надеяться, а ты, случаем, не знаешь, мы с барышней здесь давно живем?
– Как не знать, знаю. Уж, который день.
– Понятно, – сказал я, не рискуя уточнять время нашего пребывания. – А сейчас ты зачем пришла?
– Бабка велела посмотреть, как и что. Если, сказала, гости проснуться, то чтоб покормила.
– Тогда чего ты стоишь столбом, давай корми!
– Сначала девку прикрой, а то мне смотреть срамно, – опять вернулась она к старой теме.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78