Он вышел с торжествующим видом, а поскольку бессилие всегда придаст в распутстве такого рода настроение, которое называют «подначивание», то его визиты были удивительно суровы; Розетта среди девочек и Зеламир среди мальчиков стали его жертвами. В зале общих собраний появились лишь госпожа Дюкло, Мари, Алина и Фанни, два второразрядных «работяги» и Житон. Кюрваль, который много раз возбуждался в тот день, очень распалился с Дюкло. Обед, за которым он вел очень развратные разговоры, его совершенно не успокоил, и кофе, поданный Коломб, Софи, Зефиром и его дорогим другом Адонисом, окончательно разгорячил ему голову. Он схватил Адониса и, опрокинув его на софу, бранясь, вставил свой огромный член ему между ляжек сзади, а поскольку это огромное орудие вылезало более чем на шесть дюймов с другой стороны, он приказал мальчику сильно тереть его, а сам стал тереть член ребенка. Одновременно он являл всем собравшимся задницу, столь грязную, сколь и широкую, нечистое отверстие которой в конце концов соблазнило Герцога. Видя совсем близко от себя эту жопу, он навел туда свой нервный инструмент, продолжая при этом сосать рот Зефира. Кюрваль, но ожидавший подобной атаки, радостно выругался. Он притопнул ногами, расставил их пошире, приготовился. В этот момент молодая сперма прелестного мальчика, которого он возбуждал, каплями стекает на головку его разъяренного инструмента. Теплая сперма, которая намочила его, повторяющиеся толчки Герцога, который тоже начал разряжаться, – все это увлекло его; потоки пенистой спермы вот-вот зальют зад Дюрсе, который подошел и встал напротив, чтобы, как он сказал, ничего не было потеряно; его полные ягодицы были нежно затоплены чудодейственной влагой, которую он предпочел бы принять в свое чрево. Тем временем и Епископ не пребывал в праздности: он по очереди сосал восхитительные задки Коломб и Софи; но устав от каких-то ночных упражнений, не подавал совершенно никаких признаков возбуждения, и, как все распутники, которых прихоть и отвращение делают несправедливыми, жестоко отыгрался на этих двух прелестных детях. Все ненадолго задремали, а когда настало время повествований, стали слушать любезную Дюкло, которая продолжила свой рассказ следующим образом:
«В доме мадам Герэн произошли некоторые перемены, – сказала наша героиня. – Две очень красивых девочки нашли простофиль, которые стали их содержать и которых они обманывали, как это делали все мы. Чтобы возместить потерю, наша дорогая матрона положила глаз на дочь хозяина одного кабаре с улицы Сен Дени; ей было тринадцать лет и она была одним из самых прекрасных созданий, каких можно только встретить. Эта молоденькая особа, разумная и набожная, сопротивлялась всем ее соблазнам; тогда госпожа Герэн, воспользовавшись одним очень ловким средством, заманила ее и отдала в руки одного любопытного типа, пристрастие которого я вам сейчас опишу. Это был священник пятидесяти пяти – пятидесяти шести лет, свежий и полный сил, которому нельзя было дать больше сорока. Ни одно существо в мире не имело столь особого таланта, как этот человек, чтобы натаскивать молодых девочек в пороках; он владел этим высочайшим мастерством, это было его одним-единственным удовольствием. Истинным наслаждением для него было также искоренять предрассудки детства, заставлять презирать добродетель и приукрашивать порок самыми яркими красками. Он не пренебрегал здесь ничем: соблазнительные картины, льстивые посулы, восхитительные примеры, – все пускалось в ход, все было ловко обставлено, мастерски подбиралось в соответствии с возрастом, характером мышления ребенка; и так он ни разу не потерпел неудачи. Всего лишь за два часа разговора он уверенно делал проститутку из самой разумной и рассудительной маленькой девочки; за тридцать лет, в течение которых он занимался этим делом в Париже, как он признался мадам Герэн, одному из лучших своих друзей, в его каталоге было больше десяти тысяч соблазненных и брошенных в разврат девушек. Он оказывал подобные услуги более чем пятнадцати сводницам, а когда к нему не обращались, занимался поисками сам, развращал всех, кого находил, и отправлял их затем к сводням. Самое удивительное, что заставляет меня, господа, рассказывать вам историю этого странного типа, то, что он никогда не пользовался плодами своего труда; он запирался один на один с ребенком, и от своего напора красноречия выходил очень распаленным. Все были убеждены в том, что операция возбуждала его чувства, но было невозможно узнать, где и как он их удовлетворял. Внимательно вглядываясь в него, можно было заметить лишь необычайный огонь во взгляде в конце его речи, несколько движений рукой по переду его штанов, что определенно свидетельствовало об эрекции, вызванной дьявольским деянием, которое он совершал. Итак, он пришел, его заперли вместе с юной дочкой хозяина кабаре. Я подглядывала за ними; разговор с глазу на глаз был долгим, соблазнитель вложил в него удивительную патетику; девочка плакала, оживлялась, было видно, что ее охватило своего рода воодушевление. Именно в этот миг глаза этого типа вспыхнули сильнее всего: мы заметили это по его штанам. Немного позже он встал, девочка протянула к нему руки, точно обнять; он поцеловал ее как отец и не вложил в поцелуй ни тени распутства. Он вышел, а спустя три часа девочка пришла к мадам Герэн со своими пожитками».
«А этот человек?» – спросил Герцог. – «Он исчез сразу же после своего урока», – ответила Дюкло. – «И не возвращался, чтобы посмотреть на результат своих трудов?» – «Нет, сударь, он был в нем уверен; он ни разу не потерпел поражения». – «Да, действительно, очень необычный тип, – сказал Кюрваль. – Что вы об этом скажете, господин Герцог?» – « Я думаю, – ответил тот, – что он лишь распалялся от этого совращения и от этого кончал себе в штаны». – «Нет, – сказал Епископ, – вы не правы; это было лишь подготовкой к его дебошам; выходя оттуда, держу пари, он предавался самым разнузданным страстям». – «Самым разнузданным? – спросил Дюрсе. – Но могли он доставить себе большее наслаждение, чем воспользоваться плодами своего собственного труда, потому что он был в этом учителем?» «Как бы не так! – сказал Герцог. – Держу пари, что я его разгадал; это, как вы говорите, было лишь подготовкой: он распалял свою голову, развращая девочек, а затем шел пырять в зад мальчиков… У него были свои странности, держу пари.»
Они спросили у Дюкло, не имела ли она каких-либо доказательств на этот счет и не соблазнял ли он также маленьких мальчиков. Наша рассказчица ответила, что у нее не было никаких доказательств этому; несмотря на очень правдоподобное утверждение Герцога, каждый тем не менее остался при своем мнении по поводу характера странного проповедника;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112