— Только что со мной говорил по телефону Джед. Он в ярости. Эти археологи, эти музейные крысы с кирками и лопатами нагрянули к тебе в горы и все перерыли там со своими детекторами. Ищут некий металлический предмет. Ты понял? Джед сказал им, что они нарушают право владения, но им хоть бы что! Они не собираются уходить оттуда, и Зоя Ланг тоже там, Джед говорит, у нее глаза так и горят жаждой битвы. Тоже мне крестоносец сыскался! Слушай, Ал, бросай все дела, что бы ты сейчас ни делал.
— Джед не сказал вам — сейчас они тоже все еще там?
— Ясное дело, сказал. Они не собираются уходить оттуда, намерены перерыть все вокруг хижины. Джед умолял меня сейчас же вылететь туда.
— Вы хотите, чтобы и я летел вместе с вами?
— Ну да! — взревел дядя Роберт. — Утром встретишь меня в Хитроу, терминал один. И как можно скорей.
Я объяснил матери, что должен ехать к себе. Она погрустнела и просила меня хотя бы доесть ломтик жареного хлеба.
Засмеявшись, я обнял ее и заказал такси, которое должно было в воскресенье утром доставить меня в Хитроу.
Сам встретил меня в назначенном месте, и мы прилетели с ним в Эдинбург, где нас ждал пилот вертолета, тот самый, что уже садился на плато возле моей хижины.
Наше прибытие встревожило целую толпу каких-то людей. Они бросились врассыпную, как муравьи, которых опрыскивают инсектицидом. Когда винт вертолета остановился, муравьи вернулись обратно, ведомые Джедом. А за спиной у Джеда, наступая ему на пятки, шла доктор Зоя Ланг.
— Как вы посмели? — загремел Сам, сердито глядя на фанатичную старушку.
Доктор Зоя Ланг выпрямилась, добавив несколько дюймов к своей небольшой фигурке.
— Эта хижина, — твердо сказала она, — была передана в собственность нации вместе с замком. — Вовсе нет, — громогласно заявил дядя Роберт. — Она относится к моим личным апартаментам.
У Джеда, державшегося чуть позади Зои Ланг и Самого, при слове «апартаменты» поползли кверху брови.
Суд, конечно, разберется, чья эта хижина, подумал я, а пока что эти землекопы устроили здесь почти такой же бедлам, как и четверо моих бандитов. Нарыли повсюду ям, и возле каждой ямы валяется груда пустых жестянок и прочего металлического хлама.
В развалившейся части хижины, где стояли ведра для мусора и небольшая печь, пол был разворочен на глубину три фута, а сама печь лежала, поваленная на бок. В том конце, где я обычно ставил машину, земля тоже была более или менее разрыта, и под ней обнаружились старые гаечные ключи и какие-то древние обломки железных устройств и приспособлений.
Ошарашенный бесцеремонностью проводимых здесь поисков, я оставил Самого, спорящего с Зоей Ланг, и вошел в свою хижину взглянуть, что натворили там эти любители старины.
Оказалось, почти ничего. Джед привез назад мою волынку. В хижине было чисто и опрятно. Обернутый простыней портрет Зои Ланг стоял на мольберте. Видимо, поиски внутри моего жилья землекопы-антиквары приберегли напоследок.
Я вышел из хижины, чтобы выразить Зое Ланг протест против действий ее энергичных друзей. Добрый десяток их все еще копали свои ямы во всех мыслимых направлениях. Но когда я приблизился к Зое Ланг, в руке у меня заверещал мобильный телефон, который я теперь уже привык всюду носить с собой.
Из— за плохой связи в горах, визга металлоискателей и громких возгласов землекопов-археологов я не мог разобрать, что говорит мне в трубке чей-то еле слышный сквозь треск голос.
Чтобы избавиться хотя бы от части посторонних шумов, я вернулся в хижину и плотно закрыл за собой дверь.
— Вас плохо слышно, говорите громче! — крикнул я в трубку. — Кто вы?
Сначала мне в ухо хлынул шум, но вот из него прорезалось и различимое.
— Тобиас.
— Тобиас? — крикнул я, не веря своим ушам — или, по крайней мере, одному уху, к которому прижимал аппарат.
Снова треск. И еле слышное:
— Я нашел их.
Опять что-то затрещало, но тут же смолкло, и прозвучал голос Тобиаса:
— Ал, я нашел деньги.
Я молчал, не веря не только своим ушам, но и самому себе.
— Куда ты пропал? — спросил Тобиас.
— Никуда! — взревел я. — А ты где? Щелканье. Треск.
— В Колумбии. В Боготе.
Я все еще не мог прийти в себя. Внезапно в трубке стало тихо, и голос Тоба зазвучал чисто и внятно:
— Все деньги здесь. Я нашел их случайно. Здешний счет — на три имени, а не на одно или на два. Одно имя принадлежит частному лицу, а два — это названия корпораций. Я написал их все на бланке заявления по ошибке, можно сказать — наобум, а дальше все оказалось просто: нажата кнопка, открывается дверь, и меня спрашивают о дальнейшем направлении отправки денег. На следующей неделе они будут снова в Рединге.
— Просто не верится, — сказал я. — Я думал, ты уехал на уик-энд.
Тобиас засмеялся.
— Я улетел в Панаму. Шел наугад и напролом... и след вывел меня на Боготу.
— Тоб...
— Скоро увидимся, — сказал он.
В трубке опять затрещало. Я отключил телефон и почувствовал слабость в коленках, хоть раньше и не верил, что фраза «дрожат коленки» имеет смысл.
Немного погодя я снял простыню с портрета Зои Ланг, и даже мне самому показалось, что все вокруг наполняется силой, исходящей от изображенного мною лица.
Я думал, что мне понадобится какая-то временная перспектива, чтобы понять, что я сделал, но мой замысел, казалось, был сильнее меня. Он взял надо мною верх и превратил меня в свое оружие. Эта картина не могла принести душе успокоения, но, увидев ее, трудно было изгнать производимое ею впечатление из памяти.
За несколько последних недель я написал этот портрет, нашлись деньги пивоваренного завода, и я узнал, как глубоко могу уйти в самого себя.
А еще я встретил Тоба, Маргарет и Криса.
И снова сблизился с Эмили. Теперь я мог быть ее мужем, пока она сама этого хочет.
Ушла в прошлое враждебность Пэтси по отношению ко мне.
Мне казалось, что нет такого дела, с которым я не справился бы.
Я вышел из хижины и подошел к Роберту и Зое Ланг, которые не очень вежливо обменивались репликами, причем и он, и она сопровождали свои слова яростной жестикуляцией.
При виде меня Сам встревожился и внезапно умолк. — Что случилось? — не сразу спросил он.
— Деньги нашлись.
— Какие деньги? — удивилась Зоя Ланг.
Сам не ответил ей. Он смотрел на меня одного. Он понимал, какую цену пришлось заплатить мне за то, о чем я сейчас сказал ему и во что так трудно было поверить.
Зоя Ланг, решив, вероятно, что я нашел в хижине какое-нибудь сокровище или что-то в этом роде, оставила меня с дядей Робертом и ушла в хижину.
— Тобиас нашел деньги в Боготе, — сказал я.
— С помощью списка?
— Да.
Радость дяди Роберта выразили одни только глаза. Никаких ликующих возгласов. Но видно было, как потеплело у него на сердце.
— Вернемся к рукояти шпаги принца Чарльза-Эдуарда, — сказал дядя Роберт.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84