Он сказал тихонько Сен-Полю:
На что же мы, рыцари, если можем терпеть такую несправедливость?
– О, Боже! Помоги поправить дело! – промолвил Сен-Поль, всхлипывая.
– И Он поправит, – проговорил Монферрат. – Если мы сами Ему поможем!
Это замечание напомнило Сен-Полю его собственные слова Жилю де Гердену. Он поспешил броситься перед королевой на колени, чтобы запечатлеть свою преданность.
– Дама моя Беранжера! – горячо воскликнул он. – Возьмите меня в свои ратники! Я дурной человек, но, конечно, не такой дурной, как он. Пустите меня сразиться с ним за вас!
Королева нетерпеливо качнула головой.
– Ну, что вы можете поделать против такого славного человека? Он – величайший о мире властелин.
– О, Donicncddio! – рыкнул маркиз. – У меня кое-что найдется, чтобы посбить эту славу– Любезная наша государыня! Мы пойдем помолимся, чтобы Бог послал вам здоровья.
Приложившись к ее ручке, он увлек за собой Сен-Поля, который весь дрожал от наплыва мыслей, пламенным потоком охвативших его.
– О, клянусь моей душой, маркиз! – воскликнул юноша, когда они опять вышли на свет Божий. – Что же бы нам сделать, чтобы загладить эти злодейства?
Маркиз лукаво взглянул на него.
– Прикончить негодяя, который натворил их.
– Но чисто ли мы поступим, маркиз? Нет ли у нас тут каких собственных задних мыслей?
– Дело довольно "истое! Придешь ли ты к Мушиной Башне сегодня ночью?
– Да, да, приду! – отозвался Сен-Поль.
Только смотри, со ной будет человек, который может сослужить нам службу! – продолжал маркиз.
– А! – сказал Сен-Поль. – И со мной тоже. Маркиз почесал нос.
– Гм! – промычал он наставительно. – А кто он, может быть, этот ваш человек, Сен-Поль?
– А вот кто: человек, который имеет столько же причин ненавидеть Ричарда, как и эта бедная дама.
– Да кто же он?
– Поклонник моей сестры Жанны.
– Клянусь Причастием! – – воскликнул Монферрат. – Нас будет целая компания влюбленных.
На том они и распростились.
Мушиная Башня стоит в стороне от города, на песчаной косе, которая раздваивается и как бы двумя крюками охватывает болотину, покрытую пенистым илом, морской травой и отбросами – словом, всем, что только попадается мусору и грязи в стоячей воде. Только перед ней лежит часть моря, где уже начинаются прилив и отлив, хотя ленивые, не выше полуфута; с Другой же стороны тянется плотина, которая подходит к городской стене. Над этим омертвелым болотом и вокруг него день и ночь вы услышите жужжанье бесчисленного множества больших мух, а в полдень можно даже видеть, как они плотной завесой висят в тяжелом воздухе. Говорят, это оттого, что в глубокой древности здесь совершались гекатомбы в честь идолов. Но есть и другая, более правдоподобная причина: эта болотина – просто кладбище мертвечины, и она отвратительно воняет. Всякая падаль, которую бросают с городских стен, приплывает сюда и остается тут гнить. Мухи поживляются здесь, чем случится. Им приходится делиться добычей с водяными и земными тварями, крупные рыбы приплывают сюда покормиться, а по ночам шакалы и гиены спускаются с гор и пожирают то, что им удастся стянуть. Но не раз случалось, что акулы стаскивали этих хищников в воду и лакомились свежим мясцом, если им позволяла их сестра-акула. Как бы то ни было, это место одарено ужасным названием, ужасным запахом и ужасным шумом жужжанья мух, которое сливается с всплесками акул. Их, впрочем, редко можно видеть: вода-то слишком для этого плотна. Но можно угадать присутствие акул по маслянистым струйкам на поверхности в виде головок больших стрел, которые оставляют за собой в зловонной тине плавники прожор, снующих от одного трупа к другому.
Туда-то в глухую ночь явился Монферрат, в черном плаще, зажимая себе нос, но не препятствуя ушам своим слышать затаенный гул мушиного жужжанья. При свете звезд и блеске зловонной воды он мог ясно различить высокую фигуру в длинном белом одеянии. Незнакомец стоял над самым краем болотины и смотрел на акул. Маркиз спрятал своих телохранителей за башней, перекрестился, вынул меч, чтобы проложить себе дорогу сквозь чудовищную тучу мух, и так шел себе вперед, движениями своими напоминая человека, который вяжет снопы.
Высокий человек видел его, но не шевельнулся. Маркиз подошел к нему вплотную.
– Друг мой, на что это ты смотришь? – спросил он по-арабски.
– Я смотрю на акул, которым достался новый труп, – ответил незнакомец. – Видишь, какая суета поднялась у них в воде! В этом вихре участвует с полдюжины таких чудовищ. Смотри, смотри: вон еще одно спешит!
Маркизу становилось тошно.
– Помилуй Бог! Не могу я смотреть на это! – отозвался он.
– Что ж тут такого? Они дерутся из-за мертвеца, – спокойно пояснил араб.
– Весьма возможно, – согласился маркиз. – Ты, друг мой, свыкся с мыслью о смерти; и я тоже. Я не боюсь никого из живых людей; но эти большущие рыбы приводят меня в ужас.
– Ты дурак! – возразил араб. – Они просто добывают себе пищу. Но ты и я, мы ищем для себя чего-нибудь получше: мы должны добывать пищу для души своей. А душа человека страшно прожорлива; и ее вкусы более странные, нежели вкусы акулы.
Маркиз посмотрел на мух.
– О, Боже мой! Араб, послушай: уйдем отсюда! Неужели нет покоя от этих мух?
– Конечно нет, и никогда не будет, – сказал араб. – Здесь брошены тысячи убитых, а мухи ведь тоже есть хотят.
– Фу! Это ужасно! – обливаясь холодным потом, проговорил Монферрат.
Араб повернулся к нему. Лицо его было закрыто, а голова – одно безобразие: словно торчал колпак плаща, и голос выходил, как из порожней одежды.
– Послушай-ка, маркиз Монферрат! – обратился к нему этот голос. – Что тебе от меня надо здесь, у Мушиной Башни?
Маркизу припомнилось, что ему было нужно.
– Мне надо убить человека… Только не здесь, не здесь, о, Иисусе Христе!
– А кто тебя прислал? – спросил араб.
– Шейх Моффадин, узник, во имя Али и Абдаллаха, слуги Али.
Так сказал маркиз и облобызал бы араба, но под колпаком ему не видно было признаков лица, и он не решался целовать пустоту.
– Идем со мной! – сказал араб.
Через час маркиз вошел в Башню, содрогаясь. Там его ждали граф Сен-Поль, эрцгерцог Австрийский и Жиль де Герден. Никто ни с кем не поздоровался.
– Ну, где же ваш человек, маркиз? – спросил Сен-Поль бледного, как смерть, итальянца.
– Он там, смотрит на акул, – шепотом отвечал маркиз. Но он готов сослужить нам службу, если у нас хватит смелости воспользоваться им.
Он хватил рукой по мухам, которые вились у него над головой.
– Страшное здесь место, скажу вам, Сен-Поль, продолжал Монферрат, вытаращив глаза. Сен-Поль пожал плечами.
– Дело, которое мы затеваем, дорогой маркиз, не из изящных, не забудьте этого! – заметил он.
В ту же минуту маркизу бросилось в глаза, что широкая спина австрийца в кожаном платье вся облеплена мухами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95
На что же мы, рыцари, если можем терпеть такую несправедливость?
– О, Боже! Помоги поправить дело! – промолвил Сен-Поль, всхлипывая.
– И Он поправит, – проговорил Монферрат. – Если мы сами Ему поможем!
Это замечание напомнило Сен-Полю его собственные слова Жилю де Гердену. Он поспешил броситься перед королевой на колени, чтобы запечатлеть свою преданность.
– Дама моя Беранжера! – горячо воскликнул он. – Возьмите меня в свои ратники! Я дурной человек, но, конечно, не такой дурной, как он. Пустите меня сразиться с ним за вас!
Королева нетерпеливо качнула головой.
– Ну, что вы можете поделать против такого славного человека? Он – величайший о мире властелин.
– О, Donicncddio! – рыкнул маркиз. – У меня кое-что найдется, чтобы посбить эту славу– Любезная наша государыня! Мы пойдем помолимся, чтобы Бог послал вам здоровья.
Приложившись к ее ручке, он увлек за собой Сен-Поля, который весь дрожал от наплыва мыслей, пламенным потоком охвативших его.
– О, клянусь моей душой, маркиз! – воскликнул юноша, когда они опять вышли на свет Божий. – Что же бы нам сделать, чтобы загладить эти злодейства?
Маркиз лукаво взглянул на него.
– Прикончить негодяя, который натворил их.
– Но чисто ли мы поступим, маркиз? Нет ли у нас тут каких собственных задних мыслей?
– Дело довольно "истое! Придешь ли ты к Мушиной Башне сегодня ночью?
– Да, да, приду! – отозвался Сен-Поль.
Только смотри, со ной будет человек, который может сослужить нам службу! – продолжал маркиз.
– А! – сказал Сен-Поль. – И со мной тоже. Маркиз почесал нос.
– Гм! – промычал он наставительно. – А кто он, может быть, этот ваш человек, Сен-Поль?
– А вот кто: человек, который имеет столько же причин ненавидеть Ричарда, как и эта бедная дама.
– Да кто же он?
– Поклонник моей сестры Жанны.
– Клянусь Причастием! – – воскликнул Монферрат. – Нас будет целая компания влюбленных.
На том они и распростились.
Мушиная Башня стоит в стороне от города, на песчаной косе, которая раздваивается и как бы двумя крюками охватывает болотину, покрытую пенистым илом, морской травой и отбросами – словом, всем, что только попадается мусору и грязи в стоячей воде. Только перед ней лежит часть моря, где уже начинаются прилив и отлив, хотя ленивые, не выше полуфута; с Другой же стороны тянется плотина, которая подходит к городской стене. Над этим омертвелым болотом и вокруг него день и ночь вы услышите жужжанье бесчисленного множества больших мух, а в полдень можно даже видеть, как они плотной завесой висят в тяжелом воздухе. Говорят, это оттого, что в глубокой древности здесь совершались гекатомбы в честь идолов. Но есть и другая, более правдоподобная причина: эта болотина – просто кладбище мертвечины, и она отвратительно воняет. Всякая падаль, которую бросают с городских стен, приплывает сюда и остается тут гнить. Мухи поживляются здесь, чем случится. Им приходится делиться добычей с водяными и земными тварями, крупные рыбы приплывают сюда покормиться, а по ночам шакалы и гиены спускаются с гор и пожирают то, что им удастся стянуть. Но не раз случалось, что акулы стаскивали этих хищников в воду и лакомились свежим мясцом, если им позволяла их сестра-акула. Как бы то ни было, это место одарено ужасным названием, ужасным запахом и ужасным шумом жужжанья мух, которое сливается с всплесками акул. Их, впрочем, редко можно видеть: вода-то слишком для этого плотна. Но можно угадать присутствие акул по маслянистым струйкам на поверхности в виде головок больших стрел, которые оставляют за собой в зловонной тине плавники прожор, снующих от одного трупа к другому.
Туда-то в глухую ночь явился Монферрат, в черном плаще, зажимая себе нос, но не препятствуя ушам своим слышать затаенный гул мушиного жужжанья. При свете звезд и блеске зловонной воды он мог ясно различить высокую фигуру в длинном белом одеянии. Незнакомец стоял над самым краем болотины и смотрел на акул. Маркиз спрятал своих телохранителей за башней, перекрестился, вынул меч, чтобы проложить себе дорогу сквозь чудовищную тучу мух, и так шел себе вперед, движениями своими напоминая человека, который вяжет снопы.
Высокий человек видел его, но не шевельнулся. Маркиз подошел к нему вплотную.
– Друг мой, на что это ты смотришь? – спросил он по-арабски.
– Я смотрю на акул, которым достался новый труп, – ответил незнакомец. – Видишь, какая суета поднялась у них в воде! В этом вихре участвует с полдюжины таких чудовищ. Смотри, смотри: вон еще одно спешит!
Маркизу становилось тошно.
– Помилуй Бог! Не могу я смотреть на это! – отозвался он.
– Что ж тут такого? Они дерутся из-за мертвеца, – спокойно пояснил араб.
– Весьма возможно, – согласился маркиз. – Ты, друг мой, свыкся с мыслью о смерти; и я тоже. Я не боюсь никого из живых людей; но эти большущие рыбы приводят меня в ужас.
– Ты дурак! – возразил араб. – Они просто добывают себе пищу. Но ты и я, мы ищем для себя чего-нибудь получше: мы должны добывать пищу для души своей. А душа человека страшно прожорлива; и ее вкусы более странные, нежели вкусы акулы.
Маркиз посмотрел на мух.
– О, Боже мой! Араб, послушай: уйдем отсюда! Неужели нет покоя от этих мух?
– Конечно нет, и никогда не будет, – сказал араб. – Здесь брошены тысячи убитых, а мухи ведь тоже есть хотят.
– Фу! Это ужасно! – обливаясь холодным потом, проговорил Монферрат.
Араб повернулся к нему. Лицо его было закрыто, а голова – одно безобразие: словно торчал колпак плаща, и голос выходил, как из порожней одежды.
– Послушай-ка, маркиз Монферрат! – обратился к нему этот голос. – Что тебе от меня надо здесь, у Мушиной Башни?
Маркизу припомнилось, что ему было нужно.
– Мне надо убить человека… Только не здесь, не здесь, о, Иисусе Христе!
– А кто тебя прислал? – спросил араб.
– Шейх Моффадин, узник, во имя Али и Абдаллаха, слуги Али.
Так сказал маркиз и облобызал бы араба, но под колпаком ему не видно было признаков лица, и он не решался целовать пустоту.
– Идем со мной! – сказал араб.
Через час маркиз вошел в Башню, содрогаясь. Там его ждали граф Сен-Поль, эрцгерцог Австрийский и Жиль де Герден. Никто ни с кем не поздоровался.
– Ну, где же ваш человек, маркиз? – спросил Сен-Поль бледного, как смерть, итальянца.
– Он там, смотрит на акул, – шепотом отвечал маркиз. Но он готов сослужить нам службу, если у нас хватит смелости воспользоваться им.
Он хватил рукой по мухам, которые вились у него над головой.
– Страшное здесь место, скажу вам, Сен-Поль, продолжал Монферрат, вытаращив глаза. Сен-Поль пожал плечами.
– Дело, которое мы затеваем, дорогой маркиз, не из изящных, не забудьте этого! – заметил он.
В ту же минуту маркизу бросилось в глаза, что широкая спина австрийца в кожаном платье вся облеплена мухами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95