Ему захотелось снова ее целовать и выбросить из головы эту неприятную историю.
– Я нанял сыщиков из полицейского управления. Но мало того что все это время они разоряли меня, раздражали слуг и арестовывали моих торговых агентов, они не смогли поймать моего кузена. А Френсис продолжает неотступно следить за каждым моим шагом и дважды уже стрелял в меня, но промахнулся: в первый раз прострелил совершенно новую шляпу, а во второй – попал мне в бок и повредил ребро. Болело страшно, пока не зажило. К тому же пуля порвала почти новое пальто. Мне следует отправить Френсису счет от моего портного!
– Ничего смешного во всем этом нет! – отрезала она, и Эйдриан с удивлением заметил, что в ее глазах стоят слезы.
– Дорогая Мэдлин, – уже мягче сказал он, – я вынужден смеяться, иначе можно сойти с ума.
– Наймите частного охранника, – предложила она. – У вас есть средства…
Он не должен сдаваться этому кровожадному родственнику, думала Мэдди. Это просто нечестно – позволить убийце добиться своего.
– Я и это попытался сделать. У меня был слуга, очень хороший парень, с которым мы прошли всю войну, верный мне человек. Он стал спать в моей комнате. Однажды, когда Френсис подкупил хозяина гостиницы и получил ключ от моей комнаты, Джон отвел от меня нож, но заплатил за это собственной жизнью.
Мэдди ужаснулась.
– К сожалению, воспользовавшись тем, что я пытался остановить кровотечение из раны Джона, Френсис скрылся. Потом он подкупил своего слугу, чтобы тот подтвердил его алиби, и я не смог предъявить ему обвинение в убийстве.
Неожиданно на солнце набежала тучка.
– Я больше никогда не позволю, чтобы из-за меня погиб человек. – Лицо Эйдриана стало суровым, – Я приговорил к смерти достаточно людей во время войны, Мэдлин, но дальше так продолжать не хочу. Когда я в следующий раз встречусь со своим кузеном, невинные люди не должны пострадать. Только я или он. У меня есть время на оглашение нашей помолвки и на то, чтобы сочетаться с вами законным браком, но потом я должен буду уехать, чтобы не подвергать вас риску. – Он взял ее руки в свои. – Вы выйдете за меня замуж, Мэдлин? Если не ради меня, то хотя бы ради себя.
Она подумала о том, что он один и днем и ночью будет скитаться, преследуемый врагом, и ответила:
– Да, выйду.
Мэдди схватила его за руки, будто могла остановить и уберечь его от несговорчивого врага.
– Но должен же быть какой-то способ остаться здесь? Ваш кузен безумен.
– Возможно, – согласился Эйдриан. – Полагаю, что это именно так. Я пытался просто не попадаться ему на глаза, но у него нюх на меня, как у какой-нибудь безумной ищейки, и он все время меня находит.
Он усмехнулся, и она невольно рассмеялась, хотя через секунду, представив себе, как кто-то подстерегает Эйдриана, чтобы убить его, Мэдди чуть не расплакалась. Его хотят убить, а он шутит. Как он может? Но возможно, он прав. Что еще ему остается делать? Стонать и жалеть себя? Эйдриан? Он слишком горд и силен, чтобы упиваться жалостью к себе.
Ей хотелось утешить виконта – обнять и прижать его голову к своей груди. Но от того, что мысли сразу же приняли определенное направление, Мэдди покраснела.
Он словно прочитал ее мысли, и она отвела взгляд. Эйдриан хочет наследника, вдруг вспомнила она. Он хочет ребенка. Значит, брак будет настоящим. Она покраснела еще больше, вспомнив, что почувствовала, когда они прижимались друг к другу. Какие же наслаждения ей сулит брачная постель?
Мэдди пожалела, что не расспросила поподробнее своих замужних сестер. И надо же было им уехать из страны именно тогда, когда ей нужен совет! Она ничего не знала о том, как должна себя вести молодая жена после свадебного пиршества, когда гости разъедутся, а слуги везде потушат свечи. Вдруг она не сможет его ублажить?
Он наблюдал за ней с каким-то непонятным блеском в глазах. Неужели он читает ее мысли? Взгляд его темных глаз показался ей слишком понимающим.
Ей вдруг представились они оба в постели, после того как Эйдриан снял с нее платье и снова увидел ее голой.
Щеки предательски горели.
– Мне лучше уйти… то есть… мой отец может подумать… то есть я хочу сказать.
Запутавшись окончательно, она повернулась и убежала в дом.
Уже в спальне Мэдди достала из бюро бумагу и чернила и начала писать еще одно письмо. Первые она уже отослала, но сейчас ей надо было срочно посоветоваться. Для этого рано овдовевшая сестра Лорин, которая вышла замуж первой, была самой подходящей.
Вот что Мэдди написала:
Дорогая сестра, я знаю, что мой вопрос будет неожиданным, но в моей жизни скоро произойдут большие перемены. В прошлом письмен написала тебе о неприятном происшествии, связанном с моей головной болью, и о том, как в лесу меня нашел виконт и хотел помочь. ..
Было очень трудно задать сестре нужный вопрос. Мэдди остановилась и посмотрела на растрепанный кончик пера. Обмакнув его в чернила, она продолжила:
Если мы поженимся, боюсь, что я не сумею… что недостаточно знаю о том…
О Господи. Она даже не может ясно выразить, что ее волнует. Вряд ли это служит хорошим предзнаменованием для первой брачной ночи. Если она не может говорить о том, что ее беспокоит, с сестрой, которой доверяет, то что она скажет мужу, который достался ей таким из ряда вон выходящим образом? И разве она сможет удовлетворить его, как положено хорошей жене?
Фелисити Барлоу быстрым шагом шла по дорожке, в сотый раз жалея о том, что сняла домик в таком уединенном месте. Но он достался ей дешево, а при ее скромных доходах это было весьма существенно. Ей повезло, что она вообще его нашла. Деревянный, крытый соломой дом был построен для какого-то полоумного художника, так описывало его местное население, и больше подходил для юга Англии, чем для холодного и сырого климата Йоркшира.
После того как художник уехал, дом пустовал до тех пор, пока не приехала Фелисити и не сняла его. Рента была низкой, дом – достаточно просторным, и при нем был небольшой садик.
Мисс Эплгейт великодушно согласилась продавать ей яйца и молоко со своего скотного двора, хотя у Эплгейтов и самих всего было немного.
Фелисити повезло и в том, что в мисс Эплгейт она обрела подругу. Одинокой женщине было нелегко. Местные помещики отнеслись к молодой вдове с подозрением, так как никто в графстве точно не знал, откуда она родом.
Не стоит беспокоиться о том, чего нельзя изменить, убеждала она себя. День был чудесный, мисс Эплгейт пошла на поправку, а сама Фелисити совершила приятную прогулку. К пятичасовому чаю она сделает себе сандвич с яйцом (у нее еще осталось одно), а на обед разогреет остатки вчерашнего супа.
Краем глаза она заметила в стороне какое-то движение, но, обернувшись, не увидела ничего, кроме воробья, которого она, вероятно, спугнула.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63
– Я нанял сыщиков из полицейского управления. Но мало того что все это время они разоряли меня, раздражали слуг и арестовывали моих торговых агентов, они не смогли поймать моего кузена. А Френсис продолжает неотступно следить за каждым моим шагом и дважды уже стрелял в меня, но промахнулся: в первый раз прострелил совершенно новую шляпу, а во второй – попал мне в бок и повредил ребро. Болело страшно, пока не зажило. К тому же пуля порвала почти новое пальто. Мне следует отправить Френсису счет от моего портного!
– Ничего смешного во всем этом нет! – отрезала она, и Эйдриан с удивлением заметил, что в ее глазах стоят слезы.
– Дорогая Мэдлин, – уже мягче сказал он, – я вынужден смеяться, иначе можно сойти с ума.
– Наймите частного охранника, – предложила она. – У вас есть средства…
Он не должен сдаваться этому кровожадному родственнику, думала Мэдди. Это просто нечестно – позволить убийце добиться своего.
– Я и это попытался сделать. У меня был слуга, очень хороший парень, с которым мы прошли всю войну, верный мне человек. Он стал спать в моей комнате. Однажды, когда Френсис подкупил хозяина гостиницы и получил ключ от моей комнаты, Джон отвел от меня нож, но заплатил за это собственной жизнью.
Мэдди ужаснулась.
– К сожалению, воспользовавшись тем, что я пытался остановить кровотечение из раны Джона, Френсис скрылся. Потом он подкупил своего слугу, чтобы тот подтвердил его алиби, и я не смог предъявить ему обвинение в убийстве.
Неожиданно на солнце набежала тучка.
– Я больше никогда не позволю, чтобы из-за меня погиб человек. – Лицо Эйдриана стало суровым, – Я приговорил к смерти достаточно людей во время войны, Мэдлин, но дальше так продолжать не хочу. Когда я в следующий раз встречусь со своим кузеном, невинные люди не должны пострадать. Только я или он. У меня есть время на оглашение нашей помолвки и на то, чтобы сочетаться с вами законным браком, но потом я должен буду уехать, чтобы не подвергать вас риску. – Он взял ее руки в свои. – Вы выйдете за меня замуж, Мэдлин? Если не ради меня, то хотя бы ради себя.
Она подумала о том, что он один и днем и ночью будет скитаться, преследуемый врагом, и ответила:
– Да, выйду.
Мэдди схватила его за руки, будто могла остановить и уберечь его от несговорчивого врага.
– Но должен же быть какой-то способ остаться здесь? Ваш кузен безумен.
– Возможно, – согласился Эйдриан. – Полагаю, что это именно так. Я пытался просто не попадаться ему на глаза, но у него нюх на меня, как у какой-нибудь безумной ищейки, и он все время меня находит.
Он усмехнулся, и она невольно рассмеялась, хотя через секунду, представив себе, как кто-то подстерегает Эйдриана, чтобы убить его, Мэдди чуть не расплакалась. Его хотят убить, а он шутит. Как он может? Но возможно, он прав. Что еще ему остается делать? Стонать и жалеть себя? Эйдриан? Он слишком горд и силен, чтобы упиваться жалостью к себе.
Ей хотелось утешить виконта – обнять и прижать его голову к своей груди. Но от того, что мысли сразу же приняли определенное направление, Мэдди покраснела.
Он словно прочитал ее мысли, и она отвела взгляд. Эйдриан хочет наследника, вдруг вспомнила она. Он хочет ребенка. Значит, брак будет настоящим. Она покраснела еще больше, вспомнив, что почувствовала, когда они прижимались друг к другу. Какие же наслаждения ей сулит брачная постель?
Мэдди пожалела, что не расспросила поподробнее своих замужних сестер. И надо же было им уехать из страны именно тогда, когда ей нужен совет! Она ничего не знала о том, как должна себя вести молодая жена после свадебного пиршества, когда гости разъедутся, а слуги везде потушат свечи. Вдруг она не сможет его ублажить?
Он наблюдал за ней с каким-то непонятным блеском в глазах. Неужели он читает ее мысли? Взгляд его темных глаз показался ей слишком понимающим.
Ей вдруг представились они оба в постели, после того как Эйдриан снял с нее платье и снова увидел ее голой.
Щеки предательски горели.
– Мне лучше уйти… то есть… мой отец может подумать… то есть я хочу сказать.
Запутавшись окончательно, она повернулась и убежала в дом.
Уже в спальне Мэдди достала из бюро бумагу и чернила и начала писать еще одно письмо. Первые она уже отослала, но сейчас ей надо было срочно посоветоваться. Для этого рано овдовевшая сестра Лорин, которая вышла замуж первой, была самой подходящей.
Вот что Мэдди написала:
Дорогая сестра, я знаю, что мой вопрос будет неожиданным, но в моей жизни скоро произойдут большие перемены. В прошлом письмен написала тебе о неприятном происшествии, связанном с моей головной болью, и о том, как в лесу меня нашел виконт и хотел помочь. ..
Было очень трудно задать сестре нужный вопрос. Мэдди остановилась и посмотрела на растрепанный кончик пера. Обмакнув его в чернила, она продолжила:
Если мы поженимся, боюсь, что я не сумею… что недостаточно знаю о том…
О Господи. Она даже не может ясно выразить, что ее волнует. Вряд ли это служит хорошим предзнаменованием для первой брачной ночи. Если она не может говорить о том, что ее беспокоит, с сестрой, которой доверяет, то что она скажет мужу, который достался ей таким из ряда вон выходящим образом? И разве она сможет удовлетворить его, как положено хорошей жене?
Фелисити Барлоу быстрым шагом шла по дорожке, в сотый раз жалея о том, что сняла домик в таком уединенном месте. Но он достался ей дешево, а при ее скромных доходах это было весьма существенно. Ей повезло, что она вообще его нашла. Деревянный, крытый соломой дом был построен для какого-то полоумного художника, так описывало его местное население, и больше подходил для юга Англии, чем для холодного и сырого климата Йоркшира.
После того как художник уехал, дом пустовал до тех пор, пока не приехала Фелисити и не сняла его. Рента была низкой, дом – достаточно просторным, и при нем был небольшой садик.
Мисс Эплгейт великодушно согласилась продавать ей яйца и молоко со своего скотного двора, хотя у Эплгейтов и самих всего было немного.
Фелисити повезло и в том, что в мисс Эплгейт она обрела подругу. Одинокой женщине было нелегко. Местные помещики отнеслись к молодой вдове с подозрением, так как никто в графстве точно не знал, откуда она родом.
Не стоит беспокоиться о том, чего нельзя изменить, убеждала она себя. День был чудесный, мисс Эплгейт пошла на поправку, а сама Фелисити совершила приятную прогулку. К пятичасовому чаю она сделает себе сандвич с яйцом (у нее еще осталось одно), а на обед разогреет остатки вчерашнего супа.
Краем глаза она заметила в стороне какое-то движение, но, обернувшись, не увидела ничего, кроме воробья, которого она, вероятно, спугнула.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63