Его глаза были устремлены в пространство, он выглядел так, будто существует в своем собственном мире. Да, впрочем, это так и было.
Он был в брюках и рубашке, на шее двумя длинными лентами болтался галстук. Он, видимо, раздевался, сидя на кровати, и его неожиданно сморил сон.
Что послужило причиной беспокойства на этот раз?
– Пойдем, мой дорогой, – прошептала Мэдди, надеясь, что ему не привиделся кошмар и его больше не преследуют лужи крови.
Но у нее упало сердце, когда она услышала его бормотание.
– «…кровь оскверняет землю». Кровь, кровь, кровь – вместе со мной в этот дом пришла кровь… Я должен уехать, пока она тоже не пострадала.
– Она?
Мэдди смотрела на него в недоумении. Она так торопилась выйти в коридор, что забыла сунуть ноги в тапочки, и теперь почувствовала, каким холодным был пол.
– Мэдлин… нельзя, чтобы она расстроилась…
– Чепуха! – возразила она громче, чем намеревалась. Испугавшись, что ее могут услышать, она понизила голос до шепота: – Пойдемте, милорд. С Мэдлин все будет в порядке. Здесь нет крови, но ночь холодная, и вы можете простудиться. Возвращайтесь в постель.
– Но следы…
– Поверьте мне, нет никаких следов. Никакой крови, – решительно сказала она. – Возьмите меня за руку, милорд.
Он послушно последовал за ней в свою комнату. Она вздохнула с облегчением, когда закрыла за собой дверь.
Но возникла новая сложность.
Он не хотел ложиться в постель.
– Постельное белье безупречно чистое, а я весь в крови. Я не могу…
– Эйдриан! – Мэдди устала и замерзла, и мысль о том, что она может лечь рядом с ним и он согреет ее своим теплом, взволновала ее. Но он не желал сесть даже на краешек кровати. – На вас нет крови, уверяю вас. Если я лягу, вы… куда вы идете? Подождите!
Мэдди бросилась за ним.
Схватив за руку, она остановила его у самого окна. Светила полная луна, и в этой части комнаты было еще холоднее. Мэдди пробила дрожь.
А он, казалось, не замечал холода.
– Если бы Мэдлин знала, сколько человек я убил, сколько умерло на моих руках, она никогда не согласилась бы выйти за меня замуж. Никогда бы меня не полюбила и не захотела бы даже приблизиться ко мне.
От его слов у Мэдди сжалось сердце. Он говорил о любви, а не об удобном для них обоих браке. Он подал ей надежду и тут же снова ее отнял.
– Что вы имеете в виду, Эйдриан? Войну? Вы сражались за свою страну… вы не можете винить себя в том, что отняли жизнь у людей на войне… у вас не было выбора.
– Но кровь, – тихо повторил он, – кровь везде. А теперь еще и…
– Дуэль? – догадалась Мэдди. – Вы ведь не хотели его убивать, не так ли, Эйдриан?
– Нет! Его пуля задела мое плечо, я дернулся, и пуля попала прямо в него.
– Значит, в этом нет вашей вины, – повторила она. Разве можно в чем-то убедить человека, застрявшего в бесконечном кошмаре, покачала она головой.
Бесполезно взывать к логике, решила Мэдди. Она достала из комода полотенце и намочила его в умывальнике. Потом подошла к Эйдриану с полотенцем в одной руке и фарфоровой умывальной чашей – в другой.
– Вот смотрите, – сказала Мэдди, взяв его руку, – я смываю кровь, Эйдриан. Ее больше нет.
Она проделала то же самое с другой его рукой, надеясь, что холодная вода приведет его в чувство.
Но он так сильно вздрогнул от прикосновения мокрой ткани, что Мэдди чуть было не выронила тяжелую чашу. Вода выплеснулась прямо на него.
– О Боже, – пробормотала Мэдди. Промокли и брюки, и рубашка. Но может, он хотя бы от этого очнется?
Нет, не очнулся.
– Теперь вам обязательно надо лечь в постель. – Она потащила его к кровати. – Прошу вас, Эйдриан. Здесь холодно, и вы простудитесь. И мне холодно. Давайте ляжем вместе.
Откинув одеяло, она подтолкнула Эйдриана, надеясь, что он последует за ней. Немного поколебавшись, он сел на край.
Она стянула с него галстук и бросила его на пол.
– А теперь снимите рубашку, Эйдриан. Она совсем мокрая.
Он молча повиновался, стянув рубашку через голову. Мэдди не чувствовала себя достаточно смелой, чтобы снять с него брюки и нижнее белье, поэтому просто похлопала по подушке:
– Ну же, Эйдриан. Ложитесь рядом со мной. Вам надо согреться.
Не говоря ни слова, он лег, и Мэдди смогла натянуть одеяло на его голый торс. Виконт какое-то время лежал неподвижно, однако, когда она попыталась подоткнуть одеяло с боков, он дернулся, подмял ее под себя и затих.
Мэдди вздрогнула от неожиданности, но не стала сопротивляться, решив, что будет лежать тихо, пока не поймет, что он хочет сделать. Возможно, в его воображении возникли еще какие-то фантазии, и это поможет ему забыть о своем кошмаре.
Он прижался к ней и замер, и ей это понравилось. Она перестала дрожать от холода.
Она ощущала, как тепло растекается по всему ее телу, сверху донизу, до самых кончиков пальцев на ногах, и у нее вдруг появилось странное желание прижаться еще сильнее и почувствовать его мужскую плоть…
Но что он делает?
Он вдруг перекатился, и она снова оказалась рядом. Вот и хорошо. Теперь она свободна и может вернуться и свою комнату, пока он не проснулся и не обнаружил ее в таком компрометирующем положении. Одна мысль об этом заставила Мэдди покраснеть. В состоянии сна виконт почему-то казался менее опасным.
Возможно, потому, что выглядел более невинным, более уязвимым, хотя по-прежнему желанным. Она долго разглядывала его лицо, но потом покачала головой. Нет, так не годится. Разве не она читала нотации своим сестрам о том, что в любой ситуации надо себя контролировать и ни в коем случае не ронять честь семьи?
Правда, они вряд ли ее слушали. О Лорин не надо было беспокоиться, потому что она рано вышла замуж. Джулиана, хотя и подтрунивала над Мэдди, но, кроме каких-то детских выходок вроде лазанья по деревьям и прогулок по болотам, во всем остальном шла по проторенной дорожке. Только с близнецами были хлопоты. Они выбрали свою линию поведения и редко вели себя так, как подобает воспитанным девушкам. Попытки их переделать были бесполезными.
Но теперь это Мэдди всполошила все графство и была уверена, что сестры никогда не позволят ей об этом забыть. Но разве можно их в этом винить? – мрачно подумала Мэдди.
Она пошла на цыпочках к двери, но виконт, выскочивший из постели, схватил ее и стянул через голову ночную рубашку.
– Эйдриан, подождите! – Но ее голос был приглушен рубашкой.
Через секунду она осталась в одних панталонах. Прикрыв руками грудь, она сказала:
– Перестаньте. Верните мне рубашку, – Ее голос звучал до смешного строго.
Он, видимо, не слышал Мэдди, потому что поднял ее и бросил на кровать.
Она была настолько ошеломлена, что даже не попыталась встать, а лежала и смотрела на него. А он придавил своей сильной рукой ее грудь, так что Мэдди не могла пошевелиться, и поцеловал.
Позже она вспоминала об этом поцелуе как о «том самом».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63
Он был в брюках и рубашке, на шее двумя длинными лентами болтался галстук. Он, видимо, раздевался, сидя на кровати, и его неожиданно сморил сон.
Что послужило причиной беспокойства на этот раз?
– Пойдем, мой дорогой, – прошептала Мэдди, надеясь, что ему не привиделся кошмар и его больше не преследуют лужи крови.
Но у нее упало сердце, когда она услышала его бормотание.
– «…кровь оскверняет землю». Кровь, кровь, кровь – вместе со мной в этот дом пришла кровь… Я должен уехать, пока она тоже не пострадала.
– Она?
Мэдди смотрела на него в недоумении. Она так торопилась выйти в коридор, что забыла сунуть ноги в тапочки, и теперь почувствовала, каким холодным был пол.
– Мэдлин… нельзя, чтобы она расстроилась…
– Чепуха! – возразила она громче, чем намеревалась. Испугавшись, что ее могут услышать, она понизила голос до шепота: – Пойдемте, милорд. С Мэдлин все будет в порядке. Здесь нет крови, но ночь холодная, и вы можете простудиться. Возвращайтесь в постель.
– Но следы…
– Поверьте мне, нет никаких следов. Никакой крови, – решительно сказала она. – Возьмите меня за руку, милорд.
Он послушно последовал за ней в свою комнату. Она вздохнула с облегчением, когда закрыла за собой дверь.
Но возникла новая сложность.
Он не хотел ложиться в постель.
– Постельное белье безупречно чистое, а я весь в крови. Я не могу…
– Эйдриан! – Мэдди устала и замерзла, и мысль о том, что она может лечь рядом с ним и он согреет ее своим теплом, взволновала ее. Но он не желал сесть даже на краешек кровати. – На вас нет крови, уверяю вас. Если я лягу, вы… куда вы идете? Подождите!
Мэдди бросилась за ним.
Схватив за руку, она остановила его у самого окна. Светила полная луна, и в этой части комнаты было еще холоднее. Мэдди пробила дрожь.
А он, казалось, не замечал холода.
– Если бы Мэдлин знала, сколько человек я убил, сколько умерло на моих руках, она никогда не согласилась бы выйти за меня замуж. Никогда бы меня не полюбила и не захотела бы даже приблизиться ко мне.
От его слов у Мэдди сжалось сердце. Он говорил о любви, а не об удобном для них обоих браке. Он подал ей надежду и тут же снова ее отнял.
– Что вы имеете в виду, Эйдриан? Войну? Вы сражались за свою страну… вы не можете винить себя в том, что отняли жизнь у людей на войне… у вас не было выбора.
– Но кровь, – тихо повторил он, – кровь везде. А теперь еще и…
– Дуэль? – догадалась Мэдди. – Вы ведь не хотели его убивать, не так ли, Эйдриан?
– Нет! Его пуля задела мое плечо, я дернулся, и пуля попала прямо в него.
– Значит, в этом нет вашей вины, – повторила она. Разве можно в чем-то убедить человека, застрявшего в бесконечном кошмаре, покачала она головой.
Бесполезно взывать к логике, решила Мэдди. Она достала из комода полотенце и намочила его в умывальнике. Потом подошла к Эйдриану с полотенцем в одной руке и фарфоровой умывальной чашей – в другой.
– Вот смотрите, – сказала Мэдди, взяв его руку, – я смываю кровь, Эйдриан. Ее больше нет.
Она проделала то же самое с другой его рукой, надеясь, что холодная вода приведет его в чувство.
Но он так сильно вздрогнул от прикосновения мокрой ткани, что Мэдди чуть было не выронила тяжелую чашу. Вода выплеснулась прямо на него.
– О Боже, – пробормотала Мэдди. Промокли и брюки, и рубашка. Но может, он хотя бы от этого очнется?
Нет, не очнулся.
– Теперь вам обязательно надо лечь в постель. – Она потащила его к кровати. – Прошу вас, Эйдриан. Здесь холодно, и вы простудитесь. И мне холодно. Давайте ляжем вместе.
Откинув одеяло, она подтолкнула Эйдриана, надеясь, что он последует за ней. Немного поколебавшись, он сел на край.
Она стянула с него галстук и бросила его на пол.
– А теперь снимите рубашку, Эйдриан. Она совсем мокрая.
Он молча повиновался, стянув рубашку через голову. Мэдди не чувствовала себя достаточно смелой, чтобы снять с него брюки и нижнее белье, поэтому просто похлопала по подушке:
– Ну же, Эйдриан. Ложитесь рядом со мной. Вам надо согреться.
Не говоря ни слова, он лег, и Мэдди смогла натянуть одеяло на его голый торс. Виконт какое-то время лежал неподвижно, однако, когда она попыталась подоткнуть одеяло с боков, он дернулся, подмял ее под себя и затих.
Мэдди вздрогнула от неожиданности, но не стала сопротивляться, решив, что будет лежать тихо, пока не поймет, что он хочет сделать. Возможно, в его воображении возникли еще какие-то фантазии, и это поможет ему забыть о своем кошмаре.
Он прижался к ней и замер, и ей это понравилось. Она перестала дрожать от холода.
Она ощущала, как тепло растекается по всему ее телу, сверху донизу, до самых кончиков пальцев на ногах, и у нее вдруг появилось странное желание прижаться еще сильнее и почувствовать его мужскую плоть…
Но что он делает?
Он вдруг перекатился, и она снова оказалась рядом. Вот и хорошо. Теперь она свободна и может вернуться и свою комнату, пока он не проснулся и не обнаружил ее в таком компрометирующем положении. Одна мысль об этом заставила Мэдди покраснеть. В состоянии сна виконт почему-то казался менее опасным.
Возможно, потому, что выглядел более невинным, более уязвимым, хотя по-прежнему желанным. Она долго разглядывала его лицо, но потом покачала головой. Нет, так не годится. Разве не она читала нотации своим сестрам о том, что в любой ситуации надо себя контролировать и ни в коем случае не ронять честь семьи?
Правда, они вряд ли ее слушали. О Лорин не надо было беспокоиться, потому что она рано вышла замуж. Джулиана, хотя и подтрунивала над Мэдди, но, кроме каких-то детских выходок вроде лазанья по деревьям и прогулок по болотам, во всем остальном шла по проторенной дорожке. Только с близнецами были хлопоты. Они выбрали свою линию поведения и редко вели себя так, как подобает воспитанным девушкам. Попытки их переделать были бесполезными.
Но теперь это Мэдди всполошила все графство и была уверена, что сестры никогда не позволят ей об этом забыть. Но разве можно их в этом винить? – мрачно подумала Мэдди.
Она пошла на цыпочках к двери, но виконт, выскочивший из постели, схватил ее и стянул через голову ночную рубашку.
– Эйдриан, подождите! – Но ее голос был приглушен рубашкой.
Через секунду она осталась в одних панталонах. Прикрыв руками грудь, она сказала:
– Перестаньте. Верните мне рубашку, – Ее голос звучал до смешного строго.
Он, видимо, не слышал Мэдди, потому что поднял ее и бросил на кровать.
Она была настолько ошеломлена, что даже не попыталась встать, а лежала и смотрела на него. А он придавил своей сильной рукой ее грудь, так что Мэдди не могла пошевелиться, и поцеловал.
Позже она вспоминала об этом поцелуе как о «том самом».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63