– Подняв голову, она посмотрела ему в глаза. – Я никогда не давала вам слова стать вашей женой, Уильям! Более того, я, кажется, ясно дала понять, что не хочу этого!
– Откуда вы узнали об этом разговоре? – резко спросил Уильям. Руки его упали. В глазах появился холод. – Кто передал вам мои слова? – В голосе звучала неприкрытая злоба. Прежде чем она успела ответить, он обо всем догадался, и с губ его сорвалось проклятие: – Этот ублюдок! Это ведь он, не так ли? Проклятый «цыган»! – С презрительной усмешкой отстранившись, он поинтересовался: – Поэтому вы так разозлились? Из-за него? Что за дьявол в вас вселился, Оливия? Нам не важно, что он думает.
Нет, важно, прошептал тихий внутренний голос. И когда Уильям протянул к ней руку, Оливия, надменно вскинув голову, отодвинулась.
– Что толку кричать направо и налево, что мы скоро поженимся, если этого никогда не будет? Я ни за что не стану вашей женой, Уильям! Ни за что и никогда! А если вы по-прежнему будете распускать слухи о нашей несуществующей помолвке, то мне ничего не останется, как объявить во всеуслышание, что это неправда и правдой никогда не было! И поверьте, если вы вынудите меня пойти на это, то будете выглядеть полным ослом!
– Вы еще пожалеете об этом! – глухо пробормотал он. Его лицо перекосилось от злобы и стало отталкивающим. – И вернетесь ко мне, Оливия. Приползете на коленях и будете валяться у меня в ногах, умоляя жениться на вас, и вот тогда посмотрим, кто из нас свалял дурака! – На губах его появилась мерзкая ухмылка. – Лучше бы подумали о том, кто еще, кроме меня, согласится взять вас замуж, когда у вас на руках сестра-калека!
– Спокойной ночи, Уильям, – бросила она через плечо. Подобрав юбки, Оливия направилась к двери. Прошуршали юбки, и дверь захлопнулась.
Руки Уильяма сжались в кулаки. С губ его сорвалось грязное ругательство.
– Клянусь Богом, она мне за это заплатит, – прошипел он, – и заплатит сполна! И не только она, но и он! Проклятый «цыган»!
Эмили никогда еще не приходилось так нелегко. То немногое время, которое ей удавалось проводить с Андре, она ценила на вес золота: никто до сих пор не берег и не лелеял ее так, как он. Но порой она испытывала почти невыносимую боль. Ведь именно в эти короткие минуты Эмили понимала, чего она лишена... Восхитительный мир света и красок был закрыт для нее навсегда. Она то гадала, не изменилась ли сама за это время, то пыталась представить, как выглядит он.
Острая боль вновь и вновь пронзала ей сердце. Она уж было смирилась с тем, что ей суждено остаться слепой до конца ее дней. Но так было лишь до встречи с Андре. Едва она свыклась с болью, как эта встреча вернула ее.
Только глубоко в душе слабо теплился лучик надежды. Когда Андре подарил ей кристалл, он сказал, что тот обладает волшебной силой. Эмили не расставалась с ним ни днем, ни ночью. Днем носила его в кармане, ночью прятала под подушку. Она часто дотрагивалась до гладкой поверхности и молилась... молилась, как никогда в жизни. Неужели она надеется напрасно?
Как-то раз она проснулась уже после того, как Оливия ушла. Эмили догадалась, что проспала и что уже наступило позднее утро: теплые лучи солнца, пробравшись к ней в комнату, упали на лицо. Эмили открыла глаза и улыбнулась. Ей показалось, что она еще спит: где-то в отдалении слабо мерцал свет. У Эмили захватило дух.
Снова слабое, неяркое мерцание света...
Девушка задохнулась от страха. Крепко зажмурившись, она принялась считать про себя: раз, два, три... Но когда на счет «три» она снова осмелилась приоткрыть глаза, вокруг царил непроглядный мрак.
Ничего, кроме ненавистной, до боли привычной темноты.
Эмили услышала собственные рыдания. Ей так отчаянно хотелось поверить, что в один прекрасный день зрение вновь вернется к ней. Что же случилось? – гадала она. Неужели ей только показалось?..
Свернувшись клубочком на краю постели, Эмили лежала тихо, не в силах заставить себя сдвинуться с места. Должно быть, вскоре она задремала, потому что опять увидела тот страшный сон, в котором раз за разом переживала смерть отца. И этот ужасный цыган с его усмешкой и жуткими черными, как адская сажа, глазищами! Он снова занес дубинку над головой отца, а бедный папа умоляет о пощаде... И вот снова наступает тишина. Страшная тишина, от которой кровь стынет в жилах. Ужас заставляет оледенеть сердце Эмили, ведь она понимает, что отец уже мертв.
Вздрогнув, она проснулась. В комнате было тепло, но ладони Эмили были холодны как лед. Отбросив одеяло, она встала с постели. Даже умывшись и одевшись, Эмили все еще не могла избавиться от дрожи, которая то и дело пробегала у нее по спине.
Оливия позаботилась оставить ей сыр и хлеб, но Эмили не хотелось есть. И когда в дверь постучали и она услышала веселый голос Андре, то полетела к дверям, распахнула их и оказалась в его объятиях.
– Вот уж чего никак не ожидал, – с чуть хрипловатым смешком сказал он, нежно убирая с ее лица упавший на лоб золотистый локон. – Чему я обязан... – И вдруг, поспешно приподняв ее лицо, с беспокойством заглянул в незрячие глаза. – Эмили, в чем дело? Вы плакали?
Эмили храбро попыталась улыбнуться. Но, увы, у нее ничего не вышло.
Обхватив за плечи, Андре провел ее в гостиную и осторожно усадил на кушетку.
– Эмили, умоляю вас, расскажите, что случилось? Что-нибудь с Оливией?
– Нет-нет, с Оливией все в порядке. – Эмили очень старалась, чтобы он не заметил, как предательски дрогнул ее голос, но чуткое ухо Андре трудно было обмануть. Он промолчал, но Эмили почувствовала на себе его внимательный взгляд.
– Опять тот же кошмар? Я ведь не ошибся, Эмили? Вам опять привиделся тот сон?
Что толку было отрицать? Эмили устало кивнула.
С губ Андре сорвалось проклятие.
К стыду Эмили, слезы вновь навернулись ей на глаза. И хотя в душе она презирала себя за слабость, но ничего не могла поделать.
– Прошу вас, не сердитесь на меня, Андре! Пожалуйста... Умоляю вас, я этого не вынесу!
– Эмили, Бог с вами! Я вовсе не сержусь! – Голос его внезапно смягчился, и, взяв ее руки в свои, он нежно сжал маленькие ладони. – Но этот кошмар... В последнее время он все чаще преследует вас по ночам, и я это вижу. Да вспомните сами, хотя бы на этой неделе... Он приснился вам... сколько раз? Трижды?
– Четырежды, – тихонько пробормотала она.
– Но этого нельзя допускать! – вырвалось у него нетерпеливое восклицание. – Нельзя же все держать в себе, принцесса! Не знаю... может, вам станет легче, если вы кому-нибудь все расскажете... Мне, например.
Эмили заколебалась. Снова пережить тот ужасный день, когда на глазах погиб отец? Все в ее душе восставало против этого! Но может быть, он прав? О, если бы она только знала! Но ей было известно лишь одно: теперь она боялась... боялась приближения ночи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89
– Откуда вы узнали об этом разговоре? – резко спросил Уильям. Руки его упали. В глазах появился холод. – Кто передал вам мои слова? – В голосе звучала неприкрытая злоба. Прежде чем она успела ответить, он обо всем догадался, и с губ его сорвалось проклятие: – Этот ублюдок! Это ведь он, не так ли? Проклятый «цыган»! – С презрительной усмешкой отстранившись, он поинтересовался: – Поэтому вы так разозлились? Из-за него? Что за дьявол в вас вселился, Оливия? Нам не важно, что он думает.
Нет, важно, прошептал тихий внутренний голос. И когда Уильям протянул к ней руку, Оливия, надменно вскинув голову, отодвинулась.
– Что толку кричать направо и налево, что мы скоро поженимся, если этого никогда не будет? Я ни за что не стану вашей женой, Уильям! Ни за что и никогда! А если вы по-прежнему будете распускать слухи о нашей несуществующей помолвке, то мне ничего не останется, как объявить во всеуслышание, что это неправда и правдой никогда не было! И поверьте, если вы вынудите меня пойти на это, то будете выглядеть полным ослом!
– Вы еще пожалеете об этом! – глухо пробормотал он. Его лицо перекосилось от злобы и стало отталкивающим. – И вернетесь ко мне, Оливия. Приползете на коленях и будете валяться у меня в ногах, умоляя жениться на вас, и вот тогда посмотрим, кто из нас свалял дурака! – На губах его появилась мерзкая ухмылка. – Лучше бы подумали о том, кто еще, кроме меня, согласится взять вас замуж, когда у вас на руках сестра-калека!
– Спокойной ночи, Уильям, – бросила она через плечо. Подобрав юбки, Оливия направилась к двери. Прошуршали юбки, и дверь захлопнулась.
Руки Уильяма сжались в кулаки. С губ его сорвалось грязное ругательство.
– Клянусь Богом, она мне за это заплатит, – прошипел он, – и заплатит сполна! И не только она, но и он! Проклятый «цыган»!
Эмили никогда еще не приходилось так нелегко. То немногое время, которое ей удавалось проводить с Андре, она ценила на вес золота: никто до сих пор не берег и не лелеял ее так, как он. Но порой она испытывала почти невыносимую боль. Ведь именно в эти короткие минуты Эмили понимала, чего она лишена... Восхитительный мир света и красок был закрыт для нее навсегда. Она то гадала, не изменилась ли сама за это время, то пыталась представить, как выглядит он.
Острая боль вновь и вновь пронзала ей сердце. Она уж было смирилась с тем, что ей суждено остаться слепой до конца ее дней. Но так было лишь до встречи с Андре. Едва она свыклась с болью, как эта встреча вернула ее.
Только глубоко в душе слабо теплился лучик надежды. Когда Андре подарил ей кристалл, он сказал, что тот обладает волшебной силой. Эмили не расставалась с ним ни днем, ни ночью. Днем носила его в кармане, ночью прятала под подушку. Она часто дотрагивалась до гладкой поверхности и молилась... молилась, как никогда в жизни. Неужели она надеется напрасно?
Как-то раз она проснулась уже после того, как Оливия ушла. Эмили догадалась, что проспала и что уже наступило позднее утро: теплые лучи солнца, пробравшись к ней в комнату, упали на лицо. Эмили открыла глаза и улыбнулась. Ей показалось, что она еще спит: где-то в отдалении слабо мерцал свет. У Эмили захватило дух.
Снова слабое, неяркое мерцание света...
Девушка задохнулась от страха. Крепко зажмурившись, она принялась считать про себя: раз, два, три... Но когда на счет «три» она снова осмелилась приоткрыть глаза, вокруг царил непроглядный мрак.
Ничего, кроме ненавистной, до боли привычной темноты.
Эмили услышала собственные рыдания. Ей так отчаянно хотелось поверить, что в один прекрасный день зрение вновь вернется к ней. Что же случилось? – гадала она. Неужели ей только показалось?..
Свернувшись клубочком на краю постели, Эмили лежала тихо, не в силах заставить себя сдвинуться с места. Должно быть, вскоре она задремала, потому что опять увидела тот страшный сон, в котором раз за разом переживала смерть отца. И этот ужасный цыган с его усмешкой и жуткими черными, как адская сажа, глазищами! Он снова занес дубинку над головой отца, а бедный папа умоляет о пощаде... И вот снова наступает тишина. Страшная тишина, от которой кровь стынет в жилах. Ужас заставляет оледенеть сердце Эмили, ведь она понимает, что отец уже мертв.
Вздрогнув, она проснулась. В комнате было тепло, но ладони Эмили были холодны как лед. Отбросив одеяло, она встала с постели. Даже умывшись и одевшись, Эмили все еще не могла избавиться от дрожи, которая то и дело пробегала у нее по спине.
Оливия позаботилась оставить ей сыр и хлеб, но Эмили не хотелось есть. И когда в дверь постучали и она услышала веселый голос Андре, то полетела к дверям, распахнула их и оказалась в его объятиях.
– Вот уж чего никак не ожидал, – с чуть хрипловатым смешком сказал он, нежно убирая с ее лица упавший на лоб золотистый локон. – Чему я обязан... – И вдруг, поспешно приподняв ее лицо, с беспокойством заглянул в незрячие глаза. – Эмили, в чем дело? Вы плакали?
Эмили храбро попыталась улыбнуться. Но, увы, у нее ничего не вышло.
Обхватив за плечи, Андре провел ее в гостиную и осторожно усадил на кушетку.
– Эмили, умоляю вас, расскажите, что случилось? Что-нибудь с Оливией?
– Нет-нет, с Оливией все в порядке. – Эмили очень старалась, чтобы он не заметил, как предательски дрогнул ее голос, но чуткое ухо Андре трудно было обмануть. Он промолчал, но Эмили почувствовала на себе его внимательный взгляд.
– Опять тот же кошмар? Я ведь не ошибся, Эмили? Вам опять привиделся тот сон?
Что толку было отрицать? Эмили устало кивнула.
С губ Андре сорвалось проклятие.
К стыду Эмили, слезы вновь навернулись ей на глаза. И хотя в душе она презирала себя за слабость, но ничего не могла поделать.
– Прошу вас, не сердитесь на меня, Андре! Пожалуйста... Умоляю вас, я этого не вынесу!
– Эмили, Бог с вами! Я вовсе не сержусь! – Голос его внезапно смягчился, и, взяв ее руки в свои, он нежно сжал маленькие ладони. – Но этот кошмар... В последнее время он все чаще преследует вас по ночам, и я это вижу. Да вспомните сами, хотя бы на этой неделе... Он приснился вам... сколько раз? Трижды?
– Четырежды, – тихонько пробормотала она.
– Но этого нельзя допускать! – вырвалось у него нетерпеливое восклицание. – Нельзя же все держать в себе, принцесса! Не знаю... может, вам станет легче, если вы кому-нибудь все расскажете... Мне, например.
Эмили заколебалась. Снова пережить тот ужасный день, когда на глазах погиб отец? Все в ее душе восставало против этого! Но может быть, он прав? О, если бы она только знала! Но ей было известно лишь одно: теперь она боялась... боялась приближения ночи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89