А в руке он держал книгу.
Он приблизился. Книга называлась «Воспитание вольнодумца».
Черт бы побрал мадам Муфф с ее зубной болью.
В расширенных глазах Жозефа был страх, они черными пятнами выделялись на покрасневшем от бега лице. Он не брился в это утро, и казалось, он спал меньше, чем она.
— Слава Богу, — задыхаясь сказал виконт. — Мари-Лор, слава Богу, я нашел тебя. Торговка кофе… сказала, женщина… ребенок, должно быть, мой… перешла… на Левый берег.
Это несправедливо! Теперь все будет намного труднее. Он должен уйти.
— Я не хотела, чтобы ты искал меня, — сказала она. — Пожалуйста! Разве ты не прочитал моего письма?
— Прости. Могу себе представить, как это выглядело в твоих глазах. Но пожалуйста, позволь мне сказать одну вещь. Нет, две. Две и все, я обещаю. Пожалуйста. И потом, клянусь, я уйду, если ты этого захочешь.
— Который час? — спросила Мари-Лор.
— Почти восемь.
— Хорошо, — согласилась она. — Пройдемся немного Но я должна вернуться сюда к девяти.
Она отмахнулась от его протянутой руки.
— Только пройдемся.
Словно по обоюдному согласию, они направились к Сене. Прежде чем начать, Жозеф нервно сглотнул.
— Я не хотел оставлять тебя одну среди ночи, но так получилось. Я обещал Жанне, что приду на своего рода поздний ужин, который она задумала. Очень таинственно. Я не понимал, почему это не может подождать до утра, но она настаивала.
У Мари-Лор сжалось сердце. Возможно, маркиза решила, что ей пора узнать, что такое мужчина. Он посмотрел на Мари-Лор и улыбнулся:
— Нет, это не то. Совсем не то. Наоборот, — он замолчал на мгновение, — она хочет, чтобы я женился на тебе.
Она ненавидела, когда Жозеф говорил загадками.
— Не надо шутить такими вещами!
— Я так и сказал Жанне. Но это не шутка, Мари-Лор. Она имела в виду аннулирование брака. Она обсуждала это со священниками — например, с весьма либеральным аббатом Морелем, тем, кто написал статьи для «Энциклопедии» Дидро. Морель думает, что это можно сделать. Ведь мы с ней никогда не спали вместе. И она готова вложить ошеломляющую сумму денег в перестройку какой-то соборной башни. Я уже не помню какой, было позднее время, когда Жанна рассказала мне обо всем.
Мари-Лор молча смотрела на Жозефа.
— Я знаю, это трудно сразу понять. Но она высказалась так: «Я не смогла выкупить тебя из Бастилии, но, кажется, смогу выкупить тебя из этого брака».
— Но зачем ей это? Разве ей и мадемуазель Бовуазен не лучше, не безопаснее так, как оно есть?
— Да, но когда я спросил ее об этом, она сказала, что любовь не имеет отношения к безопасности. Любовь — это когда отдаешь все, что можешь. Это ее убеждение.
— Бог мой!
— Они хотят уехать, — сказал Жозеф, — вместе путешествовать — Венеция, Берлин, даже Россия. Они хотят посмотреть мир. У Арианы есть несколько приглашений играть в других странах. Но главная причина, как говорит Жанна, в том, что они не думают, что Франция превратится в страну, где легко будет жить таким женщинам, как они. Они подозревают, что, какие бы перемены ни произошли, страна станет более нетерпимой и пуританской, и они не хотят находиться здесь.
Мари-Лор казалось, что земля уходит из-под ног.
— И… и… тогда ты на мне женишься?
— Ты делаешь мне предложение? — засмеялся он.
— Я спрашиваю, не делаешь ли ты мне предложения?
— Конечно! Или сделаю через несколько минут. Но подожди. Ты ведь не знаешь, за которого именно «меня» я прошу тебя выйти замуж, пока не скажу тебе вторую вещь.
— Надеюсь, — заметила она, — что Софи не унаследует от тебя любовь к загадкам.
— Потерпи немного. Вчера у меня был еще один важный разговор. С доктором Франклином. Полагаю, мне следовало рассказать об этом вчера ночью, но ты не давала мне такой возможности.
Они вышли на набережную, и Жозеф здоровался со всеми книготорговцами и торговками, мимо которых они проходили. Мадам Муфф помахала ему рукой.
— Мне следовало бы догадаться, что ты их всех знаешь, — сказала Мари-Лор.
— Я заплатил мадам Муфф вдвое, когда она сказала мне, куда ты направляешься. Надеюсь, она потратит деньги на дантиста, но, вероятно, прополощет зуб коньяком. Теперь о докторе Франклине, — продолжал Жозеф. — Мы нашли с ним общий язык, и он предложил мне, — виконт старался говорить это небрежным тоном, — поступить на службу.
Мари-Лор едва заметно улыбнулась, его аристократический рот с трудом смог произнести слово «служба».
— В качестве помощника французского консула в Филадельфии. Его положение не позволяет ему делать такие предложения, но он обещает порекомендовать меня на этот пост, если я захочу. И если ты, Мари-Лор, захочешь, чтобы я принял его. Или, как он выразился, «если эта умная, трудолюбивая и удивительно красивая молодая женщина захочет, чтобы я принял это предложение».
— Если я захочу этого?!
— Я думаю, они хорошо меня примут, — продолжал Жозеф. — Ведь я не воевал в Америке, а рекомендация месье Франклина многого стоит. К тому же я умею писать и ладить с людьми, когда мне этого хочется. И нет сомнений, сказал месье Франклин, в моей храбрости и предприимчивости. Но мне надо все организовать. А я не очень терпелив и не разбираюсь в мелочах.
«Он волнуется, — подумала Мари-Лор. — Боится брать все на себя».
— Однажды отец пытался стать дипломатом, — сказал он, — и это ужасно плохо кончилось. — Он замолчал на минуту. Затем заставил себя продолжать: — Но, знаешь ли, это не значит, что я потерплю неудачу. Думаю, если приложу усилия, то смогу стать терпеливее и внимательнее к мелочам. — Его глаза молили о поддержке.
— Думаю, ты бы смог. — Мари-Лор посмотрела Жозефу в глаза. — Прежде всего, — добавила она, — ты же не твой отец.
Он засмеялся, скрывая удивление и смущение.
— Нет! Я не такой, не так ли? Я рад, — продолжал он, — что ты не считаешь это глупой идеей. Потому что я не хотел бы отказаться от титула и переехать с вами в Филадельфию, а затем обнаружить, что не гожусь для работы, которую взял на себя.
«Честно говоря, — подумала Мари-Лор, — он мог бы стать хорошим дипломатом. Это прекрасная возможность проявить свое обаяние, свой ум и стремление к свободе и равенству, с которыми он раньше не знал, что делать. Как и со своей вновь приобретенной серьезностью».
И тут она поняла всю важность сказанного.
— Переехать с нами в Филадельфию!
— Доктор Франклин сказал, что ты уже наполовину американка, так что перемена не будет тяжела для тебя. Что касается меня, он думает, что я проведу свои дни где-то между двух культур — старой и новой. Но он считает, что это хорошо, на переговорах я буду понимать позиции обеих сторон.
Доктор Франклин был очень мудрый человек.
— Но я все же не уверен. — Виконт указал на реку, на шумные толпы, шпили Нотр-Дам. — Как ты думаешь, Мари-Лор? Трудно отказаться от Парижа?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81
Он приблизился. Книга называлась «Воспитание вольнодумца».
Черт бы побрал мадам Муфф с ее зубной болью.
В расширенных глазах Жозефа был страх, они черными пятнами выделялись на покрасневшем от бега лице. Он не брился в это утро, и казалось, он спал меньше, чем она.
— Слава Богу, — задыхаясь сказал виконт. — Мари-Лор, слава Богу, я нашел тебя. Торговка кофе… сказала, женщина… ребенок, должно быть, мой… перешла… на Левый берег.
Это несправедливо! Теперь все будет намного труднее. Он должен уйти.
— Я не хотела, чтобы ты искал меня, — сказала она. — Пожалуйста! Разве ты не прочитал моего письма?
— Прости. Могу себе представить, как это выглядело в твоих глазах. Но пожалуйста, позволь мне сказать одну вещь. Нет, две. Две и все, я обещаю. Пожалуйста. И потом, клянусь, я уйду, если ты этого захочешь.
— Который час? — спросила Мари-Лор.
— Почти восемь.
— Хорошо, — согласилась она. — Пройдемся немного Но я должна вернуться сюда к девяти.
Она отмахнулась от его протянутой руки.
— Только пройдемся.
Словно по обоюдному согласию, они направились к Сене. Прежде чем начать, Жозеф нервно сглотнул.
— Я не хотел оставлять тебя одну среди ночи, но так получилось. Я обещал Жанне, что приду на своего рода поздний ужин, который она задумала. Очень таинственно. Я не понимал, почему это не может подождать до утра, но она настаивала.
У Мари-Лор сжалось сердце. Возможно, маркиза решила, что ей пора узнать, что такое мужчина. Он посмотрел на Мари-Лор и улыбнулся:
— Нет, это не то. Совсем не то. Наоборот, — он замолчал на мгновение, — она хочет, чтобы я женился на тебе.
Она ненавидела, когда Жозеф говорил загадками.
— Не надо шутить такими вещами!
— Я так и сказал Жанне. Но это не шутка, Мари-Лор. Она имела в виду аннулирование брака. Она обсуждала это со священниками — например, с весьма либеральным аббатом Морелем, тем, кто написал статьи для «Энциклопедии» Дидро. Морель думает, что это можно сделать. Ведь мы с ней никогда не спали вместе. И она готова вложить ошеломляющую сумму денег в перестройку какой-то соборной башни. Я уже не помню какой, было позднее время, когда Жанна рассказала мне обо всем.
Мари-Лор молча смотрела на Жозефа.
— Я знаю, это трудно сразу понять. Но она высказалась так: «Я не смогла выкупить тебя из Бастилии, но, кажется, смогу выкупить тебя из этого брака».
— Но зачем ей это? Разве ей и мадемуазель Бовуазен не лучше, не безопаснее так, как оно есть?
— Да, но когда я спросил ее об этом, она сказала, что любовь не имеет отношения к безопасности. Любовь — это когда отдаешь все, что можешь. Это ее убеждение.
— Бог мой!
— Они хотят уехать, — сказал Жозеф, — вместе путешествовать — Венеция, Берлин, даже Россия. Они хотят посмотреть мир. У Арианы есть несколько приглашений играть в других странах. Но главная причина, как говорит Жанна, в том, что они не думают, что Франция превратится в страну, где легко будет жить таким женщинам, как они. Они подозревают, что, какие бы перемены ни произошли, страна станет более нетерпимой и пуританской, и они не хотят находиться здесь.
Мари-Лор казалось, что земля уходит из-под ног.
— И… и… тогда ты на мне женишься?
— Ты делаешь мне предложение? — засмеялся он.
— Я спрашиваю, не делаешь ли ты мне предложения?
— Конечно! Или сделаю через несколько минут. Но подожди. Ты ведь не знаешь, за которого именно «меня» я прошу тебя выйти замуж, пока не скажу тебе вторую вещь.
— Надеюсь, — заметила она, — что Софи не унаследует от тебя любовь к загадкам.
— Потерпи немного. Вчера у меня был еще один важный разговор. С доктором Франклином. Полагаю, мне следовало рассказать об этом вчера ночью, но ты не давала мне такой возможности.
Они вышли на набережную, и Жозеф здоровался со всеми книготорговцами и торговками, мимо которых они проходили. Мадам Муфф помахала ему рукой.
— Мне следовало бы догадаться, что ты их всех знаешь, — сказала Мари-Лор.
— Я заплатил мадам Муфф вдвое, когда она сказала мне, куда ты направляешься. Надеюсь, она потратит деньги на дантиста, но, вероятно, прополощет зуб коньяком. Теперь о докторе Франклине, — продолжал Жозеф. — Мы нашли с ним общий язык, и он предложил мне, — виконт старался говорить это небрежным тоном, — поступить на службу.
Мари-Лор едва заметно улыбнулась, его аристократический рот с трудом смог произнести слово «служба».
— В качестве помощника французского консула в Филадельфии. Его положение не позволяет ему делать такие предложения, но он обещает порекомендовать меня на этот пост, если я захочу. И если ты, Мари-Лор, захочешь, чтобы я принял его. Или, как он выразился, «если эта умная, трудолюбивая и удивительно красивая молодая женщина захочет, чтобы я принял это предложение».
— Если я захочу этого?!
— Я думаю, они хорошо меня примут, — продолжал Жозеф. — Ведь я не воевал в Америке, а рекомендация месье Франклина многого стоит. К тому же я умею писать и ладить с людьми, когда мне этого хочется. И нет сомнений, сказал месье Франклин, в моей храбрости и предприимчивости. Но мне надо все организовать. А я не очень терпелив и не разбираюсь в мелочах.
«Он волнуется, — подумала Мари-Лор. — Боится брать все на себя».
— Однажды отец пытался стать дипломатом, — сказал он, — и это ужасно плохо кончилось. — Он замолчал на минуту. Затем заставил себя продолжать: — Но, знаешь ли, это не значит, что я потерплю неудачу. Думаю, если приложу усилия, то смогу стать терпеливее и внимательнее к мелочам. — Его глаза молили о поддержке.
— Думаю, ты бы смог. — Мари-Лор посмотрела Жозефу в глаза. — Прежде всего, — добавила она, — ты же не твой отец.
Он засмеялся, скрывая удивление и смущение.
— Нет! Я не такой, не так ли? Я рад, — продолжал он, — что ты не считаешь это глупой идеей. Потому что я не хотел бы отказаться от титула и переехать с вами в Филадельфию, а затем обнаружить, что не гожусь для работы, которую взял на себя.
«Честно говоря, — подумала Мари-Лор, — он мог бы стать хорошим дипломатом. Это прекрасная возможность проявить свое обаяние, свой ум и стремление к свободе и равенству, с которыми он раньше не знал, что делать. Как и со своей вновь приобретенной серьезностью».
И тут она поняла всю важность сказанного.
— Переехать с нами в Филадельфию!
— Доктор Франклин сказал, что ты уже наполовину американка, так что перемена не будет тяжела для тебя. Что касается меня, он думает, что я проведу свои дни где-то между двух культур — старой и новой. Но он считает, что это хорошо, на переговорах я буду понимать позиции обеих сторон.
Доктор Франклин был очень мудрый человек.
— Но я все же не уверен. — Виконт указал на реку, на шумные толпы, шпили Нотр-Дам. — Как ты думаешь, Мари-Лор? Трудно отказаться от Парижа?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81