— Да, пожалуйста. В плошке, с молоком и, наверное, с корочкой хлеба. Желательно в плошке синего фарфора.
Кантор передал заявку дальше. Я снял ботинки и парку и сел, скрестив ноги, на пурпурной кушетке с большими бархатными подушками. За окном узор из цветных линий начал складываться в объемную спираль. Поблизости плавал красный огонек. Спираль отвердела и стала прыгать во все стороны, как ожившая диванная пружина.
Появились еще спирали и стали танцевать друг с другом.
— Что это там такое? — спросил я Кантора.
Он уселся в массивное кресло с подлокотниками, а Франкс разлегся на полу, глядя одним глазом в окно, а вторым на нас. Я надеялся, что хоть какое-то время он не будет чувствовать потребности в неожиданных поступках. Спирали превратились в гусениц шелкопряда и стали окружать световое пятно разноцветной паутиной.
— Это сны, — сказал Кантор своим глубоким голосом. — Пятна красного света — это спящие.
— Мне все об этом говорят. Но значит ли это, что те пятна света создают все… — Я смолк в поисках подходящего слова.
Паутина образовала целую палатку, которая продолжала расти в размерах. В одной стенке было отверстие, через которое можно было увидеть пятно света, нежно движущееся вверх и вниз внутри влажного туловища огромной личинки.
— Феличе! — воскликнул Франкс, рывком бросившись к окну. — Драгоценная моя!
Туловище личинки сотрясла мелкая дрожь, а на ближнем к окну конце тела появилось что-то вроде рта. Красный огонек порхал вокруг, как пчела вокруг цветка. Франкс поднялся у окна на задние лапы и щебетал что-то невразумительное. Из его задней части высунулись и торчали два возбужденных волоска. Большая капля молочно-белой жидкости скользнула по ним, повисела, дрожа, и сорвалась на ковер.
Вдруг палатка сложилась, и световое пятно метнулось влево. Разноцветные полотнища рванулись следом и начали трансформироваться в сердитые лица. Вдали промелькнуло другое световое пятно. Франкс соскользнул с окна и принялся безо всякого смущения обнюхивать мокрое пятно под собой.
— Она выглядела точно как моя подружка. Наверное, этот спящий был с Праги.
Кантор кивнул.
— Спящие обычно выискивают подходящие им видения. Но… — он погрозил мне пальцем, — спящие не создают эти видения. Они наблюдают их, они переживают их; даже если все спящие исчезнут, видения все равно останутся здесь. Это как с множествами, не так ли?
За окном вырос кружок из грибов. У них были жестокие, насмешливые лица. Среди них неуверенно двигался красный огонек.
— Я хочу разобраться, — сказал я. — Там находятся все потенциально возможные сны. Когда кому-нибудь что-нибудь снится, он превращается в пятно красного света и попадает в Страну Снов. Повинуясь какому-то инстинкту, он выбирает несколько подходящих снов, переживает их, а затем возвращается в свое обычное тело?
Но тут Элли внесла чай. Она немного нахмурилась, когда увидела обломки столика.
— Георг, тебе придется купить мне другой. В Тракки открылся новый антикварный магазин.
— Еще один? — вздохнул он. — Неужели это так…
Не дав ему развить его возражения, Элли снова заговорила:
— А это твои студенты? Тебе будет полезно позаниматься с ними. У тебя вот-вот начнется одна из твоих ужасных депрессий, я знаю.
Кантор повел рукой в вялом, отгоняющем жесте.
— Больше никаких студентов, Элли. Только Бог может учить. Но мы, безусловно, будем рады, если они погостят у нас. — Он вопросительно посмотрел на меня.
Я кивнул, и он продолжил:
— Мистеру Рэймену понадобится кровать. — Он нахмурился на Франкса:
— А как быть с вами?
— Я воспользуюсь полом в комнате Феликса. Нет, стеной. Я имею в виду, потолком. — Он замолчал, явно опровергнув очередное пророчество.
— Ты не возражаешь, родная моя? — спросил Кантор у Элли.
— Конечно, нет, Георг. Нам обоим не повредит компания. — Она как-то странно посмотрела на меня, не отводя глаза дольше, чем это было бы удобно. — Не, хотите ли немного бренди?
— Да, с удовольствием. Это было бы отлично.
Она снова вышла из комнаты, а Кантор вернулся к разговору со мной:
— Что же там было.., да. Пятна света. Спящий проникает сюда пятном света, которое он носит в эпифизе, шишковидной железе. Эти красные огни — как глаза.
Глаза, которые могут свободно пересекать внеразмерный мост, соединяющий Землю со Страной Снов. А после смерти остается лишь свет и кое-что еще.
— Но это совсем не воспринимается, как сон, — возразил я, — И.., и комната не меняется.
Из кухни донеслось громкое хихиканье, за которым последовал грохот.
— Элли! — крикнул Кантор. — Ты в порядке?
Последовал едва различимый ответ. Кантор снова посмотрел на меня.
— Конечно, это не сон. Будь это мой сон, не стал бы я жить в доме такой женщины. Сны — там, снаружи. — Он сделал жест в сторону окна. — Как вы уже, наверное, знаете, Саймион похож на огромный блин. Лицевая сторона. Изнанка, а между ними — Страна Снов. По большей части она покрыта грязью и камнями, но в этом месте она выходит прямо на поверхность. Снежные бури питают ледник, а ледник — это и есть Страна Снов.
Элли принесла бутылку бренди и три стакана. Он наклонилась, разливая напиток, и явно нарочно толкнула меня своим увядшим задом. Неужели у такой женщины могут быть сексуальные помыслы? Она села на диван рядом со мной. Я плеснул немного бренди в плошку Франкса, и мы с минуту молча смаковали.
Меня беспокоил еще один вопрос.
— Я не вижу большой разницы между этим местом и отелем Гилберта. Я мог оперировать исчисляемыми бесконечностями там, и я могу делать это сейчас. Но как насчет алеф-одного и "с"? И более высоких бесконечностей? Когда я действительно увижу их?
— Это зависит от того, что понимать под "я", — сказал Кантор. Я вопросительно поднял брови, но он покачал головой. — Ничего хорошего не выйдет, если я буду стараться объяснить это. Вы все еще рассуждаете, как математик. Надо только верить в Бога. — Он налил себе еще чаю. — Вы играете? — спросил он вдруг.
Я не сразу понял, что он имел в виду, но Франкс тут же пропищал:
— Я довольно прилично изображаю флейту. Может быть, сыграем дуэт?
Кантор впервые улыбнулся ему.
— Немножко Скарлатти, Элли?
— О да, Георг. Один из концертов.
Она перешла к клавесину и села за него. Франкс следом. Она дала ему сборник нот, который он моментально просканировал и вернул.
— Я к вашим услугам, — заявил Франкс. — Какой стиль вы предпочитаете — саймионский или классический?
— О, дай мне обертоны, — сказала Элли, игриво трогая струну. Она ударила пальцами, и в воздухе повисли резкие звуки. Франкс вытянул голову вперед и испустил чистейшее «до», красиво округленное и украшенное легким тремоло.
Они заиграли. Кантор довольно вздохнул и, прикрыв глаза, поглубже уселся в своем кресле.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62