Самолеты, полого выходя из пике, один за другим проносились над соснами, над ямой разведчиков. Некоторые бомбы рвались близко, в глубине леса. Игорь даже побледнел: хуже не придумаешь – погибнуть в немецком тылу от своих же. Нет, не зря он всегда боялся бомбежки.
Однако страх перед бомбами оказался недолгим: новая и более серьезная опасность заслонила всё. Немцы с просеки и с шоссе хлынули в лес, подальше от того места, которое штурмовали краснозвездные самолеты. Фашисты бежали кучками, Целыми подразделениями, рассыпались поодиночке, лезли в чащобу. Игорь сообразил: прятаться под ветками теперь бессмысленно. Заметят, поймут, откроют огонь. Лучше лежать открыто.
Он велел поскорей стряхнуть листья и ветки, закутаться в накидки и надвинуть осточертевшие всем тяжелые каски. А переводчик с Игорем сели на край ямы – так лучше было видно вокруг.
В гул и треск разрывов короткой строчкой врывались очереди авиационных пушек. Валились на землю старые сосны: грохот заглушал их скрипы и стоны. Отрывисто лаяли немецкие зенитки. Поблизости, на поляне, кричали раненые.
– Вот это курорт! – ухмыльнулся старшина Парамонов, с наслаждением закуривая третью подряд трофейную сигарету. – Вот это банька с парилкой!
Игорь погрозил ему кулаком: молчи!
– А ничего, командир, – сказал старшина. – Они сейчас, как караси на сковородке… Сейчас бы самое время «языка» взять.
– Не рыпайся! – приказал Игорь, и старшина смолк.
Немцы спасались от бомбежки в старых окопчиках и воронках. Трое солдат лежали метрах в тридцати от разведчиков и переругивались хриплыми злыми голосами. Игорь слушал их быструю резкую речь и вдруг поймал себя на мысли, что не испытывает ни малейшего страха. Не перед этими тремя фрицами, конечно, а вообще перед фашистами, которых вокруг полон лес. Взрывы бомб заставляли его вздрагивать, сердце становилось горячим и словно срывалось вниз, а при виде немцев он чувствовал только любопытство, хотя разумом понимал, что малейшая оплошность сразу погубит группу.
Штурмовики улетели, и разведчики испытали не меньшее облегчение, чем немцы. Вдали заиграла труба. Фрицы потянулись на ее зов, поглядывая на быстро темневшее небо. Под деревьями накапливались сумерки, и это радовало разведчиков.
Лес опустел. Немцы кричали вдали, заводили моторы. Игорь шепотом советовался с Парамоновым. Решили брать «языка» именно сейчас. В спешке отъезда немцы не заметят, что исчез человек, а если и заметят, то понадеются на санитаров, на похоронную команду. Кто будет искать солдата в ночном лесу после бомбежки!
За «языком» ушли все тот же старшина Парамонов и крепыш Мигунов –они «сработались» в паре. У Игоря не было никаких сомнений: найдут раненого фрица или оглушат солдата, севшего по большой нужде.
После пережитого Булгаков и его товарищи успокоились. Ощущение опасности, владевшее ими до сих пор, незаметно ослабло. Переводчик предложил развести в яме костер, вскипятить воду, согреться чайком. Игорь повертел возле виска пальцем и сказал негромко:
– А ты не того?
Наверно, и Парамонов с Мигуновым чувствовали себя в этот раз чересчур уверенно и потому допустили какую-нибудь ошибку. Или произошла непредвиденная случайность. Возле просеки затрещал вдруг автомат. Очередь была длинной, на весь магазин: так стреляют ошалевшие от испуга или от неожиданности люди, намертво придавив пальцем спуск. Потом рванула граната, за ней другая. Еще несколько коротких очередей, истошный крик, и все кончилось. Только гудели моторы да поскрипывали под ветром сосны.
Игорь выругался: первым чувством была досада – провалилось такое верное дело. «И сами влипли, и нас подвели!»
Решение возникло сразу – немедленно уходить, исчезнуть из этого леса. Немцам нетрудно сопоставить факты: неожиданный налет авиации на замаскированные войска и появление советских разведчиков. Они обязательно будут искать радиостанцию, обязательно прочешут местность.
Парамонов и Мигунов – ребята опытные. Если они живы, сами сообразят, что делать, сами вернутся к нашим.
В спешке и Игорь допустил оплошность, которую осознал только на следующий день. Он повел свою группу на восток, навстречу советским войскам. Он не учел, что там у немцев сплошная оборонительная полоса, что фашисты известят свои части о появлении в тылу русских разведчиков, что именно в том направлении будут разыскивать их гитлеровцы.
Ведь разумнее было бы уйти на запад, дальше от фронта, найти надежное укрытие и подождать, пока уляжется шумиха, ослабнет у немцев бдительность.
Рассвет застал их в открытом поле. Пришлось лечь на мокрую землю среди мелких кустов. Съели последнюю банку консервов и последние сухари. Бойцы зябли в сырой одежде, радиста и переводчика бил озноб. Игорь пытался согреться, двигая руками и ногами. Помогло на несколько минут, а потом стало хуже.
Все были облеплены грязью, обросли щетиной, лица напоминали синеватые, лишенные жизни маски. Но ребята не унывали, даже шутили, прислушиваясь к гулу, катившемуся с востока. Километров тридцать, а то и побольше отсюда до фронта, но порой удары были такими сильными, что даже здесь качалась под разведчиками земля. Такой концерт могут закатить только наши. Значит, наступают, это уж факт!
О том, что началось наступление, можно было судить и по другим признакам. Прямо среди бела дня заполнились дороги, хотя под тучами нет-нет да и появлялись советские самолеты. К фронту шли крытые грузовики с солдатами, с боеприпасами. Обратно возвращались с ранеными. Прошагала к передовой длинная колонна пехоты. Вдали, на окраине леса, немцы рыли траншеи: Игорь видел в бинокль – закапывают в землю танки.
Во второй половине дня стало ясно, что немцы попятились. Отходили в тыл конные обозы, проезжали штабные автомашины, появились группы солдат, шагавших без строя по грязным обочинам шоссе. Разведчики оказались между двумя параллельными дорогами, которые тянулись справа и слева в двух-трех километрах от них. Игорь записывал и отмечал на карте все виденное.
Сумерки надвинулись очень рано, приползли они вместе с низкими тучами и моросящим дождем. Дождик был теплый, даже приятный, зато над ложбинами поднялся липкий промозглый туман. Не будь его, наверно, видны были бы пожары и вспышки выстрелов, потому что за день артиллерийские раскаты значительно приблизились и теперь бой шел километрах в десяти от разведчиков.
Радисты высунули над кустами штыревую антенну и передали в штаб последнюю радиограмму.
– Все, товарищ командир, питание кончилось, – доложил старший радист. – Разрешите, мы рацию здесь ветками закидаем. Таскать ее тяжело. А наши придут, достанем.
– Валяйте, – разрешил Игорь, ощутив вдруг какую-то грусть. Порвалась ниточка, связывавшая со своими.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112