Ведь о главной улике - оболочке пули, найден-
ной в пепле, - им ничего не известно. Зачем же Милну так легко согла-
шаться с версией убийства? На суде все равно вскроется правда, тем более
что изворачиваются они очень неумело. Однако так или иначе, но допрос
нужно было довести до конца.
- Значит, Лоретти мог и Майзеля убить?
- Конечно!
- Вы располагаете какими-нибудь данными на этот счет?
- Я же вам сказал, что это законченный негодяй.
- Ну а взрыв в шахте - тоже дело чьих-нибудь рук?
- Не думаю. Тут все объясняется просто. Бактерии выделяют много водо-
рода. Я предупреждал Майзеля, чтобы он был осторожнее.
- И он вас не послушал?
- Видно, не послушал, раз произошел взрыв.
В комнате было нестерпимо душно, и я весь взмок. Хотелось поскорее
уйти из этого логова алкоголика, но многое в Милне мне еще оставалось
неясным. Я решил повернуть допрос в новое русло:
- Скажите, Мили, почему вы так опустились? На Земле у вас - жена и
трое детей. Неужели вам не стыдно было бы предстать перед ними в таком
виде?
Он вздрогнул, будто я ударил его по лицу.
- Мне страшно. Клинч, - произнес он после небольшой паузы. Весь его
гаерский тон куда-то улетучился. - Вы знаете, что такое страх?
- Знаю.
- Нет, не знаете, - вздохнул он. - Вам, наверное, никогда не приходи-
лось умирать от страха. Мне кажется, что я схожу с ума. Я боюсь всего.
Боюсь этой проклятой планеты, боюсь Лоретти, боюсь Долорес, боюсь...
- Меня? - подсказал я.
- Да, вас. Боюсь, что вы мне пришьете дело об убийстве, в котором я
не виноват!
Я протянул ему бутылку, и он с жадностью припал к горлышку.
- Не собираюсь вам пришивать дело, Мили, но если в моих руках будет
достаточно улик, тогда берегитесь!
- Спасибо за откровенность! - Он запрокинул голову и вылил себе в
глотку добрых полпинты неразбавленного виски.
- И вот что еще, - сказал я, - отдайте мне ваш пистолет.
Милн безропотно вытащил из кармана брюк вороненый "хорн" и подал его
мне. Пистолет был на боевом взводе со спущенным предохранителем. У меня
заныло под ложечкой, когда я подумал, что все это время ему было доста-
точно сунуть руку в карман, чтобы выпустить мне в живот целую обойму.
Впрочем, так открыто он вряд ли бы на это решился. Такие обычно наносят
удар из-за угла.
Я встал и уже в дверях как бы невзначай задал вопрос:
- Кстати, не вы ли на днях смыли спиртом следы пальцев с пистолета
Майзеля?
- Я.
- Почему?
- Все по той же причине. Там могли быть и мои следы.
26 марта
Опять не мог уснуть. Поводов для размышлений было более чем достаточ-
но. Что представляет собой Милн? Откуда эта смесь наглости и страха? По-
чему он старается выгородить Долорес и поставить под подозрение Лоретти?
Отчего не спрятал гильзу, а оставил ее на столе? Трудно предположить,
чтобы он не ожидал моего визита. Тогда что же? Желание поиграть в опас-
ную игру? К тому же мне казалось, что временами он прикидывался более
пьяным, чем был на самом деле.
Если принимать поведение Милна всерьез, то напрашивается версия, при
которой преступники - Милн и Долорес, а Лоретти что-то знает, но по не-
известным причинам не решается их разоблачить. Тогда становятся понятны-
ми загадочные слова Лоретти о яде, который могут подсыпать в пищу.
Кроме того, оставалось невыясненным вчерашнее падение камня. Случай-
ность это или покушение?
Видимо, с камня и нужно начинать распутывать весь клубок.
Я оделся и, стараясь двигаться как можно тише, чтобы никого не разбу-
дить, вышел на воздух.
Ветер стих, дождя тоже не было, и я дошел до шахты значительно быст-
рее, чем позавчера. На этот раз я был уверен, что за мною никто не кра-
дется, поэтому позволил себе полностью расслабиться. После нескольких
дней непрерывного напряжения впервые я наслаждался чувством безопасности
и с удовольствием вдыхал свежий воздух.
Без особого труда мне удалось найти место, где я чуть было не отпра-
вился к праотцам. Обломок скалы весом в несколько тонн выглядел доста-
точно внушительно для надгробного памятника ирландцу на чужбине. Такого
не постыдился бы даже мой дед, заказавший себе при жизни самый роскошный
склеп в Дублине.
Я вооружился лупой и самым тщательным образом исследовал поверхность
обломка. Мили говорил правду. Весь разлом, за исключением тонкой пере-
мычки, был изъеден, как сыр рокфор. Впрочем, имеющуюся перемычку могли с
одинаковым успехом сломать и ветер и человек.
Оставалось только бегло осмотреть почву. Следы крови давно уже должны
были быть смыты дождями, а на какую-нибудь случайную находку я мало
рассчитывал.
Вскоре я Отправился назад, так и не обнаружив ничего интересного.
До базы оставалось не более сорока шагов, когда я услышал громкие го-
лоса. На всякий случай я спрятался за выступ скалы и, выждав немного,
осторожно высунул голову.
У дверей базы оживленно разговаривали Милн и Лоретти. Вернее, говорил
Милн, а Лоретти весело смеялся. Затем Лоретти похлопал Милна по плечу, и
они, продолжая беседовать, скрылись в дверях.
Я простоял в своем укрытии еще несколько минут, а затем с беспечным
видом пошел к дому.
Однако выдержки мне хватило ровно настолько, чтобы дойти до своей
комнаты. Там я бросился на кровать и в отчаянии схватился за голову. Те-
перь я решительно ничего не понимал! У меня даже мелькнула мысль, не ра-
зыгрывают ли тут меня. Неплохой сюжетик для водевиля. Сыщик явился для
расследования убийства, а изнывающие от безделья ученые подсовывают ему
одну липовую версию за другой и потом веселятся за его спиной. Если та
к... Впрочем, нет! Весь мой многолетний опыт детектива подсказывает, что
это не то. Я вспомнил выражение испуга во взгляде Долорес. Нужно быть
изумительной актрисой, чтобы играть с таким искусством. Кроме того, Май-
зель мертв, а у меня в кармане - оболочка пули. Тут уж не до шуток. Для
убийцы дело пахнет максимальным сроком заключения, если не хуже.
Я вымыл голову под краном и решил побриться, но тут мне был преподне-
сен новый сюрприз. Кто-то постучал в дверь, и голосок Долорес произнес
сладчайшим тоном:
- Мистер Клинч, идите завтракать!
Этого я ожидал меньше всего.
В кают-компании моему взору представилась поистине буколистическая
картина. Во главе стола восседала прекрасная Долорес. На ней было ажур-
ное платьице, на изготовление которого ушло меньше шерсти, чем можно бы-
ло бы настричь с моих усов. Справа от нее сидел свежевыбритый Милн в
крахмальной рубашке с галстуком, к тому же совершенно трезвый. Слева -
Лоретти, красивый, как супермен на сигарной этикетке.
Они ели яичницу с беконом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16