2
Из дневника Джека Клинча.
21 марта
Итак, по воле нелепой случайности, я превратился из детектива в сле-
дователя. Весь разработанный план пошел насмарку. Приходится вести игру
в открытую. Вся надежда на то, что убийца непроизвольно сам себя выдаст.
Нужно перейти к тактике выжидания, ничего не предпринимать, ждать, пока
у преступника сдадут нервы и он начнёт делать один ошибочный ход за дру-
гим. Впрочем, коечто уже есть. Пистолет "хорн". Кто-то промыл его спир-
том, смыл отпечатки пальцев. При этом так спешил, что не заметил нес-
кольких волокон ваты, прилипших к предохранителю. Все это было продела-
но, пока я в одиночестве пил кофе. Когда я вернулся в комнату, запах
спирта еще не выветрился.
В обойме не хватает одного патрона, в стволе - следы выстрела. Обша-
рил всю комнату в поисках стреляной гильзы. Безрезультатно. Либо выстрел
был произведен в другом месте, либо гильзу предусмотрительно убрали.
Первая версия более вероятна. Комната слишком мала, чтобы пуля 35-го ка-
либра не прошла навылет. Вероятно, выстрел был сделан с расстояния 20-30
метров. Ладно, не будем торопиться с выводами, а пока - спать!
22 марта
Спал отвратительно. Всю ночь мерещились шаги в коридоре и какой-то
шепот. Несколько раз вставал и подходил к двери, шаги смолкали. На вся-
кий случай запер дверь на ключ и сунул под подушку пистолет. У меня нет
никакого желания прибыть на Землю в кремированном виде.
Утром завтракал в одиночестве. Опять консервы и кофе, который сам
сварил на плитке. Обитатели базы не показывались.
Просмотрел тетрадь, лежавшую на столе. В ней - данные геофизической
разведки с многочисленными пометками, сделанными другой рукой. Видимо,
это почерк Майзеля. Очень характерный почерк, неразборчивый и с наклоном
в левую сторону. Жаль, что я не графолог, с этим почерком стоило бы по-
возиться.
Если затопление шахты - диверсия, то проделана она со знанием дела.
Рядом с главным стволом - подземное озеро, миллионы кубометров воды. Га-
лерея шахты должна была идти в другом направлении. Очевидно, взрыв раз-
рушил перемычку между стволом и озером. Если так, то откачать воду вряд
ли удается.
Листая тетрадь, сделал любопытное открытие: на полях, в нескольких
местах, - женский профиль. Рисунок не очень искусный, но все же улавли-
вается нечто общее с профилем прекрасной Долорес. Чернила те же, что и
на пометках, сделанных Майзелем. Любопытно! Сразу складывается версия:
ревнивец, стреляющий по счастливому сопернику. Впрочем, чушь! Не такая
была внешность у Майзеля, чтобы взять приз на подобных скачках. Тогда
что же? Неразделенная любовь. Опятьтаки повод для самоубийства. Но само-
убийства не было, значит... Значит, гипотеза не подходит.
Около двух часов пополудни услышал, как кто-то топает по коридору.
Открыл дверь и столкнулся с ученейшим Томасом Милном. Он был настолько
пьян, что шел держась за стены.
Я спросил его, когда здесь обедают.
Он подтянул сползающие брюки и ответил:
- Когда захотят. Что касается меня, то постараюсь проделывать это в
такое время, когда вас там не будет. Ясно?
Яснее выразиться трудно. Как говорится, благодарю за комплимент.
Обедал в одиночестве. На кухне, примыкающей к кают-компании, холо-
дильная камера. Большой набор продуктов, но не чувствуется, чтобы ими
пользовались. Сковородки и кастрюли покрыты толстым слоем пыли. Разыскал
замороженное мясо и зажарил себе бифштекс весом в два фунта. Запил пи-
вом. После этого стало как-то веселее жить.
Вымыл посуду и направился восвояси.
В кают-компании обнаружил Энрико Лоретти, поглощающего консервы. Уви-
дев меня, он вздрогнул и выронил вилку.
Я спросил его, почему никто не готовит обед.
Он пожал плечами:
- Так безопасней.
- В каком отношении?
- В запаянную банку труднее подсыпать яд.
Я почувствовал, как у меня в животе перевернулся съеденный бифштекс.
Впрочем, разговор принял занятное направление, и я решил его продолжить:
- Чепуха! Кто же тут может подсыпать яд?
- Не беспокойтесь, желающие найдутся.
Он бросил в мусоропровод банку и, не поднимая глаз, вышел из ка-
ют-компании.
Я вернулся в свою комнату и сразу почувствовал, что в ней что-то из-
менилось. Тетрадь на столе была немного сдвинута, а в воздухе витал чуть
уловимый запах духов.
Я снова просмотрел тетрадь. Один лист оказался вырванным. К сожале-
нию, в прошлый раз я ее только перелистал, и сейчас никак не мог вспом-
нить, что же могло быть на этих страницах.
Пересмотрел заново все записи. Ничего интересного, если не считать
рисунков на полях.
Спать лег рано, приняв соответствующие меры против непрошеных визите-
ров.
23 марта
Первый допрос Долорес Сальенте. Все получилось совершенно неожиданно.
Я готовил себе завтрак, когда она пришла на кухню.
- Доброе утро, мистер Клинч!
- Доброе утро, сеньора!
- Можете называть меня Долорес.
- Благодарю вас!
Она села на табуретку. Я невольно залюбовался ею, до того она была
хороша в кружевном пеньюаре. Пахло от нее уже знакомыми мне духами.
Я предложил ей кофе.
Она сидела опустив глаза, пока я жарил яичницу. Женщины обычно плохо
умеют скрывать волнение. В таких случаях их выдает напряженная поза. До-
лорес несколько раз порывалась что-то сказать, но не решалась. Пришлось
прийти ей на помощь:
- Вы хотите меня о чем-то спросить?
- Да.
- Пожалуйста!
- Почему... почему вы меня не допрашиваете?
Я рассмеялся.
- А почему вы решили, что я должен вас допросить?
Она взглянула мне в глаза, и я почувствовал, что это крепкий орешек,
гораздо крепче, чем можно было предположить. Во взгляде мексиканки было
нечто такое, что трудно определить. Какая-то смесь страха и твердой ре-
шимости бороться до конца. Раненая пантера, приготовившаяся к прыжку.
- Ведь вы меня, наверное, подозреваете в убийстве Майзеля, - сказала
она спокойным тоном, будто речь шла о совершенно обыденных делах.
Нужно было чем-то сбить этот тон, и я спросил:
- Зачем вы вчера заходили ко мне в комнату?
Она побледнела и закусила губу.
- Случайно. Я привыкла поддерживать в ней порядок, и вчера совершенно
машинально...
- Не лгите, Долорес! Вы вырвали лист из тетради. Почему? Что там было
такого, что вам обязательно понадобилось это убрать?
- Ничего. Клянусь вам, ничего особенного!
- И все же?
- Ну... там были стихи... и я боялась, вы неправильно поймете... Сло-
вом, все это личное.
- Где эти стихи?
- У меня в комнате.
- Пойдемте!
Несколько секунд она колебалась.
- Ну что ж, пойдемте!
В коридоре мы столкнулись с Лоретти. Нужно было видеть выражение его
лица, когда я вслед за Долорес входил в ее комнату.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16