Мне нужно отойти в третью студию на пять-десять минут, максимум – пятнадцать. Не хотелось бы тревожить ребенка, который так сладко спит. Побудь с ним вместо меня, я обещаю, что долго не задержусь.
На мертвенно-бледном лице Лоринды заиграл румянец, и она, положив на стол Джесси-Энн бумаги, присела на софу рядом с Джоном.
– Можете не волноваться, – сказала она спокойным тоном. – Делайте свои дела, Джесси-Энн.
– Ты просто ангел, Лоринда! – крикнула Джесси-Энн, собираясь покинуть комнату. – Тогда я пробуду в студии ровно столько времени, сколько понадобится, чтобы разобраться с делами. Сегодня предстоит урегулировать вопрос с моделями, а больше у меня нет никаких планов на сегодня! Спасибо тебе огромное, Лоринда!
Подождав, когда стихнут в коридоре шаги спускающейся по лестнице Джесси-Энн, Лоринда прошла по коридору, а затем осторожно выглянула вниз, в лестничный пролет. Из открывшейся двери расположенной внизу студии послышались звуки музыки, а когда дверь закрылась, Лоринда, выждав несколько минут, стала прислушиваться, нет ли кого поблизости. Из близлежащих офисов не доносилось ни малейшего звука. Было половина шестого, и работники службы приема гостей а также секретари давно ушли домой. Вернувшись в офис Джесси-Энн, Лоринда с минуту смотрела на спящего ребенка. «Он все такой же милый, безобидный ребенок, – подумала она, – каким был тогда, вечером в Спринг-Фоллсе, когда заплакал, а я, взяв его на руки, баюкала до тех пор, пока мы оба не уснули».
– Просыпайся, Джон, – прошептала она, склонившись над ним, – нам пора идти.
Лоринда испуганно вздрогнула, увидев, как быстро он открыл голубые глаза.
– Домой? – нетерпеливо стал спрашивать он. – К папе?
– Да, конечно, – ответила Лоринда, – мы едем к твоему папе. Поторапливайся, нам надо идти.
Недоверчиво глядя на Лоринду, Джон громким голосом заявил:
– Я хочу к маме.
– Конечно, мы пойдем к маме, – ответила Лоринда, натягивая свитер через голову и неуклюжие, неохотно протянутые ручки малыша. – Мама ждет нас на улице. Она велела нам поторапливаться.
– Ну, ладно, – ответил он, повеселев, глядя на то, как Лоринда застегивала пуговки его свитера.
Держа на руках ребенка, Лоринда, обогнув коридор, устремилась вниз по лестнице. В коридоре было пусто и тихо, и она, открыв одною рукой дверь, вышла на улицу, так же тихо затворив ее за собой. Двигаясь по тротуару, прижимая Джона к бьющемуся, как отбойный молоток, сердцу, она шла таким торопливым шагом, что малыш подпрыгивал у нее на руках. Ей удалось совершить задуманное!
– Где моя мама? – заплакал Джон, крепко сжимая ее руку. – Где мама?
– Она дома, – грубо ответила Лоринда. – Дома, с твоим папой.
– Нет! – закричал он, упираясь в нее резиновой подошвой кроссовок. – Мама, я хочу к маме!
– Замолчи! – зашипела Лоринда, замечая оглядывающихся на них прохожих. Только здесь, за углом ведущей к Третьей авеню улице, где она намеревалась взять такси, Лоринда вдруг вспомнила, что оставила кошелек на работе. Проклятье! У нее нет ни цента! Лоринду бросило в жар от охватившего ее чувства паники. Поставив Джона на тротуар и крепко держа его за руку, она тщательно стала проверять свои карманы, в которых обнаружила ключи от квартиры да кое-какую мелочь на покупку горячих закусок в торговых автоматах. Хоть раз в жизни ее склонность к вкусненькому сыграла ей на руку. Она наскребла достаточно мелочи, чтобы можно было поехать на метро. Держа Джона за руку, она поволокла его вдоль улицы.
– Ой, ой, – плакал мальчик, – мне же больно… Стальной хваткой вцепившись в руку ребенка, Лоринда продолжала тащить его по улице.
– Ну, давай же, иди, – шипела Лоринда, выдавливая из себя зловещую улыбку. – Ты что, не хочешь встретиться со своими мамой и папой?
Выдался прохладный вечер, а она забыла в офисе пальтишко Джона. И теперь она ощущала неловкость, осознавая, как они бросались в глаза прохожим, особенно после того, как Джон начал плакать.
Поднимая ребенка на руки, она вытерла рукой его заплаканное лицо.
– Поторапливайся, сейчас мы поедем на метро, – сообщила она ему. – Ты когда-нибудь раньше ездил на метро?
Тебе наверняка там понравится, Джон. – Быстро пройдя через турникет, она во избежание возможной истерики в поезде старалась отвлечь Джона разговорами. Но, очутившись в весьма интересном, новом, подземном мире, поглощенный зрелищем мигающих огней поезда, малыш совершенно забыл о маме. Держа на руках Джона, Лоринда чувствовала себя настоящей матерью, которая везет к ужину своего собственного ребенка. При мысли, что все волнения остались позади и она едет к себе домой, Лоринда вдруг начала улыбаться мальчику.
Войдя в «Имиджис» и с минуту постояв в коридоре, чтобы послушать, в какой комнате еще остался народ, Каролина пришла к выводу, что все комнаты, кроме третьей студии, были пусты. Легко поднимаясь по лестнице, она заглянула в офис Джесси-Энн, но и там не было ни души. Наверное, она уже ушла домой или, с досадой подумала про себя Каролина, в отель. Сказать по правде, она вернулась сюда поздно вечером только из-за Джесси-Энн. В конце концов, она могла бы прямо после деловой встречи направиться домой, ведь там ее ждал Келвин, но Каролина, считавшая Джесси-Энн своим другом, очень беспокоилась за нее. Она хотела пригласить на ужин Джесси-Энн и Джона, но теперь поняла, что опоздала.
«И все же я позвоню Джесси-Энн, чтобы убедиться в том, что у нее все в порядке», – подумала про себя Каролина, открывая дверь в туалетную комнату. Включив свет в комнате и небрежно бросив на стул свою сумку, которая, к досаде Каролины, упала на пол, девушка повернулась, чтобы поднять ее, но тотчас же наткнулась на чужую сумку, содержимое которой высыпалось прямо на ковер. Собирая разбросанные по ковру вещи и засовывая их в черную кожаную сумку, Каролина с любопытством размышляла над тем, кто мог забыть эту сумку. Запихивая коробочку с пудрой, тюбик туши довольно светлого тона, светло-вишневую блестящую помаду, а также жесткую, с редкими зубьями металлическую расческу, Каролина думала о том, кому бы все это могло принадлежать. Обнаружив маленький флакончик духов, поднеся его к носу, она поморщилась от резкого запаха и вдруг поняла, кто владелец сумки. Несомненно, она принадлежала Лоринде! Наверное, она заработалась допоздна и забыла ее здесь. Подняв с пола конверт, она также поспешила засунуть его в сумку, но неожиданно ее внимание привлекли напечатанные красным шрифтом буквы на его лицевой части. Каролина остановилась в нерешительности: она терпеть не могла совать нос в чужие дела, но ей показался довольно странным и очень знакомым вид найденного конверта. Быстро вытащив его из сумки и повернув лицевой стороной, она увидела написанные прыгающими красными жирными буквами адрес «Имиджиса» и имя получателя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127
На мертвенно-бледном лице Лоринды заиграл румянец, и она, положив на стол Джесси-Энн бумаги, присела на софу рядом с Джоном.
– Можете не волноваться, – сказала она спокойным тоном. – Делайте свои дела, Джесси-Энн.
– Ты просто ангел, Лоринда! – крикнула Джесси-Энн, собираясь покинуть комнату. – Тогда я пробуду в студии ровно столько времени, сколько понадобится, чтобы разобраться с делами. Сегодня предстоит урегулировать вопрос с моделями, а больше у меня нет никаких планов на сегодня! Спасибо тебе огромное, Лоринда!
Подождав, когда стихнут в коридоре шаги спускающейся по лестнице Джесси-Энн, Лоринда прошла по коридору, а затем осторожно выглянула вниз, в лестничный пролет. Из открывшейся двери расположенной внизу студии послышались звуки музыки, а когда дверь закрылась, Лоринда, выждав несколько минут, стала прислушиваться, нет ли кого поблизости. Из близлежащих офисов не доносилось ни малейшего звука. Было половина шестого, и работники службы приема гостей а также секретари давно ушли домой. Вернувшись в офис Джесси-Энн, Лоринда с минуту смотрела на спящего ребенка. «Он все такой же милый, безобидный ребенок, – подумала она, – каким был тогда, вечером в Спринг-Фоллсе, когда заплакал, а я, взяв его на руки, баюкала до тех пор, пока мы оба не уснули».
– Просыпайся, Джон, – прошептала она, склонившись над ним, – нам пора идти.
Лоринда испуганно вздрогнула, увидев, как быстро он открыл голубые глаза.
– Домой? – нетерпеливо стал спрашивать он. – К папе?
– Да, конечно, – ответила Лоринда, – мы едем к твоему папе. Поторапливайся, нам надо идти.
Недоверчиво глядя на Лоринду, Джон громким голосом заявил:
– Я хочу к маме.
– Конечно, мы пойдем к маме, – ответила Лоринда, натягивая свитер через голову и неуклюжие, неохотно протянутые ручки малыша. – Мама ждет нас на улице. Она велела нам поторапливаться.
– Ну, ладно, – ответил он, повеселев, глядя на то, как Лоринда застегивала пуговки его свитера.
Держа на руках ребенка, Лоринда, обогнув коридор, устремилась вниз по лестнице. В коридоре было пусто и тихо, и она, открыв одною рукой дверь, вышла на улицу, так же тихо затворив ее за собой. Двигаясь по тротуару, прижимая Джона к бьющемуся, как отбойный молоток, сердцу, она шла таким торопливым шагом, что малыш подпрыгивал у нее на руках. Ей удалось совершить задуманное!
– Где моя мама? – заплакал Джон, крепко сжимая ее руку. – Где мама?
– Она дома, – грубо ответила Лоринда. – Дома, с твоим папой.
– Нет! – закричал он, упираясь в нее резиновой подошвой кроссовок. – Мама, я хочу к маме!
– Замолчи! – зашипела Лоринда, замечая оглядывающихся на них прохожих. Только здесь, за углом ведущей к Третьей авеню улице, где она намеревалась взять такси, Лоринда вдруг вспомнила, что оставила кошелек на работе. Проклятье! У нее нет ни цента! Лоринду бросило в жар от охватившего ее чувства паники. Поставив Джона на тротуар и крепко держа его за руку, она тщательно стала проверять свои карманы, в которых обнаружила ключи от квартиры да кое-какую мелочь на покупку горячих закусок в торговых автоматах. Хоть раз в жизни ее склонность к вкусненькому сыграла ей на руку. Она наскребла достаточно мелочи, чтобы можно было поехать на метро. Держа Джона за руку, она поволокла его вдоль улицы.
– Ой, ой, – плакал мальчик, – мне же больно… Стальной хваткой вцепившись в руку ребенка, Лоринда продолжала тащить его по улице.
– Ну, давай же, иди, – шипела Лоринда, выдавливая из себя зловещую улыбку. – Ты что, не хочешь встретиться со своими мамой и папой?
Выдался прохладный вечер, а она забыла в офисе пальтишко Джона. И теперь она ощущала неловкость, осознавая, как они бросались в глаза прохожим, особенно после того, как Джон начал плакать.
Поднимая ребенка на руки, она вытерла рукой его заплаканное лицо.
– Поторапливайся, сейчас мы поедем на метро, – сообщила она ему. – Ты когда-нибудь раньше ездил на метро?
Тебе наверняка там понравится, Джон. – Быстро пройдя через турникет, она во избежание возможной истерики в поезде старалась отвлечь Джона разговорами. Но, очутившись в весьма интересном, новом, подземном мире, поглощенный зрелищем мигающих огней поезда, малыш совершенно забыл о маме. Держа на руках Джона, Лоринда чувствовала себя настоящей матерью, которая везет к ужину своего собственного ребенка. При мысли, что все волнения остались позади и она едет к себе домой, Лоринда вдруг начала улыбаться мальчику.
Войдя в «Имиджис» и с минуту постояв в коридоре, чтобы послушать, в какой комнате еще остался народ, Каролина пришла к выводу, что все комнаты, кроме третьей студии, были пусты. Легко поднимаясь по лестнице, она заглянула в офис Джесси-Энн, но и там не было ни души. Наверное, она уже ушла домой или, с досадой подумала про себя Каролина, в отель. Сказать по правде, она вернулась сюда поздно вечером только из-за Джесси-Энн. В конце концов, она могла бы прямо после деловой встречи направиться домой, ведь там ее ждал Келвин, но Каролина, считавшая Джесси-Энн своим другом, очень беспокоилась за нее. Она хотела пригласить на ужин Джесси-Энн и Джона, но теперь поняла, что опоздала.
«И все же я позвоню Джесси-Энн, чтобы убедиться в том, что у нее все в порядке», – подумала про себя Каролина, открывая дверь в туалетную комнату. Включив свет в комнате и небрежно бросив на стул свою сумку, которая, к досаде Каролины, упала на пол, девушка повернулась, чтобы поднять ее, но тотчас же наткнулась на чужую сумку, содержимое которой высыпалось прямо на ковер. Собирая разбросанные по ковру вещи и засовывая их в черную кожаную сумку, Каролина с любопытством размышляла над тем, кто мог забыть эту сумку. Запихивая коробочку с пудрой, тюбик туши довольно светлого тона, светло-вишневую блестящую помаду, а также жесткую, с редкими зубьями металлическую расческу, Каролина думала о том, кому бы все это могло принадлежать. Обнаружив маленький флакончик духов, поднеся его к носу, она поморщилась от резкого запаха и вдруг поняла, кто владелец сумки. Несомненно, она принадлежала Лоринде! Наверное, она заработалась допоздна и забыла ее здесь. Подняв с пола конверт, она также поспешила засунуть его в сумку, но неожиданно ее внимание привлекли напечатанные красным шрифтом буквы на его лицевой части. Каролина остановилась в нерешительности: она терпеть не могла совать нос в чужие дела, но ей показался довольно странным и очень знакомым вид найденного конверта. Быстро вытащив его из сумки и повернув лицевой стороной, она увидела написанные прыгающими красными жирными буквами адрес «Имиджиса» и имя получателя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127