В ужасе она зажала руками рот, чтобы не закричать.
– Джини? – раздался мужской голос. – Я знаю, что ты здесь. Отзовись – мне нужно поговорить с тобой.
Это был Валентин. Джини схватилась за голову. Она вспомнила, как всего несколько часов назад лежала в его объятиях—ей казалось, что рядом с этим мужественным человеком она надежно защищена от любых опасностей, и вот… вот он пришел, чтобы убить ее! Теперь даже Михаил Казан не успеет прийти на помощь.
– Джини, отзовись! – кричал Валентин. – Мне нужно поговорить с тобой, пока не поздно. Может случиться мировая катастрофа. Пойми, Джини, от нас с тобой зависят судьбы всего мира. Пожалуйста, Джини, откликнись– я умоляю тебя.
Слова Валентина казались такими искренними, такими нежными, что Джини приложила немало усилий, чтобы заставить себя не поверить ему. Она быстро напомнила себе, кто этот человек: Валентин Соловский, русский, племянник шефа КГБ, которого совсем недавно убил своими руками у нее на глазах. Это был профессиональный убийца, и хотя, по его же собственным словам, убийства были ему глубоко противны, Джини не сомневалась, что в случае необходимости он будет жесток и беспощаден.
Зажав голову между колен, Джини беззвучно плакала: ее поиски займут у Соловского несколько минут, и потом все будет кончено.
Освещая дорогу маленьким фонариком, Валентин стал спускаться по лестнице. Он проклинал себя за то, что не догадался взять с собой более мощный источник света – поиски девушки в этом подземном дворце могут занять немало времени, а времени-то как раз у Соловского совсем не было. По его расчетам, Казан с полицией должны были прибыть сюда в ближайшие пять минут.
Луч фонарика выхватил из темноты мокрые стены, капители колонн.
– Джини! – прокричал Валентин. – Пожалуйста, послушай меня. Мне нужно рассказать тебе кое-что очень важное.
Он немного подождал и продолжил:
– Если ты боишься меня, можешь не отвечать – просто послушай. Теперь я знаю, что ты и есть та самая «Леди», но ты ведь не знаешь, зачем я ищу тебя.
Но она знала, знала, что Валентину Соловскому нужна ее жизнь, и лишь крепче зажала голову коленями.
– Слушай меня внимательно, Джини. Настоящее имя моего отца – Алексей Иванов, он родной брат твоей матери. Я твой двоюродный брат, твой ближайший родственник.
Джини не могла слушать эту ложь – ей хотелось зажать уши, кинуться к Соловскому и заставить его молчать.
– Моего отца спас от мародеров Григорий Соловский. Это было в ту самую ночь, когда погибли княгиня Аннушка и князь Михаил – наши с тобой бабка и дед. Григорий усыновил Алексея, дал ему новое имя и воспитывал вместе с Борисом – его родным сыном, который возненавидел приемного брата лютой ненавистью. Борис знал, кто Алексей на самом деле, и хотел уничтожить его. Но у него не было доказательств. Только ты могла служить таким доказательством, и именно поэтому мне пришлось убить Бориса Соловского. Я говорю тебе правду, Джини. Пожалуйста, поверь мне. Я сделал это ради тебя. – Он немного помолчал и с глубоким вздохом добавил: – Мне очень жаль, что все так случилось. Очень жаль…
В этот момент скрипнула дверь – под сводами древнего водохранилища раздался голос Михаила:
– Анна! Где ты?
Услышав его шаги по каменной лестнице, Джини подумала, что сейчас Валентин убьет старого татарина.
– Михаил! – закричала она. – Он здесь, он убьет нас обоих!
Тяжело вздохнув, Валентин достал из кармана «Узи» и спустил предохранитель. Казан остановился под лампочкой и стал напряженно всматриваться в темноту. Соловский грустно покачал головой: ему предстояло стрелять в седого старика – как же несправедливо была устроена жизнь! Он уже поднял автомат, но в этот миг у входа на лестницу мелькнула еще чья-то тень. По крутой лестнице спускался человек с автоматическим пистолетом в вытянутой руке. Валентин прищурился. Это был барон Ферди Арнхальдт.
Остановившись на полпути к глади подземного водоема, Арнхальдт направил пистолет на Михаила. Барон не испытывал ни колебаний, ни угрызений совести: он уже избавился от Маркгейма и Эбисса, теперь настала очередь этого старого азиата. Вожделенная «Леди» находилась в двух шагах от него: Ферди не терпелось расправиться с этой наглой девчонкой. Теперь весь мир падет к ногам стального барона. Мировые державы будут заискивать перед ним, умоляя продать оружие по сходной цене. Он, Ферди Арнхальдт, станет властелином мира!
Ферди позвал Михаила по имени – тот резко обернулся.
– Советую сказать Анне, чтобы немедленно выходила из своего укрытия, – ледяным тоном произнес немец. – Скажи ей, что в ее распоряжении ровно минута. В противном случае я пристрелю тебя, как собаку.
– Ах ты, грязный негодяй! – воскликнул Михаил, вынимая из ножен саблю. – Ты думаешь, я просто так позволю тебе расправиться с Анной?! Безумец! У входа в подземелье стоит усиленный наряд полиции. Тебе все равно живым не уйти.
Арнхальдт начал считать.
– Не надо, не надо! Остановитесь! – закричала Джини, выбегая из ниши на деревянные мостки. – Пожалуйста, не убивайте его. Я выхожу.
Ферди наклонился вперед, пытаясь рассмотреть девушку, и в этот миг Михаил с воинственным кличем бросился на него.
Под сводами подземного водоема раздалась очередь «Узи»—широко раскрытыми глазами Ферди посмотрел на своего убийцу и упал замертво к ногам Михаила.
С автоматом Валентин бросился к ним, но тут из-за угла выбежала Джини.
– Это Соловский! – закричала она. – Он убьет тебя, Михаил!
Михаил Казан поднял саблю высоко над головой и наотмашь ударил Валентина.
Соловский как подкошенный упал к ногам татарина. Подбежав к сраженному русскому, Джини опустилась на колени возле него, пытаясь рукой остановить кровь, хлеставшую из огромной рубленой раны на шее.
– Почему, Валентин? Почему? – рыдала она, обливаясь слезами.
Из последних сил Валентин приоткрыл глаза и, посмотрев на Джини, еле слышно прошептал:
– То, что я тебе рассказал, правда… Знаешь, Джини, я никогда не смог бы убить тебя…
Валентин улыбнулся краешками губ и, последний раз глубоко вздохнув, замер. Через секунду его глаза остекленели– Джини смотрела на покойника.
Опережая турецких полицейских, Кэл первым спустился по лестнице. Подземелье было теперь освещено ярким светом галогенных прожекторов. Кто-то по ошибке нажал не ту кнопку, и под сводами водохранилища звучала кантата Баха.
Уоррендер посмотрел на труп Арнхальдта, потом перевел взгляд на Михаила, стоявшего с саблей в руках над убитым русским. При виде Джини, рыдающей над телом Соловского, Кэл покачал головой; в этом черно-белом мире «свои» должны были остаться в живых, а «чужие» – погибать. Обняв девушку за плечи, он повел ее вверх по ступенькам.
ГЛАВА 48
Мэриленд
Ровно через неделю после первого знакомства с Мисси О'Брайен Кэл снова приехал в «Тихие поляны».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166