- Наконец-то, - сказал один из рыцарей. - Что тебя так задержало в пути, владыка?
- Мы стали думать, что ты уже никогда не придешь, - подтвердил второй, с поклоном пропуская его вперед.
Зелг хотел спросить, кто они и почему ждут его с таким нетерпением, но некто таинственный, умостившийся в его памяти, говорил, что не стоит этого делать.
- Здравствуйте, - сказал некромант, полагая, что доброе приветствие уместно при любых обстоятельствах.
- Проходи скорее. Он устал ждать. Освободи его.
«Кого?» - подумал Зелг, но снова ничего не сказал вслух.
Странное чувство испытывал он. Этот замок был знаком ему так же, как раньше оказалась знакомой и родной. Кассария. Он не любил его настолько же нежно и преданно, но точно знал, что связан с этим местом неразрывными узами.
Шаги рыцарей гулким эхом отдавались под высокими сводами, похожими на ребра древнего чудовища. Замок был пуст и покинут - это Зелг помнил очень хорошо. И при одной мысли об этом у него отчего-то щемило сердце.
Выцветшие шелковые ковры с изображениями старинных битв пылились на облупленных стенах. Небесного оттенка флаги жалко трепетали на холодном сквозняке. Даже рыцарские латы, стоящие в простенках, казалось, сгорбились и поникли от одиночества и безнадежности. В залах пахло плесенью, сыростью и пылью. Почерневшие от времени камины были холодны, и ни в одном из них Зелг не увидел дров. И герцог не мог понять, что представляется ему более неуместным - сия заброшенная обитель на краю неведомого мира или двое рыцарей, неизвестно как и зачем тут живущие.
Внезапно ему помстилось, что прошло очень много времени с тех пор, как он вошел в эти ворота.
- Мне нужно возвращаться, - сказал он, трогая одного из рыцарей за рукав. - Там идет битва.
- Разумеется. - Оба воина склонились перед ним. - Мы знаем. Освободи его и ступай, а мы снова останемся ждать тебя и охранять твой оплот.
И некромант почувствовал, что каждое слово - истинная правда, известная ему еще сызмальства и только по непонятной причине забытая. То был его последний бастион, дальше которого невозможно отступать. Он испытывал неловкость, оттого что не помнил, как называется такое дорогое для него место.
- Гон-Гилленхорм, владыка, - шепнул ему на ухо один из рыцарей, словно угадав его смятение. - Башня Лордов. А мы - твои верные Стражи.
- Башня Лордов, - повторил Зелг, как завороженный.
- Крепость Павших Лордов Караффа, - пояснил второй. - Ты ведь помнишь свой дом? Ты не забыл его? Правда?
Герцог да Кассар разлепил пересохшие губы, чтобы сказать, что у него только один дом - Кассария. Но язык его не слушался. Не поворачивался язык сказать такое.
А между тем они спустились в подземелье и теперь шли по длинному темному коридору, едва освещенному светом факелов. Дорога уходила вниз, и в какой-то миг Зелгу стало казаться, что так они дойдут до самого центра земли. Но вместо этого Стражи остановились перед массивной бронзовой дверью, запертой на семь засовов.
- Отпусти его, - сказал один из рыцарей, уступая ему место возле двери.
- Он так долго ждет… - подхватил второй.
- Почему же вы не открыли темницу и не спасли его? - спросил герцог.
- Никто, кроме тебя, не в силах освободить его.
- Разве так бывает? - удивился некромант.
- Чаще, чем ты думаешь, - улыбнулись Стражи.
- И что потом?
- Потом он сможет начать жить, как было предначертано судьбой.
И он понял, что иначе и быть не может.
Неподъемные на вид засовы Зелг отодвинул с такой легкостью, словно они были сделаны из соломы. Тяжелая дверь все так же бесшумно отворилась, и его растерянному взору предстала сырая и мрачная тюремная камера с одним крохотным окошком у самого потолка. Оттуда пробивался узенький лучик сероватого света. В углу камеры, на ворохе пятнистых свалявшихся шкур спал ребенок.
- Великий Тотис, - прошептал Кассар, потрясенный этим зрелищем.
Ребенок свернулся калачиком, обхватил себя руками и вздрагивал во сне. Он что-то тревожно бормотал, и Зелг, не раздумывая, шагнул к нему и подхватил его на руки. Он хотел теперь только одного - вынести бедное дитя на свет, отогнать ночные кошмары, утешить и успокоить.
И тут спящий открыл глаза.
Это были огромные, пронзительные, лилово-черные глаза с золотыми искорками. Ребенок протянул руку и убрал с глаз мешавшие ему волосы - длинные прямые пепельные пряди. И улыбнулся.
- Спящий проснулся, - с трепетом произнесли Стражи, опускаясь перед Зелгом на одно колено. - Привет тебе, истинный владыка.
В этот момент кассарийский некромант почувствовал сильнейшую боль во всем теле. Рвалась плоть, трещали сухожилия, крушились кости. И он понял, что умирает.
ГЛАВА 19
Услышав дикие крики, доносившиеся из расселины, откуда наполовину торчала туша ламахолотского монстра, Гризольда весьма ими заинтересовалась.
- Кто там? - спросила она, пытаясь заглянуть за спину зверю.
- Я Алгернон Огнеликий, рыцарственная дама, - учтиво отвечал демон. - Я бы хотел с кем-нибудь сразиться.
- Разумное и вполне логичное желание, - согласилась фея. - Что же вас сдерживает?
- Вот это вот естественное препятствие.
Надо заметить, что голос демона звучал несколько сдавленно.
- А что вы вообще там делаете? - уточнила Гризольда, любившая ясность во всем.
- Сижу, как невеста на выданье. Кто придет, тому и достанусь.
Фея окинула чудовище Ламахолота оценивающим взглядом, как портной, которому заказали праздничный кафтан без примерки, и сочувственно покивала.
- Препятствие существенное.
- А вы бы не могли его как-то отвлечь?
- Чем?
- Может быть, каким-нибудь кормом.
- Гризя!!! - вскричал взволнованный Таванель. - С кем ты разговариваешь?
- С потенциальным противником, - не стала таиться фея.
- А зачем?
- Жалко же. Там зря пропадает целая ватага демонов.
- И пускай пропадает. Их и так перебор.
- А вот милорд Топотан сетовал на нехватку врагов. И Лилипупс тоскует.
- Это понятно.
В ходе битвы наметился явный перелом. Выражался он в том, что, завидев издалека коренастую фигуру бригадного сержанта с его любимой бормотайкой наперевес, демоны улепетывали во всю прыть.
- Нам его с места не сдвинуть, - признал Таванель, завершив осмотр ламахолотского зверя. - Ему и тут неплохо.
Тут он глаголил, как истинный златоуст. Монстр Ламахолота благодаря своей длинной шее вполне успешно дотягивался до разнообразных демонов, пробегавших мимо расселины, и поступал с ними по своему, монструозному усмотрению. Он не видел смысла гоняться за жертвами по всему полю - ему и тут было удобно. Сказывалась тысячелетняя привычка: ученых и исследователей, которые в последнее время составляли основу его рациона, ему тоже доставляли, так сказать, на дом. Без всяких дополнительных усилий с его стороны. Ламахолотский зверь не был реформатором и терпеть не мог ломать устоявшиеся традиции.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116