- Это не твоя жизнь, а моя.
- Это наша жизнь. Ты многого мог достичь. А кем ты стал?
- Человеком.
- Нашел чем гордиться, когда Кассария покорилась тебе.
- Не покорилась, дитя, - признала.
- Какая разница?
- Огромная. Я люблю ее, а она любит меня.
- С таким козырем на руках ты мог бы подчинить себе весь обитаемый мир, а ты не завладел даже Тиронгой.
- Зачем тебе Тиронга? Тебе следует думать об игрушках.
- Глупец!!! Ты все еще не наигрался! Может быть, займешь мое место? Что-что, а игрушки тебе туда принесут. Серьезно, Зелг, давай соглашайся. Из нас двоих ты будешь чудесным ребенком, а я тем повелителем Кассарии, которого она ждала веками.
- Ты прав, что я глупец. Зря я отпер двери. Ты должен был оставаться в темнице. Ты мне не нравишься, дитя.
- Я - это ты. Полноценный ты. Ты сам запер меня в этой неприступной крепости, сам поставил Стражей и сам приказал себе все забыть, потому что боялся меня. Боялся себя!!!
- Не зря ведь боялся.

* * *
Говорят, что судьбу кассарийского некроманта должен был решать слуга Павших Лордов. Но…
Долгожданный мир был заключен прямо на кассарийском поле, когда Князь Тьмы грустным голосом зачитал заявление о полной и безоговорочной капитуляции адских войск.
- И с этого знаменательного момента они - наши лучшие друзья, хотим мы того или нет, - подытожил он.
Потрепанные легионы его подданных с пониманием внимали. Такой чрезвычайной сговорчивости демонов предшествовали несколько ключевых моментов.
Во-первых, обнаружив, что один из его вернейших слуг, Намора Безобразный, не достиг успеха на правом фланге, повелитель ада поинтересовался, а почему, собственно.
Адъютант замялся.
- Князь Намора сменил ориентацию, - признался он после длинной и неловкой паузы.
- В каком смысле?
- В том, что он переметнулся на сторону противника.
- Предатель!
- Не совсем. Он обрел там свое семейное счастье.
- Где?
- На стороне противника.
- Вот беда, - вздохнул владыка. - Но если задуматься о великолепной Нам Као…
- То лучше о ней не задумываться, - быстро сказал Тамерлис. - Не люблю, когда меня гнетут тяжкие думы.
- Да, - признал адъютант. - Нет прощения предателю Наморе, но понять его можно.
- Положим, - согласился Тамерлис. - Но если мне не изменяет зрение, то могучий Флагерон тоже отчего-то нападает на своих.
- Истинно так, - подтвердил Каванах Шестиглавый. - Мне только что доложили. Большое горе. Я потерял одного из своих лучших гвардейцев.
- Что с ним?
- Сменил ориентацию.
- Тоже переметнулся на сторону противника?
- Хуже того, влюбился во вражеский халат. Заметьте, без взаимности.
В этот момент Князь Тьмы понял, что утратил контроль над происходящим, а это и есть настоящее поражение. Все остальное - только его материализация.
Так что ни повторный визит Птусика, переполошивший его телохранителей; ни трогательное предложение Мардамона пожертвовать золотой трон на переплавку для возведения лучшей в мире пирамиды его, Мардамона, имени; ни появление двух милых троглодитов с одним невоспитанным ослом в поводу, щебечущих о своем на непонятном языке, уже не могли его удивить.
Князь Тьмы понял, что попал в некий странный мир, действующий по совершенно иным законам. В мир, где всей его власти не хватило для того, чтобы разобраться с одним безумным летучим мышем, не говоря уже о победе в войне. В мир, где неукротимая мощь адского пламени не имеет значения; где какие-то вредоносные силы то и дело воруют у него из-под носа напитки; и где правят бал веселый рыжий минотавр с папенькиным боевым топором да мрачный, недружелюбный тролль с бормотайкой.
В довершение всех бед приземлился на подлокотник его трона тот самый черный халат с синими глазками и вопросил:
- Пульс пощупаем?
- Гррр-рр, - сказал Князь.
- Дожили… - Доктор Дотт потрепал его за оттопыренное ухо. - Даже рявкнуть как следует не в состоянии. Вот вам мой дружеский совет: сворачивайте это бездарное предприятие и - отдыхать. Баиньки то есть. Потому что здоровье, как говорится, не купишь. Бамбузяки накапать?
- Травите? - печально осведомился Князь.
- Ни-ни. Проявляю человеко, то есть в вашем случае демонолюбие и милосердие. На вас же без слез смотреть нельзя.
- Правда?
- Чистая, как слеза феникса.
- А мне никто не говорил.
- А кто вам скажет? Вы же сразу «хвать» - и готово. Все жить хотят.
- А вы?
- А я чем хуже? Я, когда был жив, тоже хотел. И прекрасно понимаю ваших подданных.
И доктор недовольно поцокал языком.
- Что? - встревожился Князь. - Плохо?
- Да чего уж хорошего? Вот понервничаете еще часок, и получится то же, что с мессиром Зелгом.
- А что с ним? - навострил уши демон.
- Да вон он клубится посреди равнины. Сам на себя не похож. Сейчас прибудет сюда, истреблять всех и каждого.
Князь Тьмы посмотрел туда, куда указывал рукав халата, и обмер. Багровое до черноты клубящееся облако разрасталось на глазах. Оно вовсе не казалось бесплотным, как привычные всем облака, и даже не таким осязаемым, как материя, из которой состоял Папланхузат и его любимые жены. То была глыба истинного мрака - того самого, коего так боялся Форалберг и о власти над которым мечтал сам повелитель Ада.
- Что это с ним? - спросил он, ужасаясь увиденному.
- Разозлился, - пояснил добрый доктор. - Вот и Мардамон не даст соврать.
- Жаждет жертв, - подтвердил жрец, измеряя веревочкой левую руку владыки Преисподней. - Иди, говорит, Мардамон… Это он мне говорит… Иди и без достойной жертвы не возвращайся.
- А отчего так взволнован достойный Узандаф да Кассар?
- За вас тревожится. Он Зелгу - пора войну заканчивать и по домам. Ужин, дескать, скоро, а у нас на руках два некормленных минотавра да два голодных хряка. Это же просто конец света будет. А Зелг ему - камня на камне не оставлю, все в порошок сотру и уже тогда вздохну с облегчением. А Узандаф за ваших волнуется - родня как-никак. Не хочу вас огорчать, но и это еще не самое страшное.
- А может случиться что-то еще?
- Может, когда сюда доберется наша хлебопекарная рота во главе со славным Гописсой. Гописсу знаете?
- Нет.
- Счастливец. Вот лучше и оставайтесь в неведении, - мурлыкнул Дотт, одним махом внося доброго трактирщика в список самых почитаемых монстров Ниакроха.
Князь еще раз бросил быстрый взгляд на Зелга, на мечущуюся в обозе мумию, на спешащего к хозяину Думгара и крикнул:
- Герольдов ко мне! Мы отступаем!
- Приятно иметь дело с разумным существом, - похвалил его добрый халат. - Правда, Мардамон?
- А как же жертва?
- Не тереби мессира, - строго сказал Дотт. - Пошли. Я тебе подберу что-нибудь подходящее.
- Да?
- Я когда-нибудь обманывал твои ожидания? Скажи мессиру «до свидания» и не морочь ему голову. Всего доброго, ваше величество.
- До свидания, - с неимоверным облегчением выдохнул Князь. - Большое вам спасибо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116