Казалось, связь вот-вот оборвется.
«Тихо, Фиггис. Побереги силы для побега».
Кому-то могло бы показаться, что мальчик просто насмехается, но Фиггис, похоже, поверил.
Гидеону было не до шуток. Он озирался по сторонам, пытаясь найти хоть какую-то зацепку. Сейчас и крестьяне, и их пленники уже были в лесу, на большой поляне, которую окружало кольцо костерков. Обычно так делают, чтобы отпугнуть волков: Гидеон слышал вдалеке вой. Гверис снова заревел: малыша привязали к каменному столу. Похоже, он будет главной жертвой в этом дурацком обряде.
– Гверис! – окликнул его Гидеон.
Мальчик обернулся. В его глазенках застыл ужас.
– Это просто игра, Гверис. Смотри на меня. Видишь, как весело? Сначала они нас связывают, а потом мы их.
Рев прекратился: малыш понял, что в этих словах есть разумное зерно. В этот миг крепкий кулак врезался Гидеону кулаком в живот, и тот согнулся пополам.
– Заткнись, бродяга! – судя по голосу, это был тот самый придурковатый парень, который сторожил Фиггиса в овине. – Мы его нарочно пугаем!
– А тебя я прикончу с особой радостью, – прорычал Гидеон, превозмогая боль.
Еще вчера такие слова просто не пришли бы ему в голову. Он никогда в жизни не убивал.
Он слышал, как кричит Ийсеуль, понося крестьян последними словами. Ее голос заглушал их нудный вой. Растрепанная с горящими глазами, девушка походила на разъяренного демона. Наконец-то она дала волю гневу! Теперь она не станет покорно ждать смерти. Они будут вместе бороться и вместе спасутся.
Придурковатый парень наотмашь ударил ее по лицу.
– Теперь жалеешь, ведьма, что не спала со мной?
Ийсеуль на миг умолкла, посмотрела на него в упор и смачно плюнула, попав точно в прорезь в простыне.
– Когда он займется тобой, ты пожалеешь, что появился на свет!
– Кто? Этот бродяга? – спросил парень, размазывая плевок. – Ох, испугался!
– Верно. Это сам Собиратель Душ.
Ее слова услышал не только он один. Пение смолкло, на поляне стало тихо, потом люди стали перешептываться. Кажется, она заставила их крепко призадуматься. Ах, какая умница! Противника надо бить его же оружием.
– О да! – крикнул Гидеон. – Я среди вас, я проголодался. Мне нужны новые души. Кажется, я выбрал удачное время. Ночь перед весенним равноденствием, когда весь Дунтарин собрался здесь, чтобы провести обряд! Ну что, готовы отправиться со мной?
Гидеон оскалился, подмигнул придурковатому парню и даже сквозь простыню увидел, как у того отвисла челюсть.
– Не слушайте их! – загремел бас Скэргила. – Не слушайте этот вздор. Да свершится то, что должно!
Ярость и задор покинули Гидеона. Он в ужасе следил, как сук, к которому привязан Фиггис, переносят на грубые козлы. Теперь карлик висел лицом вниз над кучей дров и щепок, которые уже ждали, когда к ним поднесут горящую свечу.
Скэргил кивнул и принял у кого-то их рук бархатный сверток. Над поляной снова поплыл монотонный напев, но теперь вместо прежней отрешенности в нем звучал неистовый пыл.
Гидеону не хотелось смотреть на содержимое этого свертка. Затаив дыхание, он следил, как Скэргил распутывает шелковый шнурок и разворачивает бархат, чтобы показать всем жуткие предметы из сверкающей стали. Одна из этих штуковин напоминала кинжал. Бережно держа его на открытых ладонях, кузнец обратился к Ийсеули.
– Это для тебя, моя дорогая. Он омыт в чистой воде. Чистой ты пришла в этот мир, чистой покинешь его, и твоя кровь очистит нас.
– Гореть тебе в преисподней, Скэргил! – выплюнула Ийсеуль, и новый поток проклятий заглушил пение. О да, она не собиралась покорно принимать смерть. Таких, как она, не запугаешь. Если она не может ударить рукой, то ударит словом.
Следующий предмет был заострен с обоих концов и выглядел омерзительно. Взяв его, Скэргил сперва взглянул на Ийсеуль, потом подошел к Гверису. Малыш весь дрожал, но так и не заплакал, только изредка шмыгал носом.
– А это для тебя, дитя. Мы знаем, что ты чист. Ты уйдешь быстро и не почувствуешь боли. Это жертва, которая должна быть принесена.
Гверис криво ухмыльнулся и посмотрел на Гидеона.
– А наш черед еще не пришел?
Храбрится. Гидеону показалось, что мир превратился в огромную карусель. Надо что-то делать. Гверис смотрел на него так доверчиво... Юного пленника охватила ярость. Ийсеуль по-прежнему вопила, проклиная Дунтарин и всех его жителей. Вот бы мне такую смелость, подумал Гидеон... и вдруг почувствовал, как откуда-то изнутри поднимается волна, переливающаяся мириадами цветов. Нет, не так: Цветов.
Фиггис коснулся его разума – может быть, потому, что заметил его гнев.
«Найди в себе силу, мой мальчик. Она в тебе. Потянись к ней... потому что она сама к тебе тянется».
Гидеон не понял ни слова. Голова пошла кругом от злости, напряжения, страха... Только бы не лишиться чувств. Кто-то уже зажег тонкую восковую свечу. Сейчас Фиггиса зажарят заживо. Страшное лезвие сверкнуло, еще не касаясь груди Гвериса. Малыш по-прежнему смотрел на Гидеона, и его взгляд говорил: «Ты меня спасешь, верно?» Гидеон отвел глаза и покосился на Ийсеуль. Девушка больше не кричала, но ее губы шевелились. Она молилась, чтобы ужас поскорее закончился.
А потом неистовый поток многоцветной ярости выплеснулся наружу.
«Отец!» – завопил Гидеон... и тут же понял: тот, к кому он взывает, услышал его, хотя с его губ не сорвалось ни звука.
Глава 27
Дай волю гневу
Они будут идти всю ночь. Тор и Саксен знали, что к утру выбьются из сил, но сон бежал от них. Клут кружил в небе – он, как всегда, был впередсмотрящим. Полная луна освещала их молчаливый путь.
Вдруг волна боли окатила Тора, оглушила, и он упал на колени. Что-то коснулось его разума... нет, не коснулось, а ударило его со всей силы – упругий огненный кулак, переливающийся всеми цветами радуги.
«Отец!» – кричал огонь.
Потом Тор увидел то, что видели не его глаза. Ребенок, привязанный к каменному столу – его должны принести в жертву. И коротышка, висящий на бревне над костром, точно оленья туша... Очень необычный коротышка.
– Фиггис! – ахнул Тор.
Саксен был уже рядом и опустился на колени, чтобы осмотреть друга, с которым творилось что-то неладное. С ночного неба камнем упал Клут.
Но Тор чувствовал лишь силу, неистовую, как река, которая прорвала плотину и мчится по новому руслу. Но откуда и куда? Он не понимал.
Потом все пропало. Связь прервалась. Тор лежал ничком на земле и хватал воздух ртом, словно от этого зависела его жизнь. А Саксен и Клут смотрели на него... и терялись в догадках.
Скэргил высоко занес клинок с двумя лезвиями и затянул песнь. Голоса становились все громче, нетерпение росло.
Немногие из жителей Дундарина смотрели в этот миг на паренька, который этим утром зашел к ним в деревню. Те же, кто смотрел, успели заметить, как его тело выгнулось, словно от нестерпимой боли, а рот раскрылся в беззвучном крике.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127