Она вопила, корчась на каменных плитах, которыми был вымощен внутренний дворик, где происходила эта сцена, а потом встала и устремила на Магнуса ненавидящий взгляд.
– Я лучше умру, чем позволю тебе еще раз прикоснуться ко мне, грязная свинья! – бросила она слова, которые, как потом оказалось, оказались пророческими.
– Как тебе будет угодно, – холодно промолвил король и велел ей больше не показываться ему на глаза.
Перепалку слышал не один Селимус. И когда вскоре после этого на охоте произошел несчастный случай, унесший жизнь королевы, по столице поползли мрачные слухи. Те, кто плохо знал Магнуса, не верили сплетням о его причастности к гибели жены. Но близкие друзья не сомневались, что король способен на подобный поступок. Так или иначе, случившееся на охоте в тот роковой день осталось для всех загадкой. При дворе об этом не говорили. Магнус никогда не обсуждал запретную тему даже с Фергюсом Тирском. Тайна гибели королевы Аданы была покрыта мраком, рассеять который не решался никто.
Но Селимус продолжал постоянно думать о матери и причинах ее трагической смерти. Он слышал, как отец открыто угрожал Адане, и в день ее гибели поклялся отомстить. Но что мог сделать ребенок? Селимус молча ненавидел родителя, свято храня память о матери. Между тем Магнус попытался сблизиться с сыном, полагая, что теперь, когда жена не мешает их общению, они смогут подружиться. Однако было слишком поздно. Селимус отверг запоздалую любовь отца.
Принц полагал, что Фергюс Тирск тоже был заинтересован в смерти Аданы, и люто возненавидел лучшего друга короля. Когда до Стоунхарта дошли слухи о гибели полководца, Селимус возликовал. Он надеялся, что горе подорвет здоровье короля, и тот умрет от душевной боли и одиночества. Но тут на Селимуса свалилась новая беда – к нему приставили отпрыска ненавистного Фергюса Тирска. Сынок как две капли воды походил на своего папашу.
Селимус решил во что бы то ни стало выжить Уила из Стоунхарта. Как только сын Фергюса появился в замке, принц начал травить его, стремясь сломить дух Уила и заставить его уехать домой в Аргорн. Но Уилу, горевшему желанием выполнить последнюю волю отца, удавалось противостоять козням Селимуса. Принца бесил дерзкий взгляд рыжеволосого мальчишки, который с вызовом смотрел на пего, даже когда кланялся или преклонял колено.
Селимус слышал, как изменился колокольный звон – вместо шести ударов по городу разносился протяжный гул, а это означало, что суд над ведьмой уже начался. И тут принца осенило. Он понял, что надо делать, чтобы наконец сломить дух чувствительного Тирска.
– Меня не волнует, куда тебя послал король, ты должен выполнить мое поручение! – накинулся Селимус на перепуганного пажа. – Немедленно найди Тирска и приведи его сюда!
Уил прогуливался с Элидом Доналом, своим приятелем. Судьба улыбнулась Уилу, и несколько месяцев назад во дворце появился новый мальчик. Уил хорошо знал его семью, и вскоре они с Элидом стали неразлучны. Оба чувствовали себя в столице чужими, и это обстоятельство сближало их.
Герин поощрял их дружбу и, чтобы мальчики проводили больше времени вместе, взял Элида к себе в ученики. Теперь приятели обучались военному искусству у одного наставника. Однако Уил, к глубокому огорчению Герина, часто отлынивал от занятий, пропадая где-то вместе с Селимусом.
Уил не хотел нарушать слово, данное королю, и пытался подружиться с принцем. Однако их отношения оставались все такими же натянутыми. В разговорах с Элидом, юношей открытым и искренним, он признавался в своей неприязни к принцу. Элид уговаривал приятеля не принимать все так близко к сердцу и смириться с судьбой. Если уж Уилу выпало на долю опекать Селимуса, то его долг следовать за ним повсюду, как тень, но при этом не принимать участия в чинимых принцем бесчинствах. Уил внимательно следил за принцем и оберегал его как мог от неприятностей. Часто он предупреждал напроказившего Селимуса о грозящей ему опасности разоблачения или отвлекал внимание тех, кто мог застать принца за непристойным занятием. Селимуса, ничего не знавшего о договоре между королем и сыном Фергюса, преданность последнего удивляла. Однако Уил не мог скрыть презрения к принцу, сквозившего в каждом его взгляде.
Селимус считал юного Тирска уродом и постоянно насмехался над его внешностью. Уил с достоинством сносил все оскорбления, понимая, что принц отчасти прав. Тем не менее обидные слова задевали за живое. Элид помогал другу успокоиться и советовал не терять чувство юмора. Приятели все переводили в шутку и часто, оставшись наедине, громко, заразительно хохотали, делясь друг с другом новостями придворной жизни.
Герин твердо верил, что это Шарр в образе златовласого Элида послал им на помощь своего ангела. До переезда в столицу Уил редко смеялся, а, живя здесь, в Перлисе, в течение шести месяцев едва ли хотя бы раз улыбнулся. Но теперь, с появлением Элида, глаза его сияли весельем. Прямого и сурового Уила восхищали остроумие и живость Элида, его жизнелюбие и отходчивость. Элид в любой ситуации видел забавные стороны. Он был прекрасным рассказчиком, и о его таланте в Стоунхарте уже ходили легенды. Незначительное событие, такое, например, как падение парика с головы старика Берри, члена королевского совета, во время заседания, на котором он задремал, в пересказе Элида Донала обрастало множеством забавных подробностей и превращалось в увлекательную историю, вызывая у слушателей гомерический хохот.
Уил любил Элида за приветливость, за способность рассмешить и за симпатию к Илене. Элид никогда не был против, если девочка выражала желание пойти на прогулку вместе с ними. Он развлекал ее с таким же удовольствием, с каким Илена общалась с ним. Девочка постепенно расцветала и превращалась в такую же красавицу, какой была ее мать. А мальчики взрослели и мужали. Герин надеялся, что Уил окрепнет физически и превратится в сильного, ловкого мужчину, способного повелевать людьми и командовать войском. Он разработал для юношей систему упражнений, которая хорошо развивала мускулатуру, и положительные результаты занятий были уже налицо.
– Я сделаю тебя своим заместителем, обещаю, – сказал Уил, жуя яблоко.
Мальчики лежали на берегу рва с водой, окружавшего Стоунхарт, и смотрели в бездонное небо. Хотя сияло яркое солнце, день был прохладным. Покинув пределы замка, Элид и Уил как будто оставили за спиной все неприятности и строили планы на будущее, мечтая о том, как будут вместе служить в королевском войске.
– Думаешь, они тебе это позволят? – спросил Элид.
Уил фыркнул.
– Кто это «они»? Я буду сам принимать решения. Я – командующий королевского войска.
– Это всего лишь звание.
Уил пропустил слова друга мимо ушей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139
– Я лучше умру, чем позволю тебе еще раз прикоснуться ко мне, грязная свинья! – бросила она слова, которые, как потом оказалось, оказались пророческими.
– Как тебе будет угодно, – холодно промолвил король и велел ей больше не показываться ему на глаза.
Перепалку слышал не один Селимус. И когда вскоре после этого на охоте произошел несчастный случай, унесший жизнь королевы, по столице поползли мрачные слухи. Те, кто плохо знал Магнуса, не верили сплетням о его причастности к гибели жены. Но близкие друзья не сомневались, что король способен на подобный поступок. Так или иначе, случившееся на охоте в тот роковой день осталось для всех загадкой. При дворе об этом не говорили. Магнус никогда не обсуждал запретную тему даже с Фергюсом Тирском. Тайна гибели королевы Аданы была покрыта мраком, рассеять который не решался никто.
Но Селимус продолжал постоянно думать о матери и причинах ее трагической смерти. Он слышал, как отец открыто угрожал Адане, и в день ее гибели поклялся отомстить. Но что мог сделать ребенок? Селимус молча ненавидел родителя, свято храня память о матери. Между тем Магнус попытался сблизиться с сыном, полагая, что теперь, когда жена не мешает их общению, они смогут подружиться. Однако было слишком поздно. Селимус отверг запоздалую любовь отца.
Принц полагал, что Фергюс Тирск тоже был заинтересован в смерти Аданы, и люто возненавидел лучшего друга короля. Когда до Стоунхарта дошли слухи о гибели полководца, Селимус возликовал. Он надеялся, что горе подорвет здоровье короля, и тот умрет от душевной боли и одиночества. Но тут на Селимуса свалилась новая беда – к нему приставили отпрыска ненавистного Фергюса Тирска. Сынок как две капли воды походил на своего папашу.
Селимус решил во что бы то ни стало выжить Уила из Стоунхарта. Как только сын Фергюса появился в замке, принц начал травить его, стремясь сломить дух Уила и заставить его уехать домой в Аргорн. Но Уилу, горевшему желанием выполнить последнюю волю отца, удавалось противостоять козням Селимуса. Принца бесил дерзкий взгляд рыжеволосого мальчишки, который с вызовом смотрел на пего, даже когда кланялся или преклонял колено.
Селимус слышал, как изменился колокольный звон – вместо шести ударов по городу разносился протяжный гул, а это означало, что суд над ведьмой уже начался. И тут принца осенило. Он понял, что надо делать, чтобы наконец сломить дух чувствительного Тирска.
– Меня не волнует, куда тебя послал король, ты должен выполнить мое поручение! – накинулся Селимус на перепуганного пажа. – Немедленно найди Тирска и приведи его сюда!
Уил прогуливался с Элидом Доналом, своим приятелем. Судьба улыбнулась Уилу, и несколько месяцев назад во дворце появился новый мальчик. Уил хорошо знал его семью, и вскоре они с Элидом стали неразлучны. Оба чувствовали себя в столице чужими, и это обстоятельство сближало их.
Герин поощрял их дружбу и, чтобы мальчики проводили больше времени вместе, взял Элида к себе в ученики. Теперь приятели обучались военному искусству у одного наставника. Однако Уил, к глубокому огорчению Герина, часто отлынивал от занятий, пропадая где-то вместе с Селимусом.
Уил не хотел нарушать слово, данное королю, и пытался подружиться с принцем. Однако их отношения оставались все такими же натянутыми. В разговорах с Элидом, юношей открытым и искренним, он признавался в своей неприязни к принцу. Элид уговаривал приятеля не принимать все так близко к сердцу и смириться с судьбой. Если уж Уилу выпало на долю опекать Селимуса, то его долг следовать за ним повсюду, как тень, но при этом не принимать участия в чинимых принцем бесчинствах. Уил внимательно следил за принцем и оберегал его как мог от неприятностей. Часто он предупреждал напроказившего Селимуса о грозящей ему опасности разоблачения или отвлекал внимание тех, кто мог застать принца за непристойным занятием. Селимуса, ничего не знавшего о договоре между королем и сыном Фергюса, преданность последнего удивляла. Однако Уил не мог скрыть презрения к принцу, сквозившего в каждом его взгляде.
Селимус считал юного Тирска уродом и постоянно насмехался над его внешностью. Уил с достоинством сносил все оскорбления, понимая, что принц отчасти прав. Тем не менее обидные слова задевали за живое. Элид помогал другу успокоиться и советовал не терять чувство юмора. Приятели все переводили в шутку и часто, оставшись наедине, громко, заразительно хохотали, делясь друг с другом новостями придворной жизни.
Герин твердо верил, что это Шарр в образе златовласого Элида послал им на помощь своего ангела. До переезда в столицу Уил редко смеялся, а, живя здесь, в Перлисе, в течение шести месяцев едва ли хотя бы раз улыбнулся. Но теперь, с появлением Элида, глаза его сияли весельем. Прямого и сурового Уила восхищали остроумие и живость Элида, его жизнелюбие и отходчивость. Элид в любой ситуации видел забавные стороны. Он был прекрасным рассказчиком, и о его таланте в Стоунхарте уже ходили легенды. Незначительное событие, такое, например, как падение парика с головы старика Берри, члена королевского совета, во время заседания, на котором он задремал, в пересказе Элида Донала обрастало множеством забавных подробностей и превращалось в увлекательную историю, вызывая у слушателей гомерический хохот.
Уил любил Элида за приветливость, за способность рассмешить и за симпатию к Илене. Элид никогда не был против, если девочка выражала желание пойти на прогулку вместе с ними. Он развлекал ее с таким же удовольствием, с каким Илена общалась с ним. Девочка постепенно расцветала и превращалась в такую же красавицу, какой была ее мать. А мальчики взрослели и мужали. Герин надеялся, что Уил окрепнет физически и превратится в сильного, ловкого мужчину, способного повелевать людьми и командовать войском. Он разработал для юношей систему упражнений, которая хорошо развивала мускулатуру, и положительные результаты занятий были уже налицо.
– Я сделаю тебя своим заместителем, обещаю, – сказал Уил, жуя яблоко.
Мальчики лежали на берегу рва с водой, окружавшего Стоунхарт, и смотрели в бездонное небо. Хотя сияло яркое солнце, день был прохладным. Покинув пределы замка, Элид и Уил как будто оставили за спиной все неприятности и строили планы на будущее, мечтая о том, как будут вместе служить в королевском войске.
– Думаешь, они тебе это позволят? – спросил Элид.
Уил фыркнул.
– Кто это «они»? Я буду сам принимать решения. Я – командующий королевского войска.
– Это всего лишь звание.
Уил пропустил слова друга мимо ушей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139