Я не знал, как заговорить о ее отчуждении, но понимал, что должен что-то сказать, чтобы не умереть.
– Не хотите ли сыграть в шашки, мисс Бартон?
– Нет, благодарю вас, сэр, я читаю.
– Но почему бы нам не сыграть? Я теперь играю гораздо лучше, мне многому удалось научиться у доктора.
Она молча перевернула страницу.
– Мисс Бартон, – наконец набрался я мужества, – я полагаю, что прежние наши отношения дают мне право спросить: могу ли я надеяться, что вы когда-нибудь посмотрите на меня как на вашего друга?
Она ничего не ответила, продолжая читать книгу.
– Если вообще вы когда-нибудь найдете в себе силы простить меня.
Мисс Бартон оторвалась от книги, чтобы нанести мне несколько жестоких ударов ресницами.
– Я уже говорила вам, мистер Эллис, что вовсе не я должна вас простить, а всемогущий Бог.
– Но это несправедливо. Зачем вовлекать Бога в наши отношения?
– Позвольте задать вам вопрос, мистер Эллис. Вы все еще придерживаетесь атеистических взглядов?
– По правде говоря, мои взгляды не изменились.
– Вы, как и я, гость моего дяди, мистер Эллис. И мы должны ладить друг с другом. Но вот что я вам скажу, сэр. Я добрая христианка, мистер Эллис, и ваши взгляды мне отвратительны. До тех пор, пока они не изменятся, вы сами будете мне отвратительны.
– Тогда тем более ваш христианский долг состоит в том, чтобы наставить меня на путь истинный, – возразил я.
– Не мне указывать вам на ваши заблуждения. И дело тут вовсе не в ошибках. Вере невозможно научить, как алфавиту, мистер Эллис. Вы должны сами проделать этот путь. А я не стану вам помогать. Я не могу.
В ту ночь, сидя в одиночестве в моей спальне на Джермин-стрит, я никак не мог заснуть. Я вспоминал обрывки нашего разговора с мисс Бартон, а еще меня тревожила возможность нового покушения на жизнь Ньютона. Поняв, что мне все равно не заснуть, я решил немного прогуляться в Гайд-парке.
Когда я подошел к лестнице, мне показалось, что я слышу на кухне мужской голос. Ньютон уже лег спать, мистер Уостон ночевал в другом месте. Вернувшись в свою комнату за пистолетом, я спустился вниз, чтобы проверить, что происходит, и на полпути вновь услышал мужской голос. Не стану утверждать, что я различил какие-то слова, – скорее, кто-то стонал во сне.
У двери в гостиную я остановился и взвел курок пистолета, уже не сомневаясь, что в дом кто-то забрался. Повернув дверную ручку, я смело вошел в гостиную, держа пистолет перед собой.
Зрелище, представшее моим глазам, потрясло меня гораздо больше, чем вид самого свирепого убийцы. Совершенно обнаженная мисс Бартон стояла на коленях перед лордом Галифаксом, который обслуживал ее сзади, как самую обычную проститутку. Она с трудом сдержала крик, когда заметила меня в дверном проеме. Увидев пистолет в моей руке, лорд Галифакс отпрянул от нее, поднял руки, защищая лицо, и жалобно захныкал, а мисс Бартон попыталась прикрыться скатертью. Я стоял и молчал, только дыхание с хрипом вырывалось из моей груди, словно у разъяренного быка. Я едва не поднес пистолет к голове и не нажал на курок, такая боль и разочарование меня охватили. Но через несколько мгновений я опустил пистолет и извинился за то, что напугал их, объяснив, что мне показалось, будто в дом кто-то проник. После чего еще раз извинился и вышел из гостиной. Ни один из них не произнес ни слова, однако мне все стало предельно ясно. Ньютон сказал правду: его племянница была влюблена, но только не в меня, а в лорда Галифакса.
Я не мог оставаться в этом доме. Далеко не в первый раз шагал я к Тауэру по Джермин-стрит в полнейшем отчаянии, и если бы кто-то захотел меня прикончить, я бы не стал сопротивляться. Более того, я бы с радостью встретил смерть. Мою грудь жгла жестокая обида. Как она могла говорить о христианской вере и отдаваться другому мужчине через месяц с небольшим после того, как принадлежала мне? Конечно, между нами была существенная разница: он – лорд Галифакс, а я всего лишь Кристофер Эллис. Лучше быть любовницей графа, чем женой бедняка.
После того ужасного вечера мисс Бартон редко бывала на Джермин-стрит, когда я туда приходил, и в основном проводила время в доме милорда Галифакса, в Буши-парке, так что мы больше не встречались с ней наедине.
Даже сейчас, спустя тридцать лет, мне больно писать об этом. Однако эпизод с мисс Бартон – лишь малая часть истории, которую я хочу рассказать. Мне еще нужно поведать, как наши шпионы вместе с агентами правительства следили за Отсом и остальными заговорщиками, благодаря чему в начале ноября, когда стало известно, что король вернется четырнадцатого числа, правительство смогло действовать весьма ловко.
Те несколько экземпляров памфлета мистера Дефо с мнимыми предсказаниями Нострадамуса, которые все-таки успели разойтись по Лондону, вызвали большое волнение и привели к возникновению слухов о заговоре против короля. Отсюда со всей ясностью следовало, что любое действие, направленное против протестантов, даже самых злобных и опасных, может спровоцировать толпу. Поэтому правительство было вынуждено тайно ввести из Северной Англии полк солдат, которым полностью доверяло. И однажды ночью, перед самым возвращением короля из Фландрии, мы выступили против заговорщиков.
В начале ноября, когда мы с Ньютоном играли в шашки в его доме на Джермин-стрит, он получил срочное послание от лорда Галифакса. Прочитав письмо, Ньютон встал и сказал:
– Давайте, Эллис, берите плащ и шляпу. Пришло время арестовать предателей. Были предприняты попытки отыскать якобитов, – пояснил он.– Уже произведены первые аресты. Галифакс пишет, что в Тауэре введен комендантский час, многие взяты под стражу. Нам с вами предложили арестовать этого омерзительного типа Отса.
– Сэр, – сказал я, вооружаясь до зубов, – а вы не хотите взять оружие?
Он отказался, объяснив это следующим образом:
– В таком случае я буду гораздо больше опасаться самого себя, чем любого разбойника, которого мы можем встретить.
Мы поехали к Экс-Ярду, расположенному рядом с парком Сент-Джеймс. По всему пути следования Лондон производил впечатление города, находящегося в осаде. Возле Уайтхолла и Сомерсет-Хауса стояли отряды солдат, они даже выкатили пушку. Ворота Темпля были закрыты, несколько улиц забаррикадированы, и я начал тревожиться, что мистер Отс все поймет и ускользнет от нас.
– Не беспокойтесь, – сказал Ньютон.– В течение последних трех недель за ним следят люди лорда Галифакса, а нам лишь предоставлена честь препроводить главного заговорщика в тюрьму.
– Но разве толпа позволит арестовать такое количество протестантов? – спросил я.
– Распущены слухи, что все, кого мы арестовываем, паписты, – объяснил Ньютон, – недовольные правительством англичане или французские шпионы, хотя на самом деле речь идет о французских гугенотах или заговорщиках из «Зеленой ленты», которые планировали массовые убийства лондонских католиков.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86
– Не хотите ли сыграть в шашки, мисс Бартон?
– Нет, благодарю вас, сэр, я читаю.
– Но почему бы нам не сыграть? Я теперь играю гораздо лучше, мне многому удалось научиться у доктора.
Она молча перевернула страницу.
– Мисс Бартон, – наконец набрался я мужества, – я полагаю, что прежние наши отношения дают мне право спросить: могу ли я надеяться, что вы когда-нибудь посмотрите на меня как на вашего друга?
Она ничего не ответила, продолжая читать книгу.
– Если вообще вы когда-нибудь найдете в себе силы простить меня.
Мисс Бартон оторвалась от книги, чтобы нанести мне несколько жестоких ударов ресницами.
– Я уже говорила вам, мистер Эллис, что вовсе не я должна вас простить, а всемогущий Бог.
– Но это несправедливо. Зачем вовлекать Бога в наши отношения?
– Позвольте задать вам вопрос, мистер Эллис. Вы все еще придерживаетесь атеистических взглядов?
– По правде говоря, мои взгляды не изменились.
– Вы, как и я, гость моего дяди, мистер Эллис. И мы должны ладить друг с другом. Но вот что я вам скажу, сэр. Я добрая христианка, мистер Эллис, и ваши взгляды мне отвратительны. До тех пор, пока они не изменятся, вы сами будете мне отвратительны.
– Тогда тем более ваш христианский долг состоит в том, чтобы наставить меня на путь истинный, – возразил я.
– Не мне указывать вам на ваши заблуждения. И дело тут вовсе не в ошибках. Вере невозможно научить, как алфавиту, мистер Эллис. Вы должны сами проделать этот путь. А я не стану вам помогать. Я не могу.
В ту ночь, сидя в одиночестве в моей спальне на Джермин-стрит, я никак не мог заснуть. Я вспоминал обрывки нашего разговора с мисс Бартон, а еще меня тревожила возможность нового покушения на жизнь Ньютона. Поняв, что мне все равно не заснуть, я решил немного прогуляться в Гайд-парке.
Когда я подошел к лестнице, мне показалось, что я слышу на кухне мужской голос. Ньютон уже лег спать, мистер Уостон ночевал в другом месте. Вернувшись в свою комнату за пистолетом, я спустился вниз, чтобы проверить, что происходит, и на полпути вновь услышал мужской голос. Не стану утверждать, что я различил какие-то слова, – скорее, кто-то стонал во сне.
У двери в гостиную я остановился и взвел курок пистолета, уже не сомневаясь, что в дом кто-то забрался. Повернув дверную ручку, я смело вошел в гостиную, держа пистолет перед собой.
Зрелище, представшее моим глазам, потрясло меня гораздо больше, чем вид самого свирепого убийцы. Совершенно обнаженная мисс Бартон стояла на коленях перед лордом Галифаксом, который обслуживал ее сзади, как самую обычную проститутку. Она с трудом сдержала крик, когда заметила меня в дверном проеме. Увидев пистолет в моей руке, лорд Галифакс отпрянул от нее, поднял руки, защищая лицо, и жалобно захныкал, а мисс Бартон попыталась прикрыться скатертью. Я стоял и молчал, только дыхание с хрипом вырывалось из моей груди, словно у разъяренного быка. Я едва не поднес пистолет к голове и не нажал на курок, такая боль и разочарование меня охватили. Но через несколько мгновений я опустил пистолет и извинился за то, что напугал их, объяснив, что мне показалось, будто в дом кто-то проник. После чего еще раз извинился и вышел из гостиной. Ни один из них не произнес ни слова, однако мне все стало предельно ясно. Ньютон сказал правду: его племянница была влюблена, но только не в меня, а в лорда Галифакса.
Я не мог оставаться в этом доме. Далеко не в первый раз шагал я к Тауэру по Джермин-стрит в полнейшем отчаянии, и если бы кто-то захотел меня прикончить, я бы не стал сопротивляться. Более того, я бы с радостью встретил смерть. Мою грудь жгла жестокая обида. Как она могла говорить о христианской вере и отдаваться другому мужчине через месяц с небольшим после того, как принадлежала мне? Конечно, между нами была существенная разница: он – лорд Галифакс, а я всего лишь Кристофер Эллис. Лучше быть любовницей графа, чем женой бедняка.
После того ужасного вечера мисс Бартон редко бывала на Джермин-стрит, когда я туда приходил, и в основном проводила время в доме милорда Галифакса, в Буши-парке, так что мы больше не встречались с ней наедине.
Даже сейчас, спустя тридцать лет, мне больно писать об этом. Однако эпизод с мисс Бартон – лишь малая часть истории, которую я хочу рассказать. Мне еще нужно поведать, как наши шпионы вместе с агентами правительства следили за Отсом и остальными заговорщиками, благодаря чему в начале ноября, когда стало известно, что король вернется четырнадцатого числа, правительство смогло действовать весьма ловко.
Те несколько экземпляров памфлета мистера Дефо с мнимыми предсказаниями Нострадамуса, которые все-таки успели разойтись по Лондону, вызвали большое волнение и привели к возникновению слухов о заговоре против короля. Отсюда со всей ясностью следовало, что любое действие, направленное против протестантов, даже самых злобных и опасных, может спровоцировать толпу. Поэтому правительство было вынуждено тайно ввести из Северной Англии полк солдат, которым полностью доверяло. И однажды ночью, перед самым возвращением короля из Фландрии, мы выступили против заговорщиков.
В начале ноября, когда мы с Ньютоном играли в шашки в его доме на Джермин-стрит, он получил срочное послание от лорда Галифакса. Прочитав письмо, Ньютон встал и сказал:
– Давайте, Эллис, берите плащ и шляпу. Пришло время арестовать предателей. Были предприняты попытки отыскать якобитов, – пояснил он.– Уже произведены первые аресты. Галифакс пишет, что в Тауэре введен комендантский час, многие взяты под стражу. Нам с вами предложили арестовать этого омерзительного типа Отса.
– Сэр, – сказал я, вооружаясь до зубов, – а вы не хотите взять оружие?
Он отказался, объяснив это следующим образом:
– В таком случае я буду гораздо больше опасаться самого себя, чем любого разбойника, которого мы можем встретить.
Мы поехали к Экс-Ярду, расположенному рядом с парком Сент-Джеймс. По всему пути следования Лондон производил впечатление города, находящегося в осаде. Возле Уайтхолла и Сомерсет-Хауса стояли отряды солдат, они даже выкатили пушку. Ворота Темпля были закрыты, несколько улиц забаррикадированы, и я начал тревожиться, что мистер Отс все поймет и ускользнет от нас.
– Не беспокойтесь, – сказал Ньютон.– В течение последних трех недель за ним следят люди лорда Галифакса, а нам лишь предоставлена честь препроводить главного заговорщика в тюрьму.
– Но разве толпа позволит арестовать такое количество протестантов? – спросил я.
– Распущены слухи, что все, кого мы арестовываем, паписты, – объяснил Ньютон, – недовольные правительством англичане или французские шпионы, хотя на самом деле речь идет о французских гугенотах или заговорщиках из «Зеленой ленты», которые планировали массовые убийства лондонских католиков.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86