Я знаю, как трудно понять страх, который зарождается в сердцах менее удачливых и преданных Богу наций при виде нашего процветания, нашей близости к Всевышнему. Горький урок в политическом смысле. Но дело состояло вот в чем: Конвенто и Смит меньше всего интересовались, кто прав и кто виноват в произошедшем (а что может быть хуже террористической акции против невинных?), их больше занимали политические маневры.
Замечательно, подумал я тогда. Одни так одни. Мне казалось, что и Конвенто и Смит недооценили нашу силу воли, но к данной проблеме мы вернемся позже.
Я позавтракал и сменил мундир перед возвращением на совет высших офицеров. Очень важно создать правильное впечатление. Я мельком взглянул на свое отражение в отполированном камне коридора, ведшего в комнату для совещаний: пуговицы блестят как маленькие факелы, темно-синий контур мундира плавает в поблескивающем пространстве зеркала. Душа мгновенно зарядилась гордостью и уверенностью.
В таком состоянии я открыл военное совещание. Возможно, вам это покажется проявлением тщеславия, но постарайтесь все же понять. Как человеку, посвятившему жизнь его величеству Миру, мне сложно решиться на развязывание войны. Трудно заставить воевать людей, у которых есть семьи, дети, преданность Богу… некоторые из них ведь наверняка умрут. Это жизненная необходимость, праведное дело, но лидер тоже только человек – и при этом человек, умеющий чувствовать чужую боль. В непростые времена мы доверяем вождю как исполнителю воли Господа, но все мы люди.
Тешу себя надеждой, что никто из присутствовавших на совете и не догадывался о моих сомнениях, они видели только твердую решимость. Пришло время действовать, а к действию я был готов.
Совещание стало жарким. Большинство людей не спали всю ночь, некоторые командовали войсковыми частями, пытаясь потушить пожар и спасти человеческие жизни. Я и сам плохо выспался. Первой реакцией воина всегда бывает активное действие, мне сразу же предложили осуществить контратаку Алса. Обоснование требования довольно четко озвучил юный офицер по имени Етс. Он утверждал, что алсиане предприняли против нас полноценный акт агрессии, и если мы не ответим подобающе, враг продолжит нападения. Наилучшим решением он считал немедленный удар по сердцу их города, который бы обезвредил неприятеля. Предложение приняли на ура.
Я подождал, пока утихнут радостные возгласы, и заговорил.
– Мои храбрецы упустили из виду специфику алсианской психологии. Анархисты не походили на людей, которые способны действовать сообща. Бомбы в наших домах заложили явно фанатики-одиночки, это всего лишь индивидуальный акт, а не спланированное военное действие. Конечно, мы должны ответить, но вначале необходимо тщательно продумать этот ответ. Нужно принять во внимание далекие перспективы, которые легко просматриваются позже, но на месте их может различить только весьма проницательный человек. Месть алсианам за их омерзительные теракты сейчас только вызовет одобрение южных государств; большинство жителей северных городов также расценят наши действия как справедливое возмездие. Но любая крупная военная акция на побережье Персидского моря обязательно вызовет страх у соседей. Они посчитают, что станут следующими объектами применения сенарской силы. Возможно – упомяну об этом, чтобы предотвратить гнев, который возникает при размышлении над данным вопросом, – возможно, именно такая судьба предназначена нашей великой нации: стать воплощением воли Господа на земле.
Если мы атакуем Алс и вовлечем таким образом в боевые действия Конвенто и Смита, тогда следует просто сразу же объявить войну всем персидским государствам, а не только алсианским ренегатам. Если таковому суждено случиться, то пусть так оно и будет, аминь. Но и приготовиться к мировой войне тоже надо. Мы должны послать достаточно сильную армию, которая смогла бы иметь дело сразу с тремя нациями, а не с одной. С другой стороны, если нам удастся достичь своих целей – возмездия анархистам, – не вовлекая в происходящее Конвенто или Смита, то количество войск северного полушария автоматически уменьшится втрое; естественно, любые атаки на их территории будет в три раза легче провести.
Исходя из данной позиции, легко понять, что настоящее решение повлечет за собой грандиозные последствия в будущем. Поспешность здесь неуместна.
Мы обсуждали планы действий все утро, потом прервались на ленч, а после еды начали составлять на компьютере модель ведения боевых действий. Я вкратце расскажу обо всех построенных схемах.
Первый вариант состоял в следующем: атаковать Алс с воздуха и затем отступить – так, чтобы остальные персидские нации не успели начать опасаться вторжения на свою территорию, а поняли, что Сенар всего лишь отомстил за себя. Такой ход уменьшит опасность агрессии со стороны северных государств, и мы отделаемся малой кровью. Но, с другой стороны, акция сейчас же повлечет за собой новые теракты со стороны алсиан, да и граждан соседних стран, которые под шумок попытаются отобрать у Сенара славу и власть.
Второй план предполагал полномасштабное вторжение: используя тактику шквального огня, посеять панику среди террористов, а затем занять город с помощью большого количества солдат. Преимущество этого варианта состояло в том, что мы могли бы раз и навсегда покончить с анархистами и, следовательно, предупредить их дальнейшие акты против наших мирных граждан. Может, мы на самом деле сумеем перевоспитать этих людей, приучить их к порядку и дисциплине, показать им, как чтить Бога.
Но такая агрессивная акция определенно привлечет внимание Конвенто и Смита, которые начнут защищать собственные государства от возможного нападения. Некоторые молодые офицеры всерьез не опасались подобного развития событий. По их мнению, война и так была неизбежной, так почему бы не разделаться с неприятной задачей быстрее, не откладывая решения на потом? Мы действительно будем вынуждены вести войну далеко от дома, но так как преимущество в воздухе остается на нашей стороне, то проблема снабжения войск не встанет.
Офицеры спорили, склоняясь то к одному, то к другому решению, но в конце концов оставили последнее слово за мной. Неизбежная обязанность главнокомандующего.
Мой ответ на сложный вопрос можно назвать изящным, если хотите. Историки обвиняли меня в том, что я чисто из ревности к столь замечательно стройным планам остановился на компромиссе, ослабил противоречия между альтернативными решениями и, сблизив их, в итоге ничего не добился. На самом деле мое руководящее мнение придало акции совершенную законченность, хотя, надо признать, вызвало и некоторую неэффективность первоначальных действий.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77