– спросил Пит, прижав ее к себе, делая па с поворотом на 360°.
Она взглянула на него. Красивый... Бабочка, голубые глаза смотрят в упор.
– Так прозвучало. Я не ошибаюсь?
– Понятия не имею. Я не слушала его.
– Кто кого успокаивает на сей раз? – спросил он.
Они танцевали. Звучала композиция "Любить так легко". Прелестная музыка под стеклянным куполом, со стальными ребрами. Сиреневый полумрак, переходящий в алый.
Глава девятая
Она отчетливо представляла ту картину. Ужасно!.. Воображение рисовало сцену в апартаментах, где, по всей вероятности, он мог и не присутствовать. Рождество, гости, вечер в самом разгаре...
Подумала об этом, потому что Лиза упаковала чемодан на "1". А Мэгги? Мэгги, бедняжка, распаковывает свой на "2". Хм-м... Ну скоро он там в своей 13А? Ну слава Богу! Поднимается этот мужчина от Джолли Чэн на лифте номер один вместе с Филом и Маколиффом. Сейчас заплатит и придет.
...Купальники и летние платья – а были ли они? Может, их и не было? – предполагают Калифорнию... А Калифорния – это Сэм.
А вниз, по лестнице? Напрашивается Джон Хендерсон...
Такие триллеры, всякие готические романы она отредактировала в большом количестве. В невыдуманных ситуациях, в жизни, роковые падения с лестницы случаются тоже... И с мраморных, винтовых – в том числе.
Кстати, на Палм-бич у них был вилла. Может быть, Теа Маршалл надумала туда? А Джон всем сказал, что она – в родительский дом. Все-таки Рождество, праздник...
Конечно, торопилась в Палм-Бич, а то зачем бы ей купальники и летние платья...
Открылась дверь, она повернулась на крутящемся кресле. Пит вошел в прихожую. В руке – крафтовая сумка с продуктами. Улыбнулся. У Джона Хендерсона, говорят, тоже такая была улыбка. Его сын... Сын Джона.
– Итак, что хочешь посмотреть в самом начале? – спросил он, закрывая дверь.
– На твое усмотрение, дорогой – ответила она, улыбаясь ему.
И он улыбнулся, глядя поверх ее головы на экраны.
– Так-так! Дамский роман продолжается. "Повесть о двух чемоданах"... Говорил я тебе, что она вернется? – Он пошел на кухню. В голубовато-белые сумерки гостиной хлынул свет через проем-оконце.
Она повернулась лицом к экранам. Лиза пыталась закрыть замки чемодана. Мэгги убирала свой на антресоли.
Качнувшись в кресле, встала, пошла к нему. Он выкладывал на стойку продукты. Обернулся.
– Не беспокойся, лапа. Я все сделаю, – сказал он.
– Помогу тебе. Размяться не помешает, – ответила она, перекладывая тарелки из сушилки на стойку, ближе к нему.
– Какой запах! – сказала она. – Наверное, вкусно.
– Почему не пишут, что там внутри? – сказал он, снимая крышку с банки.
Она достал вилки, столовые ложки. Положила рядом с тарелками.
– История с чемоданами напомнила мне кое о чем, – сказала она. – Норман рассказал о падении с лестницы твоей мамы.
Он обернулся, взглянул на нее:
– Был что ли там?
– Нет. Он слышал об этом. Сэм мне рассказывал, но я не знала, что это случилось дома. – Она дотронулась до его руки. – А ты был там в это время? – спросила она.
Кивнул:
– Попрощалась со мной, а через две минуты... Она поморщилась, сжала его руку.
– Нет-нет, я не видел, – сказал он. – Был в своей комнате. – Он улыбнулся. – В это время по телевизору показывали "Ангелы Чарли". – Продолжал улыбаться. – И вдруг внизу гробовая тишина. Гостей было человек тридцать или сорок. И вдруг тихо-тихо... – Он перевел дыхание. Снял наконец крышку с банки. – По-моему, это креветки с рисом, в остром соусе.
Она стояла рядом с ним, держала за руку выше локтя, на него не смотрела.
– А куда она уезжала?
– К бабушке с дедушкой, – ответил он. – В Новую Шотландию, это в Канаде. Была там?
– Нет, не была, – ответила она.
– Я тоже, – сказал он. – Умела она отбояриваться: они к нам приезжали много раз, а мы к ним ни разу.
Она поцеловала его в ухо, выскользнув из объятий, достала из коробки бумажные салфетки. Он выкладывал ложкой рис с креветками на тарелки.
– Выпьешь что-нибудь? – спросила она.
– Если только пива, – ответил он, складывая губы трубочкой.
– Отличная мысль, – сказала она и положила на поднос вилки. Подошла к холодильнику, открыла его, спросила: – От чего умер твой отец?
– Рак костного мозга, – сказал он. – А когда ты с Норманом разговаривала? Тогда, на вечере?
Взяв две банки с пивом, она локтем толкнула дверь холодильника.
– Нет, – сказала она. – Вчера. Заходил ко мне в офис. Ты произвел на него впечатление.
– Рассказывай! – заметил он. – Мои капиталы произвели, это да.
– И ты, и капиталы. Согласен?
Она достала стаканы. Вместе с банками поставила на поднос. Он водрузил на него тарелки с едой.
Была суббота. А если точнее – субботний вечер. Они сидели у экранов до двух ночи.
– Ну и вечерок! – сказала она, обернувшись к нему. Она сидела у него на коленях. Обнялись, поцеловались. Он сделал два полных оборота на крутящемся кресле – затяжной получился поцелуй.
– Рядовая суббота, – заметил он.
Она встала, потянулась, позевала. Он скользнул ладонью по ее спине, повернулся, выдвинул ящик.
– Надо Стейнов поставить на запись, – сказал он. – Вдруг Спригстин заявится.
– Не думаю, – заметила она, застегивая пуговицы на батнике. – Согласись, что он, этот Марк, – порядочное дерьмо.
– Владимир Горовиц как-то заходил, – сказал он, сдирая тонкую пластиковую пленку с новой кассеты. – Записал. Правда, Лесли болтала много.
– А у тебя много записей? – спросила она, собирая с консоли тарелки и бумажные салфетки.
– Не очень, – ответил он, разрывая упаковку и вынимая кассету из футляра. – Первый год, да и второй сколько-то, записывал почти все. Целый ящик накопил. Понимаешь, на мониторах столько всего, что записи и смотреть некогда. – Он зарядил кассету в правый видеоплейер. – Теперь записываю только то, что из ряда... – Он нажал кнопки.
– Стало быть, мы из ряда, – сказала она, смахивая смятой салфеткой рис и крошки шоколадного торта с консоли в тарелку.
– А то нет? – улыбнулся он. – И вот еще Спрингстин, тоже вполне вероятно.
Он выключил все, оставив только видеозапись и на мониторе гостиную Стейнов.
Они навели порядок в кухне; когда уходили, он захватил пластиковый пакет с мусором.
* * *
До совещания в среду, она пару рукописей только и успела что просмотреть, поэтому пока шло обсуждение, удалось поработать. Обычно она более вдумчиво работала над рукописями, поэтому потом заставила себя спуститься на свой сорок восьмой, чтобы разобраться – перефразируя известную сентенцию, – где деревья, когда их не видно за лесом...
В приемной сидел Сэм. Его пальто лежало на соседнем стуле. Он взглянул на нее поверх своих половинчатых очков, – дальнозоркий, стало быть! – заулыбался, встал в полный рост. Выглядел вполне – вельветовый костюм, рубашка в клетку, темный галстук, седая голова только что побывала в руках хорошего парикмахера.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48
Она взглянула на него. Красивый... Бабочка, голубые глаза смотрят в упор.
– Так прозвучало. Я не ошибаюсь?
– Понятия не имею. Я не слушала его.
– Кто кого успокаивает на сей раз? – спросил он.
Они танцевали. Звучала композиция "Любить так легко". Прелестная музыка под стеклянным куполом, со стальными ребрами. Сиреневый полумрак, переходящий в алый.
Глава девятая
Она отчетливо представляла ту картину. Ужасно!.. Воображение рисовало сцену в апартаментах, где, по всей вероятности, он мог и не присутствовать. Рождество, гости, вечер в самом разгаре...
Подумала об этом, потому что Лиза упаковала чемодан на "1". А Мэгги? Мэгги, бедняжка, распаковывает свой на "2". Хм-м... Ну скоро он там в своей 13А? Ну слава Богу! Поднимается этот мужчина от Джолли Чэн на лифте номер один вместе с Филом и Маколиффом. Сейчас заплатит и придет.
...Купальники и летние платья – а были ли они? Может, их и не было? – предполагают Калифорнию... А Калифорния – это Сэм.
А вниз, по лестнице? Напрашивается Джон Хендерсон...
Такие триллеры, всякие готические романы она отредактировала в большом количестве. В невыдуманных ситуациях, в жизни, роковые падения с лестницы случаются тоже... И с мраморных, винтовых – в том числе.
Кстати, на Палм-бич у них был вилла. Может быть, Теа Маршалл надумала туда? А Джон всем сказал, что она – в родительский дом. Все-таки Рождество, праздник...
Конечно, торопилась в Палм-Бич, а то зачем бы ей купальники и летние платья...
Открылась дверь, она повернулась на крутящемся кресле. Пит вошел в прихожую. В руке – крафтовая сумка с продуктами. Улыбнулся. У Джона Хендерсона, говорят, тоже такая была улыбка. Его сын... Сын Джона.
– Итак, что хочешь посмотреть в самом начале? – спросил он, закрывая дверь.
– На твое усмотрение, дорогой – ответила она, улыбаясь ему.
И он улыбнулся, глядя поверх ее головы на экраны.
– Так-так! Дамский роман продолжается. "Повесть о двух чемоданах"... Говорил я тебе, что она вернется? – Он пошел на кухню. В голубовато-белые сумерки гостиной хлынул свет через проем-оконце.
Она повернулась лицом к экранам. Лиза пыталась закрыть замки чемодана. Мэгги убирала свой на антресоли.
Качнувшись в кресле, встала, пошла к нему. Он выкладывал на стойку продукты. Обернулся.
– Не беспокойся, лапа. Я все сделаю, – сказал он.
– Помогу тебе. Размяться не помешает, – ответила она, перекладывая тарелки из сушилки на стойку, ближе к нему.
– Какой запах! – сказала она. – Наверное, вкусно.
– Почему не пишут, что там внутри? – сказал он, снимая крышку с банки.
Она достал вилки, столовые ложки. Положила рядом с тарелками.
– История с чемоданами напомнила мне кое о чем, – сказала она. – Норман рассказал о падении с лестницы твоей мамы.
Он обернулся, взглянул на нее:
– Был что ли там?
– Нет. Он слышал об этом. Сэм мне рассказывал, но я не знала, что это случилось дома. – Она дотронулась до его руки. – А ты был там в это время? – спросила она.
Кивнул:
– Попрощалась со мной, а через две минуты... Она поморщилась, сжала его руку.
– Нет-нет, я не видел, – сказал он. – Был в своей комнате. – Он улыбнулся. – В это время по телевизору показывали "Ангелы Чарли". – Продолжал улыбаться. – И вдруг внизу гробовая тишина. Гостей было человек тридцать или сорок. И вдруг тихо-тихо... – Он перевел дыхание. Снял наконец крышку с банки. – По-моему, это креветки с рисом, в остром соусе.
Она стояла рядом с ним, держала за руку выше локтя, на него не смотрела.
– А куда она уезжала?
– К бабушке с дедушкой, – ответил он. – В Новую Шотландию, это в Канаде. Была там?
– Нет, не была, – ответила она.
– Я тоже, – сказал он. – Умела она отбояриваться: они к нам приезжали много раз, а мы к ним ни разу.
Она поцеловала его в ухо, выскользнув из объятий, достала из коробки бумажные салфетки. Он выкладывал ложкой рис с креветками на тарелки.
– Выпьешь что-нибудь? – спросила она.
– Если только пива, – ответил он, складывая губы трубочкой.
– Отличная мысль, – сказала она и положила на поднос вилки. Подошла к холодильнику, открыла его, спросила: – От чего умер твой отец?
– Рак костного мозга, – сказал он. – А когда ты с Норманом разговаривала? Тогда, на вечере?
Взяв две банки с пивом, она локтем толкнула дверь холодильника.
– Нет, – сказала она. – Вчера. Заходил ко мне в офис. Ты произвел на него впечатление.
– Рассказывай! – заметил он. – Мои капиталы произвели, это да.
– И ты, и капиталы. Согласен?
Она достала стаканы. Вместе с банками поставила на поднос. Он водрузил на него тарелки с едой.
Была суббота. А если точнее – субботний вечер. Они сидели у экранов до двух ночи.
– Ну и вечерок! – сказала она, обернувшись к нему. Она сидела у него на коленях. Обнялись, поцеловались. Он сделал два полных оборота на крутящемся кресле – затяжной получился поцелуй.
– Рядовая суббота, – заметил он.
Она встала, потянулась, позевала. Он скользнул ладонью по ее спине, повернулся, выдвинул ящик.
– Надо Стейнов поставить на запись, – сказал он. – Вдруг Спригстин заявится.
– Не думаю, – заметила она, застегивая пуговицы на батнике. – Согласись, что он, этот Марк, – порядочное дерьмо.
– Владимир Горовиц как-то заходил, – сказал он, сдирая тонкую пластиковую пленку с новой кассеты. – Записал. Правда, Лесли болтала много.
– А у тебя много записей? – спросила она, собирая с консоли тарелки и бумажные салфетки.
– Не очень, – ответил он, разрывая упаковку и вынимая кассету из футляра. – Первый год, да и второй сколько-то, записывал почти все. Целый ящик накопил. Понимаешь, на мониторах столько всего, что записи и смотреть некогда. – Он зарядил кассету в правый видеоплейер. – Теперь записываю только то, что из ряда... – Он нажал кнопки.
– Стало быть, мы из ряда, – сказала она, смахивая смятой салфеткой рис и крошки шоколадного торта с консоли в тарелку.
– А то нет? – улыбнулся он. – И вот еще Спрингстин, тоже вполне вероятно.
Он выключил все, оставив только видеозапись и на мониторе гостиную Стейнов.
Они навели порядок в кухне; когда уходили, он захватил пластиковый пакет с мусором.
* * *
До совещания в среду, она пару рукописей только и успела что просмотреть, поэтому пока шло обсуждение, удалось поработать. Обычно она более вдумчиво работала над рукописями, поэтому потом заставила себя спуститься на свой сорок восьмой, чтобы разобраться – перефразируя известную сентенцию, – где деревья, когда их не видно за лесом...
В приемной сидел Сэм. Его пальто лежало на соседнем стуле. Он взглянул на нее поверх своих половинчатых очков, – дальнозоркий, стало быть! – заулыбался, встал в полный рост. Выглядел вполне – вельветовый костюм, рубашка в клетку, темный галстук, седая голова только что побывала в руках хорошего парикмахера.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48