Взяла фломастер, пометила новые футляры, где пока будет храниться их "любовь".
Футляры из тайника с совершенно другими кассетами – сию же минуту на место! Прихожая – кладовка – стенной шкаф – спальня... Она автоматом выдавала четкую реакцию.
Наклонившись, положила в металлический ящик футляры... Все "Н" и один "Б" на нижнюю полку, все "К" и один "Р" на верхнюю. Кожаная шкатулка, конверты, миллионерские доллары пачками... Кстати, а что в шкатулке? Открыла. Золотые монеты... Каждая – в отдельном гнездышке. Захлопнула. Теперь нужно аккуратно задвинуть ящик, вставить плинтус в пазы, опустить вниз, чтобы плотно соприкасался с паркетом...
Она выпрямилась, открыла дверь, прижала ее к стене. Стояла и думала о том, что тьма-тьмущая его денег, о которых вслух никогда не упоминалось, сыграла свою роль, как бы смягчив ее реакцию, заставили смотреть в полглаза на вещи, которые, безусловно, – не существуй это богатство, – оценила бы иначе.
Вышла, прикрыла двери-аккордеон в спальне, захлопнула фанерную дверь, захлопнула "аккордеон" в кладовке.
Через прихожую прошла в гостиную, подошла к консоли. Положила криминальные кассеты в чужие футляры. Подвинула блокнот, взяла ручку. Смотрела, нахмурившись, на желто-цыплячий листочек. Напишет, что срочное совещание, вызвали, так как ее присутствие необходимо. Неправдоподобно...
Подняла голову, задумалась, чтобы такое придумать, сочинить более нейтральное... и увидела его на мониторе лифта номер два. Его пальто, его шарф с кистями... Поднимается... В кабине вместе с ним какая-то женщина. Она застыла. Вывела его на "2". Экран не зажегся. Так растерялась, что забыла включить?
Стоял в лифте, вроде бы, сам не свой. Массировал ладонью шею. Пальто нараспашку. Стенгерсоновская прислуга подошла к дверям. Ей выходить... На десятом.
Она положила на консоль фломастер, открыла нижний ящик справа, пошвыряла подтасованные кассеты, перемешала с остальными. Закрыла ящик, поставила кресла – рядом друг с другом. Блокнотик желтенький – на место, д-ра Пальма – на "1", звук – на полную катушку. Пошла было в прихожую, но вернулась. Наклонившись над консолью, захлопнула гнездо видеоплейера и выключила. Скорей в прихожую!.. Распахнула дверь, когда он выходил из лифта.
– Что случилось? – спросила она.
Он поморщился, массируя шею сзади.
– Понимаешь, такси, в котором ехал, попало в аварию, – сказал. Голос дрогнул.
– О, Господи! А ты как? С тобой все в порядке? – Шагнула к нему.
– Не знаю еще. – Как только захлопнулись створки, пошел ей навстречу. – Думаю, да. Вообще меня швырнуло неслабо. Теперь, думаю, машины уже растащили. – Поморщился.
– А что с шеей? Больно? – спросила она.
– Немножко, – сказал он.
Повернула его. Он снял шарф, она массировала его шею.
– У тебя руки дрожат, – заметил он. Она сказала:
– Увидела тебя в лифте и сразу почувствовала, что-то случилось. Тем более, так быстро вернулся. Что все-таки случилось?
– Да один давал задний, выезжая с парковки не глядя, а мы в него с маху воткнулись. На Пятой, рядом с Семьдесят девятой. Таксист из Нью-Джерси... Ну, там с авариями – полный порядок. Такси – "чекер", сама понимаешь. – Он потрогал ногу, с шумом вдохнул воздух.
– Как неприятно! – сказала она, принимаясь снова за его шею – мяла, щипала.
– "Мерседес" жалко. Новенькая машинка была...
– А там? В ней есть пострадавшие?
– Сзади женщина сидела. Нога – всмятку.
– Тебе тоже нужно врачу показаться. Пусть проверят.
Он повернулся к ней:
– Если к утру не пройдет, обязательно.
– Пешком шел?
Он кивнул.
Взглянули друг на друга. Она дотронулась до полы его пальто.
– Бедненький! – сказала. Улыбнулась. Обняла его. Он прижал ее к себе.
– Посидеть бы где-нибудь, переждать, – сказал он. – А я решил домой.
– Ну и правильно!
Улыбнулись друг другу. Поцеловались.
Пошли в 13Б. Он закрыл дверь.
– Йогурт уже прикончила? – спросил, снимая пальто. Опять поморщился.
– Вот видишь, тебе больно! – сказала она, помогая снять пальто. – Нет. Только что спустилась сюда. Только ты ушел – Норман позвонил. Нужно будет отлучиться ненадолго.
– И отложить нельзя? – спросил он, оборачиваясь и беря из ее рук пальто.
– Собиралась оставить послание для тебя, – ответила она. – Энн Тайлер придет к нему в четыре. Хочет, чтобы и я была. У нее что-то на работе не ладится.
– Хорошо, если удастся ей помочь, – сказал он, потирая плечо, обтянутое свитером.
– Хорошо бы, – заметила она. – Норман думает, что получится. Он и Джун хорошо знакомы с ней. – Пошла на кухню.
– Принеси и мне, киса.
Открыла холодильник.
– Лимонный или черничный? – спросила она.
– Черничный. У Пальма новый пациент...
– Знаю. – Взяла два йогурта, локтем захлопнула дверь холодильника. Взяла ложки, салфетки.
Когда вошла, он сидел в своем кресле – телефонная трубка прижата к уху.
Улыбнулся ей, когда поставила перед ним картонку с йогуртом.
– Это Питер Хендерсон, – сказал он в трубку. – Вы меня ждали в два... Совершенно верно!
Она села в кресло, положила ложки и салфетки на консоль, стала смотреть на большие экраны.
– Попал в аварию по дороге к вам, – говорил он, прижимая трубку к уху плечом. – Тряхнуло немного. В понедельник можно? В это же время?
Сняли крышечки у йогуртов, не сводя глаз с экранов.
– Ну если, как говорите, это сущий пустяк, зачем ко мне пожаловали? – спросил д-р Пальм.
– Линда настояла, – сказал мужчина на кушетке.
– В понедельник не получится?.. А когда? Устраивает вполне. Даже лучше. Прошу прощения за сегодняшнюю мою неаккуратность. До свидания.
Сделал пометку в блокнотике.
– Там продаются картины на шелку, – сказал ей. Она присвистнула.
Они расправились с йогуртами, не отрывая взгляда от экранов. Посмотрели Пальма, Лоран, Джей и Гофманов.
– Ну ладно, мне пора идти, – сказала она и встала. Собрала картонки из-под йогурта, ложки, салфетки, крышечки. – Считаешь, у тебя ничего страшного?
– Нормально, – сказал он и убрал руку с шеи, продолжая смотреть на экраны.
– А глаза, все в порядке?
Он кивнул.
– Вернусь часикам к шести, – сказала она, – если не завалимся куда-нибудь выпить по рюмке. – Она наклонилась, поцеловала его в голову. Он обернулся. Последовал поцелуй в губы.
Пошла на кухню, картонки и салфетки выбросила в мусорный пакет, сполоснула ложки, положила их с сушилку.
Пошла в прихожую, открыла дверь.
– Ключ забыла, – сказала она.
– Пусть будет у тебя, киса, – сказал он, повернувшись вместе с креслом. – Это запасной.
Она посмотрела на него, не вынимая руку из кармана. Сидит перед голубовато-белыми экранами, в полумраке. Лампа под зеленым – почти лазурным, как море, – колпаком...
– Мерси, – сказала она. – Теперь у нас по ключу у каждого. А то у тебя есть от моей квартиры, а у меня не было.
– Давно хотел соблюсти равновесие, – сказал он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48
Футляры из тайника с совершенно другими кассетами – сию же минуту на место! Прихожая – кладовка – стенной шкаф – спальня... Она автоматом выдавала четкую реакцию.
Наклонившись, положила в металлический ящик футляры... Все "Н" и один "Б" на нижнюю полку, все "К" и один "Р" на верхнюю. Кожаная шкатулка, конверты, миллионерские доллары пачками... Кстати, а что в шкатулке? Открыла. Золотые монеты... Каждая – в отдельном гнездышке. Захлопнула. Теперь нужно аккуратно задвинуть ящик, вставить плинтус в пазы, опустить вниз, чтобы плотно соприкасался с паркетом...
Она выпрямилась, открыла дверь, прижала ее к стене. Стояла и думала о том, что тьма-тьмущая его денег, о которых вслух никогда не упоминалось, сыграла свою роль, как бы смягчив ее реакцию, заставили смотреть в полглаза на вещи, которые, безусловно, – не существуй это богатство, – оценила бы иначе.
Вышла, прикрыла двери-аккордеон в спальне, захлопнула фанерную дверь, захлопнула "аккордеон" в кладовке.
Через прихожую прошла в гостиную, подошла к консоли. Положила криминальные кассеты в чужие футляры. Подвинула блокнот, взяла ручку. Смотрела, нахмурившись, на желто-цыплячий листочек. Напишет, что срочное совещание, вызвали, так как ее присутствие необходимо. Неправдоподобно...
Подняла голову, задумалась, чтобы такое придумать, сочинить более нейтральное... и увидела его на мониторе лифта номер два. Его пальто, его шарф с кистями... Поднимается... В кабине вместе с ним какая-то женщина. Она застыла. Вывела его на "2". Экран не зажегся. Так растерялась, что забыла включить?
Стоял в лифте, вроде бы, сам не свой. Массировал ладонью шею. Пальто нараспашку. Стенгерсоновская прислуга подошла к дверям. Ей выходить... На десятом.
Она положила на консоль фломастер, открыла нижний ящик справа, пошвыряла подтасованные кассеты, перемешала с остальными. Закрыла ящик, поставила кресла – рядом друг с другом. Блокнотик желтенький – на место, д-ра Пальма – на "1", звук – на полную катушку. Пошла было в прихожую, но вернулась. Наклонившись над консолью, захлопнула гнездо видеоплейера и выключила. Скорей в прихожую!.. Распахнула дверь, когда он выходил из лифта.
– Что случилось? – спросила она.
Он поморщился, массируя шею сзади.
– Понимаешь, такси, в котором ехал, попало в аварию, – сказал. Голос дрогнул.
– О, Господи! А ты как? С тобой все в порядке? – Шагнула к нему.
– Не знаю еще. – Как только захлопнулись створки, пошел ей навстречу. – Думаю, да. Вообще меня швырнуло неслабо. Теперь, думаю, машины уже растащили. – Поморщился.
– А что с шеей? Больно? – спросила она.
– Немножко, – сказал он.
Повернула его. Он снял шарф, она массировала его шею.
– У тебя руки дрожат, – заметил он. Она сказала:
– Увидела тебя в лифте и сразу почувствовала, что-то случилось. Тем более, так быстро вернулся. Что все-таки случилось?
– Да один давал задний, выезжая с парковки не глядя, а мы в него с маху воткнулись. На Пятой, рядом с Семьдесят девятой. Таксист из Нью-Джерси... Ну, там с авариями – полный порядок. Такси – "чекер", сама понимаешь. – Он потрогал ногу, с шумом вдохнул воздух.
– Как неприятно! – сказала она, принимаясь снова за его шею – мяла, щипала.
– "Мерседес" жалко. Новенькая машинка была...
– А там? В ней есть пострадавшие?
– Сзади женщина сидела. Нога – всмятку.
– Тебе тоже нужно врачу показаться. Пусть проверят.
Он повернулся к ней:
– Если к утру не пройдет, обязательно.
– Пешком шел?
Он кивнул.
Взглянули друг на друга. Она дотронулась до полы его пальто.
– Бедненький! – сказала. Улыбнулась. Обняла его. Он прижал ее к себе.
– Посидеть бы где-нибудь, переждать, – сказал он. – А я решил домой.
– Ну и правильно!
Улыбнулись друг другу. Поцеловались.
Пошли в 13Б. Он закрыл дверь.
– Йогурт уже прикончила? – спросил, снимая пальто. Опять поморщился.
– Вот видишь, тебе больно! – сказала она, помогая снять пальто. – Нет. Только что спустилась сюда. Только ты ушел – Норман позвонил. Нужно будет отлучиться ненадолго.
– И отложить нельзя? – спросил он, оборачиваясь и беря из ее рук пальто.
– Собиралась оставить послание для тебя, – ответила она. – Энн Тайлер придет к нему в четыре. Хочет, чтобы и я была. У нее что-то на работе не ладится.
– Хорошо, если удастся ей помочь, – сказал он, потирая плечо, обтянутое свитером.
– Хорошо бы, – заметила она. – Норман думает, что получится. Он и Джун хорошо знакомы с ней. – Пошла на кухню.
– Принеси и мне, киса.
Открыла холодильник.
– Лимонный или черничный? – спросила она.
– Черничный. У Пальма новый пациент...
– Знаю. – Взяла два йогурта, локтем захлопнула дверь холодильника. Взяла ложки, салфетки.
Когда вошла, он сидел в своем кресле – телефонная трубка прижата к уху.
Улыбнулся ей, когда поставила перед ним картонку с йогуртом.
– Это Питер Хендерсон, – сказал он в трубку. – Вы меня ждали в два... Совершенно верно!
Она села в кресло, положила ложки и салфетки на консоль, стала смотреть на большие экраны.
– Попал в аварию по дороге к вам, – говорил он, прижимая трубку к уху плечом. – Тряхнуло немного. В понедельник можно? В это же время?
Сняли крышечки у йогуртов, не сводя глаз с экранов.
– Ну если, как говорите, это сущий пустяк, зачем ко мне пожаловали? – спросил д-р Пальм.
– Линда настояла, – сказал мужчина на кушетке.
– В понедельник не получится?.. А когда? Устраивает вполне. Даже лучше. Прошу прощения за сегодняшнюю мою неаккуратность. До свидания.
Сделал пометку в блокнотике.
– Там продаются картины на шелку, – сказал ей. Она присвистнула.
Они расправились с йогуртами, не отрывая взгляда от экранов. Посмотрели Пальма, Лоран, Джей и Гофманов.
– Ну ладно, мне пора идти, – сказала она и встала. Собрала картонки из-под йогурта, ложки, салфетки, крышечки. – Считаешь, у тебя ничего страшного?
– Нормально, – сказал он и убрал руку с шеи, продолжая смотреть на экраны.
– А глаза, все в порядке?
Он кивнул.
– Вернусь часикам к шести, – сказала она, – если не завалимся куда-нибудь выпить по рюмке. – Она наклонилась, поцеловала его в голову. Он обернулся. Последовал поцелуй в губы.
Пошла на кухню, картонки и салфетки выбросила в мусорный пакет, сполоснула ложки, положила их с сушилку.
Пошла в прихожую, открыла дверь.
– Ключ забыла, – сказала она.
– Пусть будет у тебя, киса, – сказал он, повернувшись вместе с креслом. – Это запасной.
Она посмотрела на него, не вынимая руку из кармана. Сидит перед голубовато-белыми экранами, в полумраке. Лампа под зеленым – почти лазурным, как море, – колпаком...
– Мерси, – сказала она. – Теперь у нас по ключу у каждого. А то у тебя есть от моей квартиры, а у меня не было.
– Давно хотел соблюсти равновесие, – сказал он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48