– запротестовала Ио.
– Тебе идти с нами вовсе не обязательно, – ответил я ей. – А мне это необходимо. Если боги говорят, что я принесу регенту победу, я должен быть под его знаменами.
– Ну вот тебе и первый доброволец, Пасикрат. Возьмешь его с собой? – спросил Павсаний.
Пасикрат кивнул и предложил:
– Я бы взял всех троих, господин мой. Латро – по той причине, которую он только что назвал. Без него все это, боюсь, не будет иметь никакого смысла. Девочка должна о нем заботиться, ну а колдунья отправится с нами… хм… потому что желательно…
– …подготовить условия сдачи города. – Принц встал.
– Именно так, господин мой.
– Ну хорошо. Без нее в Спарте мне будет проще – Горго ее не любит.
Когда извилистыми горными тропами мы снова вернулись в лагерь, регент приказал своей охране построиться в фалангу; надо сказать, что его охрана состоит из трехсот молодых неженатых мужчин, которых отбирал он сам.
– Гоплиты, – начал он свою речь, – спартанцы! Слушайте меня! Вам известно о славной победе у мыса Микале. Нет среди нас человека, который не желал бы там быть. Однако мне стало известно, что союзники, завидуя нашей победе, ею не довольны. Стоило нашему флоту покинуть Микале, как оставшиеся там афиняне переплыли пролив и осадили город-крепость Сест, принадлежащий Великому царю!
Хотя молодые воины, замерев, слушали его, по их рядам пролетел легкий шумок – словно вздрогнули деревья в лесу, услышавшие рокот далекого грома задолго до начала бури.
– По возвращении я намерен сообщить Судьям, что нам следует послать армию на помощь Афинам. Но что, если Сест падет до нашего прибытия? Вы ведь знаете, как мы «опоздали» во время битвы при Саламине? И полагаю, не раз слышали, что афиняне считают, будто победа при Саламине одержана исключительно их силами. Так вот: неужели мы позволим им снова утверждать, что они одни взяли неприступную крепость Сест?
Три сотни голосов проревели:
– Нет!
– Вот и я тоже так считаю. – Регент помолчал; молодые воины напряженно и почтительно ждали. – Все вы знаете Пасикрата, и знаете, что я полностью ему доверяю. Иди сюда, Пасикрат!
Пасикрат вышел из первого ряда фаланги и встал подле регента; даже мне он казался в своих сияющих латах похожим на юного героя.
– Пасикрат поведет сотню добровольцев на Сест. Те, кто не хочет идти с ним, пусть останутся на месте. Добровольцы! Шаг вперед! Присоединяйтесь к Пасикрату!
Фаланга шагнула вперед, точно один человек.
– Хорошо, пусть он выберет сам! – крикнул регент. – Выбирай же, Пасикрат, свою сотню!
* * *
Несколько минут назад Ио спросила, о чем я пишу.
– О том, как выбирали сотню добровольцев, – ответил я.
– А ты написал, что мы делали в ущелье, когда убили черных ягнят?
– Да, уже написал.
– Как ты думаешь, Латро, это было взаправду? И царь Клеомен действительно говорил устами Дракайны?
– Я не думаю – я знаю, – ответил я. – Я его видел.
– Жаль, что ты его не коснулся! Тогда и я бы тоже смогла его увидеть.
Я покачал головой:
– Ты бы испугалась. – Я описал ей царя, особенно его ужасные раны.
– Да я таких много видела! Ты их всех даже не смог бы запомнить, если б у тебя была память. И я видела, как ты убил тех рабов Спарты, и убитого морским чудовищем Кекропа я тоже видела. А Пасикрат правильно понял этого Клеомена?
При этих словах Дракайна села и спросила:
– А ты помнишь его слова? Что же он сказал?
– Разве ты не знаешь? Ведь это ты произносила их, – удивилась Ио.
– Нет, я ничего не помню. Ведь тогда говорила не я.
Ио напомнила ей сказанное Клеоменом (я уже записал это раньше) и прибавила:
– По-моему, Пасикрат был не прав. Мне кажется, Клеомен хотел настоящего мира, а вовсе не того, чтобы регент посылал в Сест сотню отборных воинов.
Он хотел сказать, что Павсанию нужно просто послать кого-то туда и спросить, кто возьмет эту крепость.
– Нет, он хотел сказать, что никто не сможет взять Сест, – возразила Дракайна. – Я там бывала, и поверь мне: все слухи об этой крепости – правда; это самая мощная цитадель в мире. С ней могут сравниться разве что стены Вавилона, однако и в них есть отверстие: там протекает река, благодаря которой персы в первый раз и взяли Вавилон. У Сеста таких слабых мест нет. Что же касается мира, то Клеомен прекрасно знает, что Демарат, наследник младшего спартанского царя, стал одним из советников Ксеркса, так что он, естественно, надеется, что соглашение с персами обеспечит Агидам старшую корону, а наследникам Демарата оставит младшую.
Если бы подобное соглашение было подписано два года назад, можно было предотвратить все эти бесконечные войны.
Я спросил Дракайну, не лучше ли ей.
– Да, благодарю тебя. Я, правда, еще слаба, однако чувствую, что с каждой минутой силы мои прибывают. Ты понимаешь, о чем я? – Она обеими руками приподняла свои пышные груди, лаская их и будто предвкушая любовные утехи. – Что-то подсказывает мне, что все самое лучшее в этой жизни у нас еще впереди.
– А сколько все-таки у тебя жизней? – язвительно спросила Ио. – Может быть, существует такой источник, где ты совершаешь омовения и возвращаешь свою девственность?
Дракайна улыбнулась. Когда она улыбается, ее прелестное личико кажется каким-то голодным.
– Не трепещи своими крылышками слишком близко от меня, радостная вестница счастья, не то сгоришь. Или запоешь совсем иначе.
Ио пересела поближе ко мне, однако не смолчала:
– А может, это тебе, красавица пташка, придется научиться петь другим голосом? Принцу Павсанию ты нравишься, но мы-то отправляемся в поход с Пасикратом, а он, между прочим, тебя терпеть не может.
– Исключительно потому, что благодаря мне регент отдалил его от себя.
Так уж случилось. Но когда регент будет от него в сотне лиг, все переменится, вот увидишь. – С поразительной, редкой для женщины грацией Дракайна вскочила. – Пожалуй, я прямо сейчас и попробую побеседовать с благородным Пасикратом. Ведь это от него зависит, какое место нам отведут на спартанском корабле, а я хочу занять капитанскую каюту! Ну что, станешь держать пари со мной? Я ведь все равно своего добьюсь. – Глядя на блестящие темные волосы и гибкую фигуру Дракайны, я подумал, что наверняка так и будет.
Когда она скрылась из виду, Ио скорчила гримасу.
– Мне кажется, если б кто-нибудь поранил ее так, как этого несчастного Клеомена, она бы извивалась до вечера, как змея.
Мне не хотелось наказывать Ио, однако пришлось ей сказать, что такие отвратительные вещи говорить девочке не пристало, даже если имя Дракайна и означает «дракониха».
– А когда-то у нее было другое имя: Эврикл из Милета! – сказала Ио. – Я знаю, ты этого не помнишь, но это правда. И этот Эврикл был мужчиной.
Когда мы жили в доме Каллеос, он порой проводил целые ночи в ее спальне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95
– Тебе идти с нами вовсе не обязательно, – ответил я ей. – А мне это необходимо. Если боги говорят, что я принесу регенту победу, я должен быть под его знаменами.
– Ну вот тебе и первый доброволец, Пасикрат. Возьмешь его с собой? – спросил Павсаний.
Пасикрат кивнул и предложил:
– Я бы взял всех троих, господин мой. Латро – по той причине, которую он только что назвал. Без него все это, боюсь, не будет иметь никакого смысла. Девочка должна о нем заботиться, ну а колдунья отправится с нами… хм… потому что желательно…
– …подготовить условия сдачи города. – Принц встал.
– Именно так, господин мой.
– Ну хорошо. Без нее в Спарте мне будет проще – Горго ее не любит.
Когда извилистыми горными тропами мы снова вернулись в лагерь, регент приказал своей охране построиться в фалангу; надо сказать, что его охрана состоит из трехсот молодых неженатых мужчин, которых отбирал он сам.
– Гоплиты, – начал он свою речь, – спартанцы! Слушайте меня! Вам известно о славной победе у мыса Микале. Нет среди нас человека, который не желал бы там быть. Однако мне стало известно, что союзники, завидуя нашей победе, ею не довольны. Стоило нашему флоту покинуть Микале, как оставшиеся там афиняне переплыли пролив и осадили город-крепость Сест, принадлежащий Великому царю!
Хотя молодые воины, замерев, слушали его, по их рядам пролетел легкий шумок – словно вздрогнули деревья в лесу, услышавшие рокот далекого грома задолго до начала бури.
– По возвращении я намерен сообщить Судьям, что нам следует послать армию на помощь Афинам. Но что, если Сест падет до нашего прибытия? Вы ведь знаете, как мы «опоздали» во время битвы при Саламине? И полагаю, не раз слышали, что афиняне считают, будто победа при Саламине одержана исключительно их силами. Так вот: неужели мы позволим им снова утверждать, что они одни взяли неприступную крепость Сест?
Три сотни голосов проревели:
– Нет!
– Вот и я тоже так считаю. – Регент помолчал; молодые воины напряженно и почтительно ждали. – Все вы знаете Пасикрата, и знаете, что я полностью ему доверяю. Иди сюда, Пасикрат!
Пасикрат вышел из первого ряда фаланги и встал подле регента; даже мне он казался в своих сияющих латах похожим на юного героя.
– Пасикрат поведет сотню добровольцев на Сест. Те, кто не хочет идти с ним, пусть останутся на месте. Добровольцы! Шаг вперед! Присоединяйтесь к Пасикрату!
Фаланга шагнула вперед, точно один человек.
– Хорошо, пусть он выберет сам! – крикнул регент. – Выбирай же, Пасикрат, свою сотню!
* * *
Несколько минут назад Ио спросила, о чем я пишу.
– О том, как выбирали сотню добровольцев, – ответил я.
– А ты написал, что мы делали в ущелье, когда убили черных ягнят?
– Да, уже написал.
– Как ты думаешь, Латро, это было взаправду? И царь Клеомен действительно говорил устами Дракайны?
– Я не думаю – я знаю, – ответил я. – Я его видел.
– Жаль, что ты его не коснулся! Тогда и я бы тоже смогла его увидеть.
Я покачал головой:
– Ты бы испугалась. – Я описал ей царя, особенно его ужасные раны.
– Да я таких много видела! Ты их всех даже не смог бы запомнить, если б у тебя была память. И я видела, как ты убил тех рабов Спарты, и убитого морским чудовищем Кекропа я тоже видела. А Пасикрат правильно понял этого Клеомена?
При этих словах Дракайна села и спросила:
– А ты помнишь его слова? Что же он сказал?
– Разве ты не знаешь? Ведь это ты произносила их, – удивилась Ио.
– Нет, я ничего не помню. Ведь тогда говорила не я.
Ио напомнила ей сказанное Клеоменом (я уже записал это раньше) и прибавила:
– По-моему, Пасикрат был не прав. Мне кажется, Клеомен хотел настоящего мира, а вовсе не того, чтобы регент посылал в Сест сотню отборных воинов.
Он хотел сказать, что Павсанию нужно просто послать кого-то туда и спросить, кто возьмет эту крепость.
– Нет, он хотел сказать, что никто не сможет взять Сест, – возразила Дракайна. – Я там бывала, и поверь мне: все слухи об этой крепости – правда; это самая мощная цитадель в мире. С ней могут сравниться разве что стены Вавилона, однако и в них есть отверстие: там протекает река, благодаря которой персы в первый раз и взяли Вавилон. У Сеста таких слабых мест нет. Что же касается мира, то Клеомен прекрасно знает, что Демарат, наследник младшего спартанского царя, стал одним из советников Ксеркса, так что он, естественно, надеется, что соглашение с персами обеспечит Агидам старшую корону, а наследникам Демарата оставит младшую.
Если бы подобное соглашение было подписано два года назад, можно было предотвратить все эти бесконечные войны.
Я спросил Дракайну, не лучше ли ей.
– Да, благодарю тебя. Я, правда, еще слаба, однако чувствую, что с каждой минутой силы мои прибывают. Ты понимаешь, о чем я? – Она обеими руками приподняла свои пышные груди, лаская их и будто предвкушая любовные утехи. – Что-то подсказывает мне, что все самое лучшее в этой жизни у нас еще впереди.
– А сколько все-таки у тебя жизней? – язвительно спросила Ио. – Может быть, существует такой источник, где ты совершаешь омовения и возвращаешь свою девственность?
Дракайна улыбнулась. Когда она улыбается, ее прелестное личико кажется каким-то голодным.
– Не трепещи своими крылышками слишком близко от меня, радостная вестница счастья, не то сгоришь. Или запоешь совсем иначе.
Ио пересела поближе ко мне, однако не смолчала:
– А может, это тебе, красавица пташка, придется научиться петь другим голосом? Принцу Павсанию ты нравишься, но мы-то отправляемся в поход с Пасикратом, а он, между прочим, тебя терпеть не может.
– Исключительно потому, что благодаря мне регент отдалил его от себя.
Так уж случилось. Но когда регент будет от него в сотне лиг, все переменится, вот увидишь. – С поразительной, редкой для женщины грацией Дракайна вскочила. – Пожалуй, я прямо сейчас и попробую побеседовать с благородным Пасикратом. Ведь это от него зависит, какое место нам отведут на спартанском корабле, а я хочу занять капитанскую каюту! Ну что, станешь держать пари со мной? Я ведь все равно своего добьюсь. – Глядя на блестящие темные волосы и гибкую фигуру Дракайны, я подумал, что наверняка так и будет.
Когда она скрылась из виду, Ио скорчила гримасу.
– Мне кажется, если б кто-нибудь поранил ее так, как этого несчастного Клеомена, она бы извивалась до вечера, как змея.
Мне не хотелось наказывать Ио, однако пришлось ей сказать, что такие отвратительные вещи говорить девочке не пристало, даже если имя Дракайна и означает «дракониха».
– А когда-то у нее было другое имя: Эврикл из Милета! – сказала Ио. – Я знаю, ты этого не помнишь, но это правда. И этот Эврикл был мужчиной.
Когда мы жили в доме Каллеос, он порой проводил целые ночи в ее спальне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95