К тому же твой самый большой друг – я, а все те, кто на моей стороне, также станут твоими друзьями. А ты знаешь, какое обещание было дано мне в том сне?
– Да. Мы говорили об этом сегодня днем, в ущелье.
– Раз так, – снова прошелестел Тизамен, – ты, возможно, знаешь и то, что делает тебя залогом нашей победы?
– Нет, этого я не знаю.
– Сперва я решил, – регент как будто размышлял вслух, – что мы с Латро просто родились в один день и час: всем известно, такие дети странным образом связаны между собою. Как ты думаешь, Тизамен?
На лице прорицателя отразилось сомнение.
– Я бы осмелился предположить, что он моложе тебя, господин мой. – И он спросил меня:
– Не помнишь ли ты, когда родился, господин мой.
Я только головой покачал, и регент пожал плечами.
– Вот видишь, – сказал он, – вполне возможно, что я и прав. Мне сейчас идет двадцать восьмой год. А вдруг, Латро, и тебе тоже? Что ж ты молчишь?
Говори! Никто тебя не обидит.
– По-моему, мне еще не так много лет, господин мой. Скорее всего, я моложе тебя, – ответил я.
Тизамен встал и приблизился ко мне:
– Мне тоже так кажется, господин мой. Могу ли я еще раз привлечь твое внимание к этой прелестной резной фигурке? Не сумеешь ли ты назвать мне имя этого чудовища?
– У него страшные когти – так, может, это грифон? – предположил я.
– Понятно, – прошептал Тизамен. – Значит, божество, отнявшее у тебя память, кое-что все же тебе оставило… Но разве могут смертные постичь смысл божественных деяний?
Регент отпил вина и промолвил:
– Тысячу раз я слышал эти слова: «Разве могут смертные постичь смысл божественных деяний?» Все только спрашивают, но никто не отвечает! Ну так вот, я прожил уже немало и почти стал царем – тебе ведь известно, что многие спартанцы называют меня царственным Павсанием, Тизамен? – и теперь я попытаюсь все же ответить на этот вопрос. И ты попытайся, Латро.
Как можно осторожнее я заметил:
– По-моему, я не совсем понимаю тебя, великий регент.
– Когда-то я назвал тебя идиотом, – сказал Павсаний. – С тех пор я достаточно часто встречался с тобой и убедился, что ты кто угодно, только не идиот.
– И все же, видимо, я идиот, великий регент. Особенно если ты уверен, что мне действительно открывают свои секреты великие боги.
– Господин мой, осторожнее! – всполошился Тизамен. – Ты ступил на опасную почву!
– Ведь раз ты так уверен в этом, великий регент, – продолжал между тем я, – то я самый настоящий идиот и есть, ибо ты, видимо, прав, а я ничего не могу сообщить тебе об их тайных намерениях, ибо не помню.
Регент глянул на Тизамена и криво усмехнулся:
– Теперь понял, что я имел в виду? Если бы этот Латро участвовал в пятиборье, то непременно стал бы победителем.
– Это хорошо, что ты не сердишься, господин мой, – сказал я. – Ибо если мы с тобой действительно связаны нераздельно, то, наказав меня, ты тоже был бы наказан.
– Нет, ты только послушай, Тизамен! Он и в соревнованиях на колесницах выиграл бы! Но, Латро, друг мой – заметь, я называю тебя своим другом, а не рабом! – тебе, оказывается, ведомы такие вещи, о знании которых ты даже не подозреваешь! Ты ведь не мог вспомнить, как называются крылатые чудовища, пока тебя не спросили, верно?
Я кивнул.
– Так, возможно, и с тайнами богов то же самое получится! – возбужденно прошептал Тизамен. – Если мы зададим тебе удачный вопрос, разве ты не скажешь великому регенту, если что-то вспомнишь?
– Конечно, скажу! – воскликнул я. – Однако, осмелюсь заметить, что хоть, по словам Ио, я некогда и был слугой и мел полы в доме одной жительницы Афин, но все же вряд ли мне доводилось делать это во дворце на Олимпе.
– Тогда начнем с более скромных предположений. Ты признаешь, что существует множество богов? – спросил Тизамен.
Я отпил вина и ответил:
– По-моему, все люди с этим согласны.
– Однажды ты сказал великому регенту – и это, без сомнения, правда, – что служил в войске Великого царя?
– Да, мне так кажется.
– А значит, ты должен кое-что знать о варварах, господин мой. Ведь ты прошел с войсками Ксеркса через всю Персию, ибо тогда они направлялись сюда. Тебе известно, что в Персии поклоняются лишь одному божеству по имени Ахурамазда?
– Я ничего не знаю о нем, – сказал я. – Во всяком случае, припомнить ничего не могу!
– И все же слушай: персы приносят дары солнцу, луне, земле, огню и воде. Однако, видимо, – сейчас я выступаю с позиций софистов, господин мой, – у них всего один бог. Впрочем, возможно, я и ошибаюсь. Но вот что совершенно невозможно, так это чтобы у них был и один-единственный бог, и много богов одновременно. Ты не согласен?
Я пожал плечами:
– Порой одно и то же слово употребляют для обозначения сразу двух вещей. Вот, например, когда я, отправляясь с великим регентом в ущелье, грузил необходимые вещи на мула, то привязал их веревкой, а все вместе это называлось поклажей.
Принц Павсаний засмеялся негромко.
– Блестяще! Но теперь, когда ты взял верх над беднягой Тизаменом, позволь и мне выступить в роли защитника Ахурамазды. Я вот что скажу: раз у них в Персеполисе всего один царь на всю империю, то должен быть и только один бог. С какой стати ему терпеть соперников? Он бы их все равно уничтожил и остался у власти в полном одиночестве. Попробуй-ка доказать мне, что я не прав, если сможешь, Латро!
– Великий регент, если бы ты действительно был из числа этих восточных магов – то есть жрецов Ахурамазды, – то вряд ли стал бы так говорить.
Скорее всего, ты сказал бы, что там не может быть единственного бога, а подобно тому, как и в Спарте существуют два царя, должны быть два божества.
Регент молча протянул свою чашу, и Тизамен налил ему вина.
– Почему ты так считаешь, господин мой? – спросил меня Тизамен.
– Я так не считаю, но предполагаю, что именно так говорил бы восточный маг. И вот чем он подкрепил бы свои слова: в мире существует Добро, а значит, есть и добрый бог, мудрый правитель. Но там существует и Зло, так что должен обязательно быть и злой правитель, злое божество. Один как бы является условием для существования другого. Не может Добро существовать без Зла, как и Зло – без Добра.
– А вот нам здесь хорошо известно, – заметил регент, – что одни и те же боги частенько творят и добро и зло, как и люди порой бывают хороши, а порой – дурны.
– На это, великий регент, тот маг возразил бы так: тогда я назову Добром хорошего Ахурамазду, а Злом – плохого Ангра Манью. И если Добро – это действительно хорошо, то разве не будет плохим, а стало быть, отличным от него. Зло?
Регент кивнул, соглашаясь, однако сказал:
– И все же твои слова не объясняют существования других богов. А как же боги земли, огня, ветра и так далее?
Тизамен кивнул и наклонился ко мне поближе, чтобы лучше слышать.
– Ну, об этом я могу говорить и от своего имени, – начал я, – и от имени того восточного мага.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95
– Да. Мы говорили об этом сегодня днем, в ущелье.
– Раз так, – снова прошелестел Тизамен, – ты, возможно, знаешь и то, что делает тебя залогом нашей победы?
– Нет, этого я не знаю.
– Сперва я решил, – регент как будто размышлял вслух, – что мы с Латро просто родились в один день и час: всем известно, такие дети странным образом связаны между собою. Как ты думаешь, Тизамен?
На лице прорицателя отразилось сомнение.
– Я бы осмелился предположить, что он моложе тебя, господин мой. – И он спросил меня:
– Не помнишь ли ты, когда родился, господин мой.
Я только головой покачал, и регент пожал плечами.
– Вот видишь, – сказал он, – вполне возможно, что я и прав. Мне сейчас идет двадцать восьмой год. А вдруг, Латро, и тебе тоже? Что ж ты молчишь?
Говори! Никто тебя не обидит.
– По-моему, мне еще не так много лет, господин мой. Скорее всего, я моложе тебя, – ответил я.
Тизамен встал и приблизился ко мне:
– Мне тоже так кажется, господин мой. Могу ли я еще раз привлечь твое внимание к этой прелестной резной фигурке? Не сумеешь ли ты назвать мне имя этого чудовища?
– У него страшные когти – так, может, это грифон? – предположил я.
– Понятно, – прошептал Тизамен. – Значит, божество, отнявшее у тебя память, кое-что все же тебе оставило… Но разве могут смертные постичь смысл божественных деяний?
Регент отпил вина и промолвил:
– Тысячу раз я слышал эти слова: «Разве могут смертные постичь смысл божественных деяний?» Все только спрашивают, но никто не отвечает! Ну так вот, я прожил уже немало и почти стал царем – тебе ведь известно, что многие спартанцы называют меня царственным Павсанием, Тизамен? – и теперь я попытаюсь все же ответить на этот вопрос. И ты попытайся, Латро.
Как можно осторожнее я заметил:
– По-моему, я не совсем понимаю тебя, великий регент.
– Когда-то я назвал тебя идиотом, – сказал Павсаний. – С тех пор я достаточно часто встречался с тобой и убедился, что ты кто угодно, только не идиот.
– И все же, видимо, я идиот, великий регент. Особенно если ты уверен, что мне действительно открывают свои секреты великие боги.
– Господин мой, осторожнее! – всполошился Тизамен. – Ты ступил на опасную почву!
– Ведь раз ты так уверен в этом, великий регент, – продолжал между тем я, – то я самый настоящий идиот и есть, ибо ты, видимо, прав, а я ничего не могу сообщить тебе об их тайных намерениях, ибо не помню.
Регент глянул на Тизамена и криво усмехнулся:
– Теперь понял, что я имел в виду? Если бы этот Латро участвовал в пятиборье, то непременно стал бы победителем.
– Это хорошо, что ты не сердишься, господин мой, – сказал я. – Ибо если мы с тобой действительно связаны нераздельно, то, наказав меня, ты тоже был бы наказан.
– Нет, ты только послушай, Тизамен! Он и в соревнованиях на колесницах выиграл бы! Но, Латро, друг мой – заметь, я называю тебя своим другом, а не рабом! – тебе, оказывается, ведомы такие вещи, о знании которых ты даже не подозреваешь! Ты ведь не мог вспомнить, как называются крылатые чудовища, пока тебя не спросили, верно?
Я кивнул.
– Так, возможно, и с тайнами богов то же самое получится! – возбужденно прошептал Тизамен. – Если мы зададим тебе удачный вопрос, разве ты не скажешь великому регенту, если что-то вспомнишь?
– Конечно, скажу! – воскликнул я. – Однако, осмелюсь заметить, что хоть, по словам Ио, я некогда и был слугой и мел полы в доме одной жительницы Афин, но все же вряд ли мне доводилось делать это во дворце на Олимпе.
– Тогда начнем с более скромных предположений. Ты признаешь, что существует множество богов? – спросил Тизамен.
Я отпил вина и ответил:
– По-моему, все люди с этим согласны.
– Однажды ты сказал великому регенту – и это, без сомнения, правда, – что служил в войске Великого царя?
– Да, мне так кажется.
– А значит, ты должен кое-что знать о варварах, господин мой. Ведь ты прошел с войсками Ксеркса через всю Персию, ибо тогда они направлялись сюда. Тебе известно, что в Персии поклоняются лишь одному божеству по имени Ахурамазда?
– Я ничего не знаю о нем, – сказал я. – Во всяком случае, припомнить ничего не могу!
– И все же слушай: персы приносят дары солнцу, луне, земле, огню и воде. Однако, видимо, – сейчас я выступаю с позиций софистов, господин мой, – у них всего один бог. Впрочем, возможно, я и ошибаюсь. Но вот что совершенно невозможно, так это чтобы у них был и один-единственный бог, и много богов одновременно. Ты не согласен?
Я пожал плечами:
– Порой одно и то же слово употребляют для обозначения сразу двух вещей. Вот, например, когда я, отправляясь с великим регентом в ущелье, грузил необходимые вещи на мула, то привязал их веревкой, а все вместе это называлось поклажей.
Принц Павсаний засмеялся негромко.
– Блестяще! Но теперь, когда ты взял верх над беднягой Тизаменом, позволь и мне выступить в роли защитника Ахурамазды. Я вот что скажу: раз у них в Персеполисе всего один царь на всю империю, то должен быть и только один бог. С какой стати ему терпеть соперников? Он бы их все равно уничтожил и остался у власти в полном одиночестве. Попробуй-ка доказать мне, что я не прав, если сможешь, Латро!
– Великий регент, если бы ты действительно был из числа этих восточных магов – то есть жрецов Ахурамазды, – то вряд ли стал бы так говорить.
Скорее всего, ты сказал бы, что там не может быть единственного бога, а подобно тому, как и в Спарте существуют два царя, должны быть два божества.
Регент молча протянул свою чашу, и Тизамен налил ему вина.
– Почему ты так считаешь, господин мой? – спросил меня Тизамен.
– Я так не считаю, но предполагаю, что именно так говорил бы восточный маг. И вот чем он подкрепил бы свои слова: в мире существует Добро, а значит, есть и добрый бог, мудрый правитель. Но там существует и Зло, так что должен обязательно быть и злой правитель, злое божество. Один как бы является условием для существования другого. Не может Добро существовать без Зла, как и Зло – без Добра.
– А вот нам здесь хорошо известно, – заметил регент, – что одни и те же боги частенько творят и добро и зло, как и люди порой бывают хороши, а порой – дурны.
– На это, великий регент, тот маг возразил бы так: тогда я назову Добром хорошего Ахурамазду, а Злом – плохого Ангра Манью. И если Добро – это действительно хорошо, то разве не будет плохим, а стало быть, отличным от него. Зло?
Регент кивнул, соглашаясь, однако сказал:
– И все же твои слова не объясняют существования других богов. А как же боги земли, огня, ветра и так далее?
Тизамен кивнул и наклонился ко мне поближе, чтобы лучше слышать.
– Ну, об этом я могу говорить и от своего имени, – начал я, – и от имени того восточного мага.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95