Вскоре та неподвижная гроза выглядела столь же убедительной, как соболезнования жреца.
Я заметила, что Райшед и Айтен неуверенно переглядываются и с сомнением косятся на Шива. Мы продолжали пробиваться, именно пробиваться. Сплетение деревьев, ежевики и плюща становилось все более плотным, и нам то и дело приходилось останавливаться и с возрастающим раздражением рубить заросли, освобождая себя и животных, или отыскивать тропинку.
Кризис наступил, когда мы остановились на ночлег и никто не смог разжечь костер. Я рылась в сумках мула, надеясь отыскать хоть что-нибудь съестное, что еще не размокло, не сгнило и не протухло. Онемевшими от холода пальцами я пыталась отрезать кусок сушеного мяса, да нож соскользнул, наградив меня мучительной царапиной поперек костяшек. Я уже собиралась залиться злыми слезами, но тут поняла, что Райшед и Айтен вот-вот подерутся, и взяла себя в руки.
– Эй, дай я попробую! Ты все делаешь не так.
– Милости прошу. Этот кремень совершенно бесполезен.
– Ты не держал трут под рубашкой, как я велел?
– А что толку? Она такая же мокрая, как и весь я.
– Что ж ты не завернул его в промасленную тряпку?
– А почему все я? Лучше бы сам сделал что-то полезное, а критиковать может любой дурак!
– А кто всю прошлую ночь спал с этой дрянью в штанах? Он был сухой, когда я дал его тебе!
Пора вмешаться, решила я.
– Шив, ты не поможешь нам разжечь костер?
– Прости?
– Костер, Шив, нам нужно съесть и выпить что-то теплое.
– Ты уверена?
Эти слова высекли искру не хуже огнива. Райшед прямо-таки вспыхнул.
– Разумеется, она уверена. Мы все насквозь промокли и закоченели – по крайней мере мы трое. Для нормальных людей дождь не то что вода для гусиной задницы, если ты еще не заметил.
Я опять встряла, пока дело не кончилось мордобоем.
– Просто разожги костер, Шив, пожалуйста.
Маг подошел к наполовину сложенному костру, тоже мокрому хоть выжми, и, закусив губу, простер над ним руки. Наступила долгая, холодная, напряженная тишина.
– Кажется, тут имеется проблема. – Он посмотрел на нас несчастным взглядом.
– То есть? – зловеще спросил Райшед.
– Это стихии. Кажется, огонь в этой области почти полностью заперт.
– Почти – это насколько?
Хорошо, что не мне отвечать Райшеду, мысленно порадовалась я.
Вновь повисло молчание.
– Достаточно, чтобы не дать никому разжечь костер – магическим или иным способом.
Я думала, тормалинцы взорвутся от ярости, но этого не случилось.
– Так что будем делать? – Райшед со злостью пнул жалкую кучку хвороста и трута, разбросав их по всей поросшей кустарничком яме, которая выглядела поляной в этих дебрях.
Айтен сунул руку под нос Шиву. Она была совершенно белая и сморщенная, как мокрая тряпка.
– Погляди на мои пальцы! Видишь? Я будто три дня мок в ванне. Я так замерз, что больше уже не дрожу. Если ты ничего не сделаешь, к утру мы все сляжем от холода, если, конечно, не умрем во сне. Я жил в этих горах, Шив, я видел, как это бывает.
– Может, лучше повернуть обратно?
По взглядам тормалинцев я поняла – они думают о том же, только не хотели первыми это предлагать.
– Нет, пойдем дальше. – Мольба в голосе Шива удивила меня. – Мы не можем сдаться.
Райшед обуздал свою злость, но лицо его оставалось мрачным.
– Ну?
Резкий вопрос Айтена повис в воздухе. Все молчали, боясь взглянуть друг другу в глаза.
– Я не могу разжечь костер, но способен обсушить вас и попытаться не подпускать дождь, – предложил Шив.
Айтен, яростно дергающий шнурки на сапогах, поднял голову.
– Раш, что скажешь?
Райшед вздохнул.
– Нужно как-то выдержать эту ночь. Все равно уже слишком поздно поворачивать в долину.
Теперь, когда решение было принято, все действовали быстро. Пока Райшед и Айтен сооружали навес из самого большого куска промасленной шкуры, я вытащила из постельных свертков одеяла, какие посуше. Сбросив намокшие плащи и туники, мы сели в кружок, колено к колену, дабы делиться друг с другом своим теплом. Сидеть было неудобно, но мы набросили на плечи одеяла таким образом, чтобы их края свисали, и туго их натянули.
– Теперь сидите спокойно и не мешайте.
Шив собрал в ладони слабые усики голубого света и закрыл глаза. Даже я видела, что магия здесь перекошена: обычно при заклинании воздуха его магический свет был прозрачно-лазурным, а теперь он выглядел тусклым, похожим на бирюзу, которую так высоко ценят алдабрешцы.
Я не собиралась мешать, но вскоре поняла, почему маг предостерег нас, когда мерцающие нити силы начали обвиваться вокруг нашей группы. Вода выгонялась из одежды и волос и поднималась струйками пара; они ужасно щекотали. Я зажмурилась, но от этого стало еще хуже, и я снова открыла глаза. Впечатление было такое, будто на мне кишмя кишат блохи или вши; судя по отвращению, застывшему на лице Райшеда, он чувствовал то же самое.
Я уже подумала, лучше оставаться мокрой, но вдруг поняла, что снова чувствую пальцы на ногах. А когда они зачесались и начали гореть, мне пришлось убеждать себя, что это хорошо. Айтен зашаркал ногами, шепотом выругался, но под суровым взглядом Шива затих. Я закусила губу и сосредоточилась на витках пара, уплывающих в густые сумерки. Если бы мимо нас пробегал зверь, он мог бы принять нас за компостную кучу.
Первый из двух лунных серпиков уже заскользил над верхушками деревьев, когда Шив тяжело вздохнул и сбросил чары.
– Теперь должно быть лучше.
Я едва видела его в темноте, но уловила в его в голосе неуверенность.
Я пощупала рубашку; она была жесткая под моими шершавыми руками, но вполне сухая, и кончики пальцев разгладились.
– Спасибо, Шив. – Айтен порылся в сумке. – Кто-нибудь хочет тассина?
Если мне нужно возбуждение, я обычно прибегаю к спирту, но тут я решила – пора брать то, что дают.
– Я попробую, спасибо.
Айтен нашел в темноте мою ладонь и вложил в нее круглый орешек.
– Разгрызи его, а мякоть сунь за щеку, – посоветовал он.
– Можно мне? – Шив зажег шарик магического света и протянул руку. – Я не знал, что ты жеватель.
– Как правило, я не жую. – Айтен помолчал, раскалывая зубами прочную скорлупу. – Ношу с собой немного на крайний случай, думаю, это как раз он и есть. Раш, хочешь?
Райшед вздохнул, и в призрачном голубом свете я увидела, как напряглось его лицо.
– Думаю, не помешает. У тебя их много?
– Хватит, чтобы мягко вернуть тебя вниз. – Айтен с сочувственным видом передал два темных орешка.
– Раньше я был жевателем, – объяснил Райшед, щелкая их с привычной легкостью. – Мне потребовалось почти два сезона, чтобы избавиться от этой привычки.
Я была поражена.
– Да это настоящий подвиг!
Райшед скорчил гримасу.
– Не хотел бы его повторять.
Мы сидели и жевали, как кучка молочных коров, и вскоре я почувствовала, как тепло расходится от челюстей к желудку и ногам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116
Я заметила, что Райшед и Айтен неуверенно переглядываются и с сомнением косятся на Шива. Мы продолжали пробиваться, именно пробиваться. Сплетение деревьев, ежевики и плюща становилось все более плотным, и нам то и дело приходилось останавливаться и с возрастающим раздражением рубить заросли, освобождая себя и животных, или отыскивать тропинку.
Кризис наступил, когда мы остановились на ночлег и никто не смог разжечь костер. Я рылась в сумках мула, надеясь отыскать хоть что-нибудь съестное, что еще не размокло, не сгнило и не протухло. Онемевшими от холода пальцами я пыталась отрезать кусок сушеного мяса, да нож соскользнул, наградив меня мучительной царапиной поперек костяшек. Я уже собиралась залиться злыми слезами, но тут поняла, что Райшед и Айтен вот-вот подерутся, и взяла себя в руки.
– Эй, дай я попробую! Ты все делаешь не так.
– Милости прошу. Этот кремень совершенно бесполезен.
– Ты не держал трут под рубашкой, как я велел?
– А что толку? Она такая же мокрая, как и весь я.
– Что ж ты не завернул его в промасленную тряпку?
– А почему все я? Лучше бы сам сделал что-то полезное, а критиковать может любой дурак!
– А кто всю прошлую ночь спал с этой дрянью в штанах? Он был сухой, когда я дал его тебе!
Пора вмешаться, решила я.
– Шив, ты не поможешь нам разжечь костер?
– Прости?
– Костер, Шив, нам нужно съесть и выпить что-то теплое.
– Ты уверена?
Эти слова высекли искру не хуже огнива. Райшед прямо-таки вспыхнул.
– Разумеется, она уверена. Мы все насквозь промокли и закоченели – по крайней мере мы трое. Для нормальных людей дождь не то что вода для гусиной задницы, если ты еще не заметил.
Я опять встряла, пока дело не кончилось мордобоем.
– Просто разожги костер, Шив, пожалуйста.
Маг подошел к наполовину сложенному костру, тоже мокрому хоть выжми, и, закусив губу, простер над ним руки. Наступила долгая, холодная, напряженная тишина.
– Кажется, тут имеется проблема. – Он посмотрел на нас несчастным взглядом.
– То есть? – зловеще спросил Райшед.
– Это стихии. Кажется, огонь в этой области почти полностью заперт.
– Почти – это насколько?
Хорошо, что не мне отвечать Райшеду, мысленно порадовалась я.
Вновь повисло молчание.
– Достаточно, чтобы не дать никому разжечь костер – магическим или иным способом.
Я думала, тормалинцы взорвутся от ярости, но этого не случилось.
– Так что будем делать? – Райшед со злостью пнул жалкую кучку хвороста и трута, разбросав их по всей поросшей кустарничком яме, которая выглядела поляной в этих дебрях.
Айтен сунул руку под нос Шиву. Она была совершенно белая и сморщенная, как мокрая тряпка.
– Погляди на мои пальцы! Видишь? Я будто три дня мок в ванне. Я так замерз, что больше уже не дрожу. Если ты ничего не сделаешь, к утру мы все сляжем от холода, если, конечно, не умрем во сне. Я жил в этих горах, Шив, я видел, как это бывает.
– Может, лучше повернуть обратно?
По взглядам тормалинцев я поняла – они думают о том же, только не хотели первыми это предлагать.
– Нет, пойдем дальше. – Мольба в голосе Шива удивила меня. – Мы не можем сдаться.
Райшед обуздал свою злость, но лицо его оставалось мрачным.
– Ну?
Резкий вопрос Айтена повис в воздухе. Все молчали, боясь взглянуть друг другу в глаза.
– Я не могу разжечь костер, но способен обсушить вас и попытаться не подпускать дождь, – предложил Шив.
Айтен, яростно дергающий шнурки на сапогах, поднял голову.
– Раш, что скажешь?
Райшед вздохнул.
– Нужно как-то выдержать эту ночь. Все равно уже слишком поздно поворачивать в долину.
Теперь, когда решение было принято, все действовали быстро. Пока Райшед и Айтен сооружали навес из самого большого куска промасленной шкуры, я вытащила из постельных свертков одеяла, какие посуше. Сбросив намокшие плащи и туники, мы сели в кружок, колено к колену, дабы делиться друг с другом своим теплом. Сидеть было неудобно, но мы набросили на плечи одеяла таким образом, чтобы их края свисали, и туго их натянули.
– Теперь сидите спокойно и не мешайте.
Шив собрал в ладони слабые усики голубого света и закрыл глаза. Даже я видела, что магия здесь перекошена: обычно при заклинании воздуха его магический свет был прозрачно-лазурным, а теперь он выглядел тусклым, похожим на бирюзу, которую так высоко ценят алдабрешцы.
Я не собиралась мешать, но вскоре поняла, почему маг предостерег нас, когда мерцающие нити силы начали обвиваться вокруг нашей группы. Вода выгонялась из одежды и волос и поднималась струйками пара; они ужасно щекотали. Я зажмурилась, но от этого стало еще хуже, и я снова открыла глаза. Впечатление было такое, будто на мне кишмя кишат блохи или вши; судя по отвращению, застывшему на лице Райшеда, он чувствовал то же самое.
Я уже подумала, лучше оставаться мокрой, но вдруг поняла, что снова чувствую пальцы на ногах. А когда они зачесались и начали гореть, мне пришлось убеждать себя, что это хорошо. Айтен зашаркал ногами, шепотом выругался, но под суровым взглядом Шива затих. Я закусила губу и сосредоточилась на витках пара, уплывающих в густые сумерки. Если бы мимо нас пробегал зверь, он мог бы принять нас за компостную кучу.
Первый из двух лунных серпиков уже заскользил над верхушками деревьев, когда Шив тяжело вздохнул и сбросил чары.
– Теперь должно быть лучше.
Я едва видела его в темноте, но уловила в его в голосе неуверенность.
Я пощупала рубашку; она была жесткая под моими шершавыми руками, но вполне сухая, и кончики пальцев разгладились.
– Спасибо, Шив. – Айтен порылся в сумке. – Кто-нибудь хочет тассина?
Если мне нужно возбуждение, я обычно прибегаю к спирту, но тут я решила – пора брать то, что дают.
– Я попробую, спасибо.
Айтен нашел в темноте мою ладонь и вложил в нее круглый орешек.
– Разгрызи его, а мякоть сунь за щеку, – посоветовал он.
– Можно мне? – Шив зажег шарик магического света и протянул руку. – Я не знал, что ты жеватель.
– Как правило, я не жую. – Айтен помолчал, раскалывая зубами прочную скорлупу. – Ношу с собой немного на крайний случай, думаю, это как раз он и есть. Раш, хочешь?
Райшед вздохнул, и в призрачном голубом свете я увидела, как напряглось его лицо.
– Думаю, не помешает. У тебя их много?
– Хватит, чтобы мягко вернуть тебя вниз. – Айтен с сочувственным видом передал два темных орешка.
– Раньше я был жевателем, – объяснил Райшед, щелкая их с привычной легкостью. – Мне потребовалось почти два сезона, чтобы избавиться от этой привычки.
Я была поражена.
– Да это настоящий подвиг!
Райшед скорчил гримасу.
– Не хотел бы его повторять.
Мы сидели и жевали, как кучка молочных коров, и вскоре я почувствовала, как тепло расходится от челюстей к желудку и ногам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116