Её тело колыхалось, если вы понимаете, что я хочу сказать. Я подумал, что в молодости она была очень хорошенькой, хотя и тогда, по всей видимости, обладала пышными формами. Сейчас же, мягко говоря, она набрала лишний вес и выглядела совсем как одна из оперных певиц восьмидесятых на старых фотографиях. К тому же у неё были жёлтые волосы и ярко-красное платье.
И тем не менее она была добрячкой, потому что при виде Бертрама расплылась в улыбке. Бертрам пришёлся ей по душе.
— Наконец-то! — воскликнула она.
Честно признаться, я ничего не понял.
— А?
— Вот только к племяннице вам лучше зайти немного попозже. Она только что уснула.
— О, в таком случае…
— Не стоит её будить, как вы думаете?
— Конечно, нет, — с облегчением сказал я. — Из-за инфлюэнцы она промучилась всю ночь, а утром задремала. Пускай немного поспит, вы не возражаете?
— У. мисс Платт инфлюэнца?
— Это мы с ней так решили. Но, конечно, ваше мнение решающее. Знаете что, не будем терять времени даром. Раз уж вы здесь, взгляните на моё колено.
— Колено?
Я ничего не имею против коленей, но в определённое время и, если так можно выразиться, в определённом месте, а сейчас, как мне казалось, момент был неподходящий. Однако она привела свой план в исполнение.
— Что вы думаете об этом колене? — спросила она, открывая мне тайну за семью печатями.
Само собой, вежливость — прежде всего.
— Жуть! — восхищённо сказал я.
— Вы не поверите, как оно меня мучает.
— Правда?
— Простреливает изо всех сил. Адская боль. И знаете, что самое забавное?
— Что? — спросил я, чувствуя, что смех пойдёт мне на пользу.
— В последнее время я испытываю точно такую же боль в конце позвоночника. Может, посмотрите?
— На ваш позвоночник?
— Да.
Я покачал головой. Я люблю повеселиться, как никто другой, и ничего не имею против богемного образа жизни, ну, и всего прочего. Но существуют определённые границы, и мы, Вустеры, никогда их не переходим.
— Это невозможно, — сурово произнёс я. — Только не позвоночник. Колени — да. Позвоночники — нет.
Она удивлённо на меня посмотрела.
— Вы какой-то странный. Впервые вижу такого доктора.
— Доктора?
— Но ведь вы доктор?
— Кто сказал, что я доктор?
— А разве вы не доктор?
— Неужели я похож на доктора?
Наконец-то мы выяснили отношения. Наши глаза раскрылись. Мы разобрались, что к чему.
Я с самого начала подумал, что у неё добрая душа, и сейчас моё предположение оправдалось. Я никогда не слышал, чтобы женщина так сердечно смеялась.
— Ох, давно мне не было так смешно! — всхлипнула она, одалживая у меня платок, чтобы вытереть глаза. — Ну, вы даёте! Но если вы не доктор, кто вы такой?
— Меня зовут Вустер. Я пришёл поговорить с мисс Платт.
— О чём?
Наступил решающий момент. Сейчас я должен был вытащить чек и сделать всё возможное, чтобы тётушка невесты его взяла. Но, хотите верьте, хотите нет, рука отказалась мне повиноваться. Сами знаете, как это бывает. Предлагать деньги за то, чтобы твоего дядюшку оставили в покое — задача не из лёгких, а в определённых ситуациях она просто невыполнима.
— О, ни о чём, знаете ли. Просто решил её навестить. — Внезапно мне в голову пришла блестящая мысль. — Мой дядюшка узнал, что она прихворнула, вот в чём дело, и поручил мне проведать её, чтобы узнать, как она себя чувствует.
— Ваш дядюшка?
— Лорд Яксли.
— О! Вы племянник лорда Яксли?
— Он самый. Должно быть, дядюшка у вас днюет и ночует, что?
— Напротив. Я ни разу его не видела.
— Ни разу?
— Ни разу. Рози, конечно, мне всё о нём рассказывает, но почему-то никак не хочет пригласить в гости, даже на чашечку чая.
Я начал понимать, что Рози — девица не промах. Если б я был девушкой и на мне хотели бы жениться, а я знал бы, что в моей квартире обитает такой экспонат, как эта тётушка, я бы тоже крепко подумал, прежде чем пригласить своего жениха к себе домой до того, как брачная церемония завершится и он поставит свою подпись где полагается. Я имею в виду, у тётушки, несомненно, были добрая душа и золотое сердце, но тем не менее не стоило демонстрировать ей Ромео раньше срока.
— Наверное, вы были поражены, когда обо всём узнали? — спросила она.
— Это уж точно.
— Само собой, окончательно ничего не решено.
— Вот как? Я считал…
— О нет. Рози пока ещё не дала согласия.
— Ясно.
— Она, конечно, понимает, что ей оказали большую честь, но иногда её беспокоит мысль, что он слишком стар.
— Моя тётя Агата придерживается того же мнения.
— И всё-таки титул — это титул.
— Вы правы. А сами-то вы что об этом думаете?
— Ну, меня никто не спрашивает. Разве современные девушки слушаются старших?
— Должно быть, не очень.
— Вот и я говорю. Боюсь, ничего хорошего их не ждёт. Но нам с вами от этого не легче.
— Вы опять правы.
Я подумал, что наша беседа может продолжаться до бесконечности. У неё был такой вид, словно она решила проболтать весь день. Но в эту минуту служанка вошла в комнату и доложила, что прибыл доктор.
Я поднялся на ноги.
— Ну, мне пора.
— Жаль, что вы так торопитесь.
— Дела, знаете ли.
— Что ж, будьте здоровы.
— Пока-пока.
Я вышел на улицу и полной грудью вдохнул свежий воздух.

* * *
Зная, что ждёт меня дома, я с удовольствием отправился бы в клуб и провёл бы там остаток дня. Но опасности следует встречать лицом к лицу.
— Ну? — спросила тётя Агата, как только я появился в дверях гостиной.
— И да, и нет, — ответил я.
— Что ты имеешь в виду? Она отказалась взять деньги?
— Не совсем.
— Значит, взяла?
— Ты не понимаешь.
И я объяснил, что произошло. Я не ждал, что она придёт от моего сообщения в восторг, и поэтому не огорчился, когда моё предчувствие сбылось. По правде говоря, во время моего рассказа она отпускала в мой адрес всё более колкие замечания, а когда я закончил, издала шипящий звук такой силы, что в комнате задребезжали стёкла. По-моему, она собиралась воскликнуть «сукин сын», но вовремя спохватилась, вспомнив о своём благородном происхождении.
— Приношу свои извинения, — сказал я. — Я готов честно признаться, что струсил. Мне стало совестно. Такое с каждым может случиться.
— Ты самое мягкотелое беспозвоночное из всех, кого я знаю.
Я задрожал, как воин, которому разбередили старую рану.
— Я буду крайне тебе признателен, тётя Агата, — попросил я, — если ты в моём присутствии воздержишься от упоминаний о позвоночнике. Это слово будит во мне неприятные воспоминания.
Дверь открылась, и на пороге показался Дживз.
— Сэр?
— Да, Дживз?
— Мне показалось, вы меня звали, сэр.
— Нет, Дживз.
— Слушаюсь, сэр.
В моей жизни бывают минуты, когда даже под пристальным взором тёти Агаты я могу проявить твердость характера. Я видел, что каждая чёрточка лица Дживза светится разумом, и неожиданно понял, какую неимоверную глупость совершаю, отказываясь воспользоваться этим целительным источником в угоду предрассудкам тёти Агаты, не желавшей обсуждать семейные дела с прислугой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62