Мысли мои были неутешительными – даже при желании вряд ли можно было представить худшего союзника.
Его палатка была украшена с кичливой яркостью, присущей всем без исключения «вождям могучих племен», на самом деле являющимися не кем иным, как мелкими царьками с невероятно раздутыми амбициями. Кричащая позолота вкупе с замысловатым орнаментом и выставленными напоказ черепами поверженных врагов составляли украшения этого походного шатра.
«Наверняка очередной напыщенный кровавый болван, считающий себя как минимум великим полководцем, а как максимум – несостоявшимся повелителем этого подлунного мира», – успел подумать я, отдергивая полог и ступая внутрь временного пристанища главаря гоблинского воинства.
Как ни странно, я ошибся. И наш дальнейший разговор убедил меня в обратном – Мгхам был не просто умен, но еще и не питал никаких иллюзий насчет способностей и возможностей подвластных ему воинов.
– Так ты и есть тот человек, который однажды назвал себя Хрустальным Принцем и навлек на себя и подвластных вассалов вечное проклятие?
Это не был вопрос в прямом смысле слова, потому что никакой другой человек просто-напросто не смог бы очутиться в этой палатке. Нет, это было скорее своеобразное приветствие, во время которого исходя из моей реакции он смог бы составить определенное мнение о предстоящем союзнике.
– А ты, наверное, Мгхам, тот самый великий полководец смелой и бесстрашной орды гоблинов, о которой молва безостановочно говорит уже столько времени? – ответил я вопросом на вопрос. И продолжил без всякой паузы: – Как видишь, слава о твоих подвигах достигает самых отдаленных провинций.
Это, в свою очередь, был мой пробный камень, целью которого было сразу расставить все точки над «i», выявив истинное лицо этого создания. Судя по тому, как заблестели глаза гоблинского военачальника, я практически уверился в своем мнении – передо мной находится ничтожество, наделенное властью. Но в следующий момент я услышал неожиданно ироничное:
– Это «бесстрашное воинство» способно только на то, чтобы добивать раненых и резать беззащитное мирное население, а из пяти подвластных мне когорт вряд ли наберется сотня по-настоящему смелых бойцов.
Слышать подобное заявление из уст предводителя гоблинов было, по крайней мере, странно, чтобы не сказать больше.
Увидев застывшее на моем лице выражение бескрайнего удивления, он продолжал:
– Всегда и везде у любого народа и у любой расы найдется пара философов, которые видят и осознают несовершенство своего племени, но почти никогда эти самые философы не поднимаются до уровня правителей, потому что это в корне противоречило бы самой системе власти.
– Но в данном случае, насколько я понял, мы имеем исключение из общепринятых правил. – Мне почти удалось справиться с удивлением, но я все еще находился под сильным впечатлением услышанного.
– Нет, – коротко ответил Мгхам. – Благодарю за комплимент, но в данном случае мы имеем не философа, ставшего волею судьбы и отцовского наследства правителем, а правителя, попытавшегося просто и честно взглянуть правде в глаза.
На какое-то мгновение я даже замешкался, пытаясь подобрать нужные слова, а затем, после секундной паузы, позволил себе задать еще один уточняющий вопрос:
– Но как вообще можно с подобными мыслями стоять во главе войска? Правитель, презирающий свой народ, – это слишком не только для гоблинов, но и вообще для любой расы и племени.
– Никто не говорит, что я презираю свой народ, – невесело усмехнулся он, хотя по большому счету временами я не так уж и далек от этого... А насчет «слишком»... – Мгхам неожиданно сменил тему, – уж никак не человеку, вставшему под знамена Хаоса, говорить о чрезмерности чего бы то ни было!
– Согласен. – Я решил не развивать эту неприятную для обоих собеседников тему, а перейти сразу же к плану предстоящей кампании.
– Тогда перейдем сразу к делу, – правильно уловив мое настроение, предложил он.
Откинув в сторону все лишнее, буквально в нескольких словах я обрисовал наилучшее, с моей точки зрения, построение подвластных ему когорт и моих лучников.
– План, безусловно, хорош, – задумчиво протянул Мгхам, вероятно взвешивая все «за» и «против» моих выкладок, – но мы ведь находимся не в центре, а на фланге...
– И? – Совершенно не знакомый с гоблинской спецификой ведения боя, я, откровенно говоря, не понял, к чему он клонит.
– Лес находится в паре километров от места нашей дислокации. При подобном построений, если противник ударит из засады, не знаю, как поведут себя твои люди, но ручаюсь головой, что мои воины дрогнут. А если вдобавок это будет тяжеловооруженная конница людей, то они сметут бегущих за считанные минуты и, вклинившись в центр имуров, изрубят их на куски еще до того, как эти глупые кошки успеют вообще что-либо понять. Но если все так очевидно и тебе и мне... – продолжал он.
В этот момент я в очередной раз поразился его проницательности – предводитель гоблинов не только обрисовал возможное развитие событий, но и более того – он был уверен, что я придерживаюсь того же мнения.
– То почему генерал Тиссен допускает подобный просчет? Это что, тактическая уловка, в результате которой мы выступаем в качестве лакомой приманки? Заманить противника на живца – в данном случае никчемных людей и презренных гоблинов – и ударить в ответ. Или же это всего лишь элементарная глупость?
– С нами будут еще и три некроманта с сотней зомби...
Вероятно, он не знал об этом, потому что после моих слов лицо Мгхама почернело от гнева.
– Но это же просто недопустимая глупость – ставить гоблинов на защиту некромантов. Мои соплеменники и без того не слишком отважная раса, впадающая в трепет при одном только упоминании об оживших мертвецах, не говоря уже о том, чтобы сражаться с ними бок о бок. Никогда гоблины не вступали в союз с этими посланниками смерти...
– Люди тоже никогда прежде не вставали под знамена Хаоса, – устало напомнил ему я, – но что поделать, подчас от нашей воли ничего не зависит.
Не уверен насчет мнения Мгхама, но лично мне стало предельно ясно: Тиссен заранее простился со всеми нами, свалив неугодных ему гоблинов, людей и некромантов в одну грязную беспорядочную кучу. И его абсолютно не интересовало, как они будут биться и что с ними в конечном итоге станет, потому что верховный главнокомандующий наверняка предусмотрел возможность флангового удара и принял меры, которые не позволят атакующим, смявшим стремительной атакой правый фланг его войска, внести беспорядок и панику в центральную группировку имуров. Мгхаму не понадобилось много времени, чтобы прийти к аналогичному выводу.
– Я дам тебе две когорты пехоты, и одну – копейщиков, – неожиданно спокойно и по-деловому произнес он, усилием воли отбросив гнев.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81
Его палатка была украшена с кичливой яркостью, присущей всем без исключения «вождям могучих племен», на самом деле являющимися не кем иным, как мелкими царьками с невероятно раздутыми амбициями. Кричащая позолота вкупе с замысловатым орнаментом и выставленными напоказ черепами поверженных врагов составляли украшения этого походного шатра.
«Наверняка очередной напыщенный кровавый болван, считающий себя как минимум великим полководцем, а как максимум – несостоявшимся повелителем этого подлунного мира», – успел подумать я, отдергивая полог и ступая внутрь временного пристанища главаря гоблинского воинства.
Как ни странно, я ошибся. И наш дальнейший разговор убедил меня в обратном – Мгхам был не просто умен, но еще и не питал никаких иллюзий насчет способностей и возможностей подвластных ему воинов.
– Так ты и есть тот человек, который однажды назвал себя Хрустальным Принцем и навлек на себя и подвластных вассалов вечное проклятие?
Это не был вопрос в прямом смысле слова, потому что никакой другой человек просто-напросто не смог бы очутиться в этой палатке. Нет, это было скорее своеобразное приветствие, во время которого исходя из моей реакции он смог бы составить определенное мнение о предстоящем союзнике.
– А ты, наверное, Мгхам, тот самый великий полководец смелой и бесстрашной орды гоблинов, о которой молва безостановочно говорит уже столько времени? – ответил я вопросом на вопрос. И продолжил без всякой паузы: – Как видишь, слава о твоих подвигах достигает самых отдаленных провинций.
Это, в свою очередь, был мой пробный камень, целью которого было сразу расставить все точки над «i», выявив истинное лицо этого создания. Судя по тому, как заблестели глаза гоблинского военачальника, я практически уверился в своем мнении – передо мной находится ничтожество, наделенное властью. Но в следующий момент я услышал неожиданно ироничное:
– Это «бесстрашное воинство» способно только на то, чтобы добивать раненых и резать беззащитное мирное население, а из пяти подвластных мне когорт вряд ли наберется сотня по-настоящему смелых бойцов.
Слышать подобное заявление из уст предводителя гоблинов было, по крайней мере, странно, чтобы не сказать больше.
Увидев застывшее на моем лице выражение бескрайнего удивления, он продолжал:
– Всегда и везде у любого народа и у любой расы найдется пара философов, которые видят и осознают несовершенство своего племени, но почти никогда эти самые философы не поднимаются до уровня правителей, потому что это в корне противоречило бы самой системе власти.
– Но в данном случае, насколько я понял, мы имеем исключение из общепринятых правил. – Мне почти удалось справиться с удивлением, но я все еще находился под сильным впечатлением услышанного.
– Нет, – коротко ответил Мгхам. – Благодарю за комплимент, но в данном случае мы имеем не философа, ставшего волею судьбы и отцовского наследства правителем, а правителя, попытавшегося просто и честно взглянуть правде в глаза.
На какое-то мгновение я даже замешкался, пытаясь подобрать нужные слова, а затем, после секундной паузы, позволил себе задать еще один уточняющий вопрос:
– Но как вообще можно с подобными мыслями стоять во главе войска? Правитель, презирающий свой народ, – это слишком не только для гоблинов, но и вообще для любой расы и племени.
– Никто не говорит, что я презираю свой народ, – невесело усмехнулся он, хотя по большому счету временами я не так уж и далек от этого... А насчет «слишком»... – Мгхам неожиданно сменил тему, – уж никак не человеку, вставшему под знамена Хаоса, говорить о чрезмерности чего бы то ни было!
– Согласен. – Я решил не развивать эту неприятную для обоих собеседников тему, а перейти сразу же к плану предстоящей кампании.
– Тогда перейдем сразу к делу, – правильно уловив мое настроение, предложил он.
Откинув в сторону все лишнее, буквально в нескольких словах я обрисовал наилучшее, с моей точки зрения, построение подвластных ему когорт и моих лучников.
– План, безусловно, хорош, – задумчиво протянул Мгхам, вероятно взвешивая все «за» и «против» моих выкладок, – но мы ведь находимся не в центре, а на фланге...
– И? – Совершенно не знакомый с гоблинской спецификой ведения боя, я, откровенно говоря, не понял, к чему он клонит.
– Лес находится в паре километров от места нашей дислокации. При подобном построений, если противник ударит из засады, не знаю, как поведут себя твои люди, но ручаюсь головой, что мои воины дрогнут. А если вдобавок это будет тяжеловооруженная конница людей, то они сметут бегущих за считанные минуты и, вклинившись в центр имуров, изрубят их на куски еще до того, как эти глупые кошки успеют вообще что-либо понять. Но если все так очевидно и тебе и мне... – продолжал он.
В этот момент я в очередной раз поразился его проницательности – предводитель гоблинов не только обрисовал возможное развитие событий, но и более того – он был уверен, что я придерживаюсь того же мнения.
– То почему генерал Тиссен допускает подобный просчет? Это что, тактическая уловка, в результате которой мы выступаем в качестве лакомой приманки? Заманить противника на живца – в данном случае никчемных людей и презренных гоблинов – и ударить в ответ. Или же это всего лишь элементарная глупость?
– С нами будут еще и три некроманта с сотней зомби...
Вероятно, он не знал об этом, потому что после моих слов лицо Мгхама почернело от гнева.
– Но это же просто недопустимая глупость – ставить гоблинов на защиту некромантов. Мои соплеменники и без того не слишком отважная раса, впадающая в трепет при одном только упоминании об оживших мертвецах, не говоря уже о том, чтобы сражаться с ними бок о бок. Никогда гоблины не вступали в союз с этими посланниками смерти...
– Люди тоже никогда прежде не вставали под знамена Хаоса, – устало напомнил ему я, – но что поделать, подчас от нашей воли ничего не зависит.
Не уверен насчет мнения Мгхама, но лично мне стало предельно ясно: Тиссен заранее простился со всеми нами, свалив неугодных ему гоблинов, людей и некромантов в одну грязную беспорядочную кучу. И его абсолютно не интересовало, как они будут биться и что с ними в конечном итоге станет, потому что верховный главнокомандующий наверняка предусмотрел возможность флангового удара и принял меры, которые не позволят атакующим, смявшим стремительной атакой правый фланг его войска, внести беспорядок и панику в центральную группировку имуров. Мгхаму не понадобилось много времени, чтобы прийти к аналогичному выводу.
– Я дам тебе две когорты пехоты, и одну – копейщиков, – неожиданно спокойно и по-деловому произнес он, усилием воли отбросив гнев.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81