То, что в силу многих объективных и субъективных причин было увидено лишь немногими посвященными, явившись не чем иным, как знамением, расшифровать которое были не в силах даже практически всемогущие лорды Хаоса, не говоря уже о всех остальных.
Обреченный на смерть человек поднял свой старый дедовский лук и выстрелил вверх. Даже не стрелой, а осколком собственной души. Никто никогда и ни при каких обстоятельствах не совершал раньше ничего подобного. Казалось бы, это невозможно. И, тем не менее, это произошло. Сверкающая искорка, в глубине которой скрывалась сила миллионов солнц, взмыла вверх, за пределы подлунного мира, пронзила насквозь сферу Хаоса – обитель небожителей – и растворилась в бесконечном потоке мироздания. Куда ушла или пропала она, в каких мирах или пространствах затерялся ее след, было доподлинно неизвестно. Но то, что человек, совершивший этот невероятный поступок, являлся Истинным, было неоспоримо и отныне не требовало более никаких доказательств.
Файт материализовался прямо над всадником, который должен был в следующее мгновение повергнуть на землю Хрустального Принца. Огромная двуглавая собака раздавила наездника и его лошадь, словно бумажные фигурки, наскоро склеенные из кусочков разноцветных обрывков. Следующий всадник не успел отвернуть в сторону и вместе с конем разбился о неподвижно стоящего монстра, будто корабль, выброшенный на скалы огромной волной.
Посланник богини не двигался с места и не предпринимал никаких попыток обуздать напор атакующих, потому что это не входило в его планы. Участие в битве, как и ее исход, совершенно не интересовали файта, так как никоим образом не были связаны с возложенной на него миссией.
Волны, разбивающиеся о прибрежные скалы, могут сколь угодно долго бросаться в бессильной ярости на каменные глыбы, но это ничего не изменит – безмятежный покой гранитных исполинов не будет нарушен.
Еще один неосторожный всадник разбился о тело огромного монстра, после чего лавина наступающих рыцарей стала огибать двуглавое чудовище, словно полноводный ручей, неожиданно встретивший на пути непреодолимую преграду. А человек, пославший осколок своей души навстречу призрачному свету миллиардов звезд, все так же стоял запрокинув голову, пребывая в неком подобии транса. Для него сейчас не существовало не только этой конкретной битвы, но и вообще никого и ничего в этом мире. Смысл всей его жизни сконцентрировался в маленькой искорке, медленно растворяющейся в необъятной и необъяснимой простыми словами глубине времени и пространства. На самом дне этой глубины находились ответы на все вопросы бытия.
Насильно вывести его из этого состояния значило оборвать невидимую нить, связывающую разум с этой маленькой искрой, что было бы чревато непредсказуемыми последствиями. Поэтому файт просто находился рядом, защищая своего подопечного от беснующейся ярости кровавой битвы и невозмутимо ожидая, когда Истинный придет в себя. Огромная двуглавая собака выглядела словно застывшее изваяние, не выказывая признаков беспокойства или нетерпения. Несколько тысячелетий, прошедших с тех пор, как ее физическая сущность изменилась, научили ее множеству полезных вещей, в том числе и терпению. Время было всего лишь мелким песком, просевающимся сквозь пальцы, а гневаться на песок означало расписаться в собственной глупости, чего не мог себе позволить посланец богини.
Нет, файт был выше всех этих человеческих слабостей. Песочные часы, отсчитывающие срок жизни каждого смертного, едва заметно покачнулись – и последняя песчинка, казалось, навечно застывшая у основания узкого горлышка, рухнула вниз.
А вслед за ней пришла смерть. И все кончилось.
* * *
Пехотинцы армии Света блестяще справились с поставленной перед ними задачей. Вышли из леса ровно в назначенный срок, не оставив противнику иного выбора, кроме как развернуть боевые порядки и пойти в наступление. Без колебания и страха ринулись они в лобовую атаку на смердящую волну трупов, один вид которых мог испугать даже закаленных в боях ветеранов, не говоря о неопытной молодежи. Затем остановились у заранее обозначенной черты. Стоя там они увидели, как огненные шары, выпущенные из катапульт, превращают некогда ужасных зомби в горящие куски бессмысленной мертвой плоти, не способной ни на что другое, кроме как смердеть, разнося по округе тошнотворно приторный запах паленого мяса.
Воины четко и слаженно расступились, давая проход вылетевшей с опушки леса коннице, после чего вновь сомкнули ряды, готовые, если понадобится, вступить в бой.
В общем и целом все было разыграно как по нотам. А так как, судя по всему, неожиданностей не предвиделось, несколько сотен пехотинцев, выступивших в качестве приманки, наконец-то смогли расслабиться. Они с блеском выполнили возложенную на их плечи миссию и теперь имели законное право на небольшой отдых.
Единственной, кто не воспользовался такой возможностью, была Ита. У нее в запасе оставалось совсем мало времени, чтобы исполнить задуманное – послать стрелу в сердце предателя. Тем более что дистанция теперь позволяла это сделать. Но, вскинув лук, девушка вдруг почувствовала, что еще не готова.
Выстрел требовал предельного внимания и концентрации всех душевных и физических сил лучника. В противном случае ничего бы не вышло. А в данный момент ситуация на поле боя складывалась таким образом, что времени на выстрел практически не оставалось – успеть поразить цель, до того как ее закроют спины атакующих рыцарей, нужно было всего лишь за несколько кратких секунд.
И лучница-полукровка поняла, что не успеет. А если все же выстрелит, то не попадет, что еще хуже.
Два стремительных потока тяжеловооруженных рыцарей обогнули с флангов отряд пехотинцев, успешно выполнивших свою задачу, и, соединившись в один мощный кулак, обрушились на несчастных лучников, вероятно решивших, что, встав под знамена Хаоса, они смогут выжить в этой войне.
– Все предатели сдохнут, – с побелевшим от ненависти лицом с трудом выдавила девушка, глядя вслед удаляющимся всадникам. – Все до единого сдохнут, словно стая бешеных псов.
Воин, стоявший рядом и поневоле слышавший эти слова, отшатнулся, как будто его окатили ушатом холодной воды.
«Эта странная полукровка если не безумна, то очень близка к этому», – с тревогой подумал мужчина и счел за лучшее отойти в сторону.
На войне и без того хватает страшных вещей, а безумие, как всем хорошо известно, заразительно. Поэтому для собственной же безопасности лучше держаться как можно дальше от тех, на чей разум легла эта роковая печать.
– Все... – хрипло прошептала Ита в последний раз, и вдруг ей показалось, что она услышала слабый, чуть слышный ответ, донесшийся откуда-то издалека:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81
Обреченный на смерть человек поднял свой старый дедовский лук и выстрелил вверх. Даже не стрелой, а осколком собственной души. Никто никогда и ни при каких обстоятельствах не совершал раньше ничего подобного. Казалось бы, это невозможно. И, тем не менее, это произошло. Сверкающая искорка, в глубине которой скрывалась сила миллионов солнц, взмыла вверх, за пределы подлунного мира, пронзила насквозь сферу Хаоса – обитель небожителей – и растворилась в бесконечном потоке мироздания. Куда ушла или пропала она, в каких мирах или пространствах затерялся ее след, было доподлинно неизвестно. Но то, что человек, совершивший этот невероятный поступок, являлся Истинным, было неоспоримо и отныне не требовало более никаких доказательств.
Файт материализовался прямо над всадником, который должен был в следующее мгновение повергнуть на землю Хрустального Принца. Огромная двуглавая собака раздавила наездника и его лошадь, словно бумажные фигурки, наскоро склеенные из кусочков разноцветных обрывков. Следующий всадник не успел отвернуть в сторону и вместе с конем разбился о неподвижно стоящего монстра, будто корабль, выброшенный на скалы огромной волной.
Посланник богини не двигался с места и не предпринимал никаких попыток обуздать напор атакующих, потому что это не входило в его планы. Участие в битве, как и ее исход, совершенно не интересовали файта, так как никоим образом не были связаны с возложенной на него миссией.
Волны, разбивающиеся о прибрежные скалы, могут сколь угодно долго бросаться в бессильной ярости на каменные глыбы, но это ничего не изменит – безмятежный покой гранитных исполинов не будет нарушен.
Еще один неосторожный всадник разбился о тело огромного монстра, после чего лавина наступающих рыцарей стала огибать двуглавое чудовище, словно полноводный ручей, неожиданно встретивший на пути непреодолимую преграду. А человек, пославший осколок своей души навстречу призрачному свету миллиардов звезд, все так же стоял запрокинув голову, пребывая в неком подобии транса. Для него сейчас не существовало не только этой конкретной битвы, но и вообще никого и ничего в этом мире. Смысл всей его жизни сконцентрировался в маленькой искорке, медленно растворяющейся в необъятной и необъяснимой простыми словами глубине времени и пространства. На самом дне этой глубины находились ответы на все вопросы бытия.
Насильно вывести его из этого состояния значило оборвать невидимую нить, связывающую разум с этой маленькой искрой, что было бы чревато непредсказуемыми последствиями. Поэтому файт просто находился рядом, защищая своего подопечного от беснующейся ярости кровавой битвы и невозмутимо ожидая, когда Истинный придет в себя. Огромная двуглавая собака выглядела словно застывшее изваяние, не выказывая признаков беспокойства или нетерпения. Несколько тысячелетий, прошедших с тех пор, как ее физическая сущность изменилась, научили ее множеству полезных вещей, в том числе и терпению. Время было всего лишь мелким песком, просевающимся сквозь пальцы, а гневаться на песок означало расписаться в собственной глупости, чего не мог себе позволить посланец богини.
Нет, файт был выше всех этих человеческих слабостей. Песочные часы, отсчитывающие срок жизни каждого смертного, едва заметно покачнулись – и последняя песчинка, казалось, навечно застывшая у основания узкого горлышка, рухнула вниз.
А вслед за ней пришла смерть. И все кончилось.
* * *
Пехотинцы армии Света блестяще справились с поставленной перед ними задачей. Вышли из леса ровно в назначенный срок, не оставив противнику иного выбора, кроме как развернуть боевые порядки и пойти в наступление. Без колебания и страха ринулись они в лобовую атаку на смердящую волну трупов, один вид которых мог испугать даже закаленных в боях ветеранов, не говоря о неопытной молодежи. Затем остановились у заранее обозначенной черты. Стоя там они увидели, как огненные шары, выпущенные из катапульт, превращают некогда ужасных зомби в горящие куски бессмысленной мертвой плоти, не способной ни на что другое, кроме как смердеть, разнося по округе тошнотворно приторный запах паленого мяса.
Воины четко и слаженно расступились, давая проход вылетевшей с опушки леса коннице, после чего вновь сомкнули ряды, готовые, если понадобится, вступить в бой.
В общем и целом все было разыграно как по нотам. А так как, судя по всему, неожиданностей не предвиделось, несколько сотен пехотинцев, выступивших в качестве приманки, наконец-то смогли расслабиться. Они с блеском выполнили возложенную на их плечи миссию и теперь имели законное право на небольшой отдых.
Единственной, кто не воспользовался такой возможностью, была Ита. У нее в запасе оставалось совсем мало времени, чтобы исполнить задуманное – послать стрелу в сердце предателя. Тем более что дистанция теперь позволяла это сделать. Но, вскинув лук, девушка вдруг почувствовала, что еще не готова.
Выстрел требовал предельного внимания и концентрации всех душевных и физических сил лучника. В противном случае ничего бы не вышло. А в данный момент ситуация на поле боя складывалась таким образом, что времени на выстрел практически не оставалось – успеть поразить цель, до того как ее закроют спины атакующих рыцарей, нужно было всего лишь за несколько кратких секунд.
И лучница-полукровка поняла, что не успеет. А если все же выстрелит, то не попадет, что еще хуже.
Два стремительных потока тяжеловооруженных рыцарей обогнули с флангов отряд пехотинцев, успешно выполнивших свою задачу, и, соединившись в один мощный кулак, обрушились на несчастных лучников, вероятно решивших, что, встав под знамена Хаоса, они смогут выжить в этой войне.
– Все предатели сдохнут, – с побелевшим от ненависти лицом с трудом выдавила девушка, глядя вслед удаляющимся всадникам. – Все до единого сдохнут, словно стая бешеных псов.
Воин, стоявший рядом и поневоле слышавший эти слова, отшатнулся, как будто его окатили ушатом холодной воды.
«Эта странная полукровка если не безумна, то очень близка к этому», – с тревогой подумал мужчина и счел за лучшее отойти в сторону.
На войне и без того хватает страшных вещей, а безумие, как всем хорошо известно, заразительно. Поэтому для собственной же безопасности лучше держаться как можно дальше от тех, на чей разум легла эта роковая печать.
– Все... – хрипло прошептала Ита в последний раз, и вдруг ей показалось, что она услышала слабый, чуть слышный ответ, донесшийся откуда-то издалека:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81