Только проложены такие толстые трубы. Я сам там не был, но знаю, как такие места выглядят…
– Нет, нет и нет, – еще раз повторила побледневшая женщина. – Под землю я не полезу. Ни за что на свете.
После четырехчасовых уговоров, возглавляемых проникновенным Робертом, Марию удалось уломать. Она обещала изо всех сил преодолевать свою жуткую клаустрофобию и даже не визжать очень громко, когда на нее свалится «какая-нибудь пещерная гадость». («Потолок, что ли?» – изумился простодушный Гай.) По мнению Марии, никакое благое создание не могло жить под землей, где нет света солнышка. Пещеры, по ее представлению, были прибежищем забытых Богом инфернальных тварей, к каковым причислялись летучие мыши, черви и полумифические «гигантские крысы».
– Нет там никаких летучих мышей, – утешил ее Гай. – Разве что обыкновенные…
Марк, любивший пещеры, попытался реабилитировать в ее глазах «прекрасные подземные чертоги, напоминающие о катакомбном христианстве», но все его вдохновение не принесло плода.
– Предпочитаю сразу в Колизей, ко львам, – отрезала Мария. На немыслимые жертвы она согласилась на определенных условиях: чтобы ей не пришлось идти ни первой, ни последней, чтобы ее кто-нибудь всю дорогу держал за руку и, наконец, чтобы в другую руку ей дали нести зажженный фонарик. Все это ей, конечно же, немедленно обещали.
На станцию Чудь электричка прибыла около полуночи. Граалеискатели, щурясь в темноту, выгрузились на холодную платформу без единого фонаря. В небесах пылала необыкновенно яркая полная луна, и черные лунные тени деревьев ложились под ноги, когда друзья вслед за Гаем спустились на мокрую от росы тропинку и зашагали к лесу.
3 июня, понедельник
Как ни странно, переночевали они превосходно. Когда Аллен утром выполз из палатки, которую делил с Марией и Кларой, он поразился красоте места, выбранного Гаем для ночлега. Песчаный берег мягко спускался к воде, сосны сияли в утренних лучах. Аллен с детства любил именно сосновые леса, да и речка была изумительная – медленная, сверкающая, с коричневатой торфяной водой. В ней хотелось тут же искупаться, и Аллен решил непременно сделать это как можно скорее. Раньше всех проснулся Гай, отказавшийся лезть в палатку; теперь он возился у весело горящего костра, подкидывая хворост. Клара сидела рядом, завороженно наблюдая за процессом. Над огнем уже что-то кипело в большом котелке. Кажется, Аллен пробудился как раз вовремя.
– Доброе утро, – сказал Гай, улыбаясь так замечательно, что Аллен сразу же позабыл все претензии, которые вчера твердо намеревался ему высказать. Речи эти в основном касались обычая в темноте заставлять своего ближнего рубить колышки для палатки. Но вместо обличения из уст Аллена вырвалось только «Доброе утро!». В такой прекрасный день разве можно быть чем-нибудь недовольным, если тебе восемнадцать лет и ты со своими друзьями отправился в Поход Грааля?
Из леса появился Марк. На плече он нес огромное бревно, напоминая Мартина-богатыря из народных сказок. За ним следовали Роберт с Йосефом и тащили точно такое же бревно, но вдвоем. Они вызывали ассоциации с картинкой из учебника «третий Президент на строительстве республиканской больницы». Йосеф слегка хромал.
Бревна были брошены у костра, на одно из них сразу же Уселась Мария. Она только что умывалась, волосы ее еще блестели от воды.
– Ты что, ногу натер? – От ее бдительного ока не укрылась Йосефова хромота. – Иди-ка я пластырем заклею. Что ж ты раньше-то не сказал, вон Клару я еще вчера лечила…
– Да пустяки. – Йосеф махнул рукой, но Мария не отставала, и он, сдавшись, закатал штанину. Мария так и ахнула: на щиколотке красовалась вздувшаяся опухоль сильного растяжения.
– Ничего себе! Где это ты так?! И что ж ты молчал?!
– Да ночью где-то, в темноте… Запнулся обо что-то по дороге… Думал, само пройдет…
Обругав неудачливого друга последними словами, Мария прощупала его ногу, проверяя, нет ли вывиха; вывиха, к счастью, не было. Плотно замотав больную щиколотку эластичным бинтом, так что ноги у Йосефа теперь заметно различались по толщине, Мария под страхом смерти запретила ему носить бревна и вообще ходить без крайней нужды. Хорошо бы было пару дней совсем не ходить, но, увы, такой возможности в ближайший месяц не предполагалось. Просьбы беречь ногу и блюсти ее хотя бы в относительном покое увенчались тем, что Роберт срубил в лесу крепкий посох и вручил его Йосефу.
За завтраком всех удивила Клара: в качестве посуды она извлекла из рюкзака фарфоровую тарелку и чашку с золотой каемочкой. Чашка и тарелка были всеми дружно осмеяны, и Роберт пообещал девушке купить ей при первой возможности что-нибудь более соответствующее обстановке. Йосеф перед едой тихонько сказал короткую молитву, чем несказанно смутил заметившего это Аллена, у которого взыграло чувство собственного несовершенства. Марк поразил Клару своей безразмерной алюминиевой кружкой, которую он почему-то называл «сироткой» («Ну, понимаете, сиротская кружечка. В нее подаяние можно просить или глоточек молочка у добрых селянок…»). Половина котелка чая ушла в бездонную «сиротку», но при этом никто не остался обиженным, и теперь Аллен, развалясь на травке, обрел склонность к мирным беседам.
– Слушай, Йосеф, а как ты стал священником? Мне всегда было интересно, отчего с людьми случаются такие вещи. Должен, наверное, быть какой-то конкретный день, в который ты понял свое… призвание? Призвание ко священству – оно к людям не просто так приходит, правда?
– Это слишком долгая история, – отвечал Йосеф, задумчиво глядя в небо, где бежали быстрые перистые облака. – Лучше как-нибудь потом, если получится. Да и вообще… я не очень люблю о себе рассказывать. Хотите, лучше расскажу, как святой Франциск был призван? Мы с Кларой можем вдвоем, кто лучше помнит…
– Нам бы пойти не мешало, – ненавязчиво заметил Роберт, поглядывая на часы на запястье. – Здесь, конечно, очень здорово, но мы, помнится, на Стеклянные острова собирались.
– Идти так идти, – моментально согласился священник и начал медленно вставать, опираясь на посох. – Что-то я стал старенький, да и растолстел. Правда, только одной ногой почему-то…
– Если ты вздумаешь мыть котел, инвалид несчастный, я тебя убью, – предупредила Мария, угадывая его намерения. – Даже обет мне не помешает… – Но под серьезным и грустным взглядом Роберта она осеклась и нагнулась собрать посуду.
Глава 6
8 июня, суббота
Городок Файт городом мог называться с большой натяжкой. Подобным громким титулом он был обязан скорее всего своему пограничному положению. Название его, переводившееся как «Вера», очень порадовало Клару. Но оно, к сожалению, не означало, что затерянный в горах городок является прочным столпом Церкви.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80
– Нет, нет и нет, – еще раз повторила побледневшая женщина. – Под землю я не полезу. Ни за что на свете.
После четырехчасовых уговоров, возглавляемых проникновенным Робертом, Марию удалось уломать. Она обещала изо всех сил преодолевать свою жуткую клаустрофобию и даже не визжать очень громко, когда на нее свалится «какая-нибудь пещерная гадость». («Потолок, что ли?» – изумился простодушный Гай.) По мнению Марии, никакое благое создание не могло жить под землей, где нет света солнышка. Пещеры, по ее представлению, были прибежищем забытых Богом инфернальных тварей, к каковым причислялись летучие мыши, черви и полумифические «гигантские крысы».
– Нет там никаких летучих мышей, – утешил ее Гай. – Разве что обыкновенные…
Марк, любивший пещеры, попытался реабилитировать в ее глазах «прекрасные подземные чертоги, напоминающие о катакомбном христианстве», но все его вдохновение не принесло плода.
– Предпочитаю сразу в Колизей, ко львам, – отрезала Мария. На немыслимые жертвы она согласилась на определенных условиях: чтобы ей не пришлось идти ни первой, ни последней, чтобы ее кто-нибудь всю дорогу держал за руку и, наконец, чтобы в другую руку ей дали нести зажженный фонарик. Все это ей, конечно же, немедленно обещали.
На станцию Чудь электричка прибыла около полуночи. Граалеискатели, щурясь в темноту, выгрузились на холодную платформу без единого фонаря. В небесах пылала необыкновенно яркая полная луна, и черные лунные тени деревьев ложились под ноги, когда друзья вслед за Гаем спустились на мокрую от росы тропинку и зашагали к лесу.
3 июня, понедельник
Как ни странно, переночевали они превосходно. Когда Аллен утром выполз из палатки, которую делил с Марией и Кларой, он поразился красоте места, выбранного Гаем для ночлега. Песчаный берег мягко спускался к воде, сосны сияли в утренних лучах. Аллен с детства любил именно сосновые леса, да и речка была изумительная – медленная, сверкающая, с коричневатой торфяной водой. В ней хотелось тут же искупаться, и Аллен решил непременно сделать это как можно скорее. Раньше всех проснулся Гай, отказавшийся лезть в палатку; теперь он возился у весело горящего костра, подкидывая хворост. Клара сидела рядом, завороженно наблюдая за процессом. Над огнем уже что-то кипело в большом котелке. Кажется, Аллен пробудился как раз вовремя.
– Доброе утро, – сказал Гай, улыбаясь так замечательно, что Аллен сразу же позабыл все претензии, которые вчера твердо намеревался ему высказать. Речи эти в основном касались обычая в темноте заставлять своего ближнего рубить колышки для палатки. Но вместо обличения из уст Аллена вырвалось только «Доброе утро!». В такой прекрасный день разве можно быть чем-нибудь недовольным, если тебе восемнадцать лет и ты со своими друзьями отправился в Поход Грааля?
Из леса появился Марк. На плече он нес огромное бревно, напоминая Мартина-богатыря из народных сказок. За ним следовали Роберт с Йосефом и тащили точно такое же бревно, но вдвоем. Они вызывали ассоциации с картинкой из учебника «третий Президент на строительстве республиканской больницы». Йосеф слегка хромал.
Бревна были брошены у костра, на одно из них сразу же Уселась Мария. Она только что умывалась, волосы ее еще блестели от воды.
– Ты что, ногу натер? – От ее бдительного ока не укрылась Йосефова хромота. – Иди-ка я пластырем заклею. Что ж ты раньше-то не сказал, вон Клару я еще вчера лечила…
– Да пустяки. – Йосеф махнул рукой, но Мария не отставала, и он, сдавшись, закатал штанину. Мария так и ахнула: на щиколотке красовалась вздувшаяся опухоль сильного растяжения.
– Ничего себе! Где это ты так?! И что ж ты молчал?!
– Да ночью где-то, в темноте… Запнулся обо что-то по дороге… Думал, само пройдет…
Обругав неудачливого друга последними словами, Мария прощупала его ногу, проверяя, нет ли вывиха; вывиха, к счастью, не было. Плотно замотав больную щиколотку эластичным бинтом, так что ноги у Йосефа теперь заметно различались по толщине, Мария под страхом смерти запретила ему носить бревна и вообще ходить без крайней нужды. Хорошо бы было пару дней совсем не ходить, но, увы, такой возможности в ближайший месяц не предполагалось. Просьбы беречь ногу и блюсти ее хотя бы в относительном покое увенчались тем, что Роберт срубил в лесу крепкий посох и вручил его Йосефу.
За завтраком всех удивила Клара: в качестве посуды она извлекла из рюкзака фарфоровую тарелку и чашку с золотой каемочкой. Чашка и тарелка были всеми дружно осмеяны, и Роберт пообещал девушке купить ей при первой возможности что-нибудь более соответствующее обстановке. Йосеф перед едой тихонько сказал короткую молитву, чем несказанно смутил заметившего это Аллена, у которого взыграло чувство собственного несовершенства. Марк поразил Клару своей безразмерной алюминиевой кружкой, которую он почему-то называл «сироткой» («Ну, понимаете, сиротская кружечка. В нее подаяние можно просить или глоточек молочка у добрых селянок…»). Половина котелка чая ушла в бездонную «сиротку», но при этом никто не остался обиженным, и теперь Аллен, развалясь на травке, обрел склонность к мирным беседам.
– Слушай, Йосеф, а как ты стал священником? Мне всегда было интересно, отчего с людьми случаются такие вещи. Должен, наверное, быть какой-то конкретный день, в который ты понял свое… призвание? Призвание ко священству – оно к людям не просто так приходит, правда?
– Это слишком долгая история, – отвечал Йосеф, задумчиво глядя в небо, где бежали быстрые перистые облака. – Лучше как-нибудь потом, если получится. Да и вообще… я не очень люблю о себе рассказывать. Хотите, лучше расскажу, как святой Франциск был призван? Мы с Кларой можем вдвоем, кто лучше помнит…
– Нам бы пойти не мешало, – ненавязчиво заметил Роберт, поглядывая на часы на запястье. – Здесь, конечно, очень здорово, но мы, помнится, на Стеклянные острова собирались.
– Идти так идти, – моментально согласился священник и начал медленно вставать, опираясь на посох. – Что-то я стал старенький, да и растолстел. Правда, только одной ногой почему-то…
– Если ты вздумаешь мыть котел, инвалид несчастный, я тебя убью, – предупредила Мария, угадывая его намерения. – Даже обет мне не помешает… – Но под серьезным и грустным взглядом Роберта она осеклась и нагнулась собрать посуду.
Глава 6
8 июня, суббота
Городок Файт городом мог называться с большой натяжкой. Подобным громким титулом он был обязан скорее всего своему пограничному положению. Название его, переводившееся как «Вера», очень порадовало Клару. Но оно, к сожалению, не означало, что затерянный в горах городок является прочным столпом Церкви.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80