23 октября 1989 г. Ночь.
Не могу спать в кабинете - одолевают мелкие городские комары. В прежней квартире их почему-то не было, хотя мы жили напротив Смоленского кладбища камнем добросишь до оград. Сейчас у меня под окнами клены и серебристый тополь, садик. Оттуда, поди, и летят.
Странное дело: обставил кабинет, развесил картины и картинки, за спиной - книжные стеллажи, рядом - шаляпинское кресло Ольгиной бабушки, на круглом столике телефон - а не пишется ни черта!
А сегодня подумал, что столик на кухне, за которым я привык работать на прежней квартире, так и подманивает меня. И кухня кажется симпатичней буржуазного кабинета. Почему?
Завтра идти в банк и милицию по делам регистрации представительства кооператива "Текст".
24 октября 1989г.
Сходил в банк и милицию. Банкирша сквозь зубы объяснила мне, как заполнить банковскую карточку. Выяснилось, что без печати не обойтись. В милиции отказали в разрешении на изготовление печати и штампа. Вы, дескать, не юридическое лицо. Листали закон о кооперации. Там запрета нет. Но нет и разрешения. А что не запрещено, то разрешено. Но милиция считает иначе. Она на страже закона. Только какого?... От, сволочи... Казалось бы - если мне для работы требуются печать и штамп, то какое ваше дело? Не мешайте кооперативу работать, не вмешивайтесь в его хозяйственную деятельность...
Помыкаться, чувствую, еще придется.
8 ноября 1988 г.
Ноют зубы и челюсть. Недавно удалили зуб мудрости - думали, причина в нем, но легче не стало. Слабо-ноющая боль осталась. Боюсь онкологических причин - 9 ноября пойду на новый рентген. И вспоминаю Сашку Померанцева, беднягу, у которого тоже начиналось безобидно, а сейчас он инвалид 1-й группы, прикрепленный пожизненно к онкологическому диспансеру. Жуть.
Никакой бодрости. Держится небольшая температура. Писать не могу: боящийся несовершен в любви. А без любви ничего стоящего не напишешь.
23 ноября 1989 г.
Замечаю, что в современной прозе слишком много материи. И мало духа. Я бы сказал так: мало Духа.
Временами болит челюсть. Отдает в ухо. Неужели, рак? Боюсь идти к врачам. Нашелся знакомый стоматолог, посоветовал по телефону какие-то таблетки. Пью второй день - не помогает.
Завтра собираемся в ресторан Дома журналистов - справлять грядущее сорокалетие. Читаю Петрарку - "Автобиографическую прозу", для укрепления духа.
Вчера получил маленькую посылку из Венгрии, от Имре. Шла она ко мне через Москву с нарочным. Полагая, что в СССР все плохо, Имре прислал мне два тюбика зубной пасты, зубную щетку, мыло, дезодорант, сигареты и магнитофонную кассету с венгерскими песнями. Еще книгу Эрве Базена на русском языке - "И огонь пожирает огонь", изданную в СССР. Вот так.
8 декабря 1989 г.
Образ жизни - как у последнего идиота; сам себе противен. Нет тонуса. Болят зубы, и врачи не могут найти причины. Два зуба уже удалили.
Мое сорокалетие затянулось - гости плановые и неплановые... Жуть!
Писать не могу (или не хочу?). Замечаю, что смотреть телевизор и читать газеты интереснее, чем писать.
Ольга с Максимом постоянно дома, и уединенность моего кабинета, в котором все слышно, даже как жарится на кухне картошка, - весьма относительна. И еще эти ноющие зубы. Просто срам, а не образ жизни. Если бы писалось запоем, все ушло на второй план. Но все кажется мелким в сравнении с тем, что происходит в Европе и у нас.
Не бегаю и не закаляюсь давно. Стоит побыть на улице, а потом зайти в тепло, как зубы начинают ныть и ноют весь день.
Прочитал "Братьев Карамазовых", "Белую гвардию", "Мастера и Маргариту", В. Брюсова (прозу), Ф. Петрарку, К. Воннегута и еще много всего.
Я писатель или читатель?..
Разговор в Союзе писателей:
- Ты записался в "Содружество"?
- Мне писать надо, а не записываться.
1990 год
Блокнотик с рисунком Клодтовского коня на Аничковом мосту. Надпись "Ленинград" в виньетках.
1 января 1990 года.
Первый день Нового года. Максим с Маришкой завтракают и смотрят детский фильм по телевизору. Снегу мало. Бесцветная речь Горбачева вчера по ТВ.
Стол: колбаса твердого копчения, салат оливье (Ольга так называет, для меня - просто мясной), рыба под майонезом (Маришка привезла из Мурманска треску), жареные в духовке курицы, свекла тертая с чесноком, грибы соленые, пироги двух видов, красная икра(!), конфеты, сухое вино, полюстрово (с сиропом) и бутылочный квас, который я открыл, залив полскатерти. Есть и водка, которую мы не пили.
Шампанского нет. Магазины пустые. Продукты к столу запасали долго и запасли по счастливому совпадению.Звонили: Спичка, Андреев Саша, Митя Кузнецов, Смоляров (дважды, последний раз в 7 утра, когда мы уже спали вторично поздравлял с Новым годом). И я позвонил некоторым людям.
Унылые праздники, это признают все. Даже Ольга волнуется: что ждет нашу страну дальше? Вчера с детьми нашли на окне в парадной записку: "Лопушок, я побежала за сосисками. Скоро не жди. Груша". И весь вечер на разные лады со смехом вспоминали эту страшную, в общем-то, записку.
1 января, вечер.
Пару часов назад обнаружил на правой нижней челюсти, там где был удаленный зуб, безболезненное вздутие. И сразу испортилось настроение до тоски. И не болит при нажатии - вот, что плохо.
Сегодня гулял с детьми. Ходили в часовню Ксении Блаженной на Смоленском, ставили свечи.
Десять лет назад, когда я только ухаживал за Ольгой, мы ходили вечерами гулять на Смоленское и целовались у тогдашних развалин этой часовни - я и понятия не имел, что там погребена Ксения Блаженная Петербургская. Помню, что стояли стены с провалившейся крышей, искореженная ограда, обломки кирпичей под ногами... Теперь часовня восстановлена - стены бледно-салатного цвета, и она видна издалека. В те годы на Смоленском только два места содержались в исправности: церковь и могила родителей Косыгина. Напротив последней стоял вагончик с милицейским постом, откуда слышалась музыка и вываливались пьяные милиционеры и девки. Мы с Ольгой бродили по кладбищу и разглядывали старинные склепы и надгробия.
Потом я свел детей в кино - на американский фильм "Полет навигатора", про летающую тарелку. Прекрасные съемки. Гуляли по берегу Финского залива около Морского вокзала и даже по самому заливу - прошлись по льду до рыбаков.
Тоска. Надо опять идти к врачу.
4 января 1990 г., вечер.
Врачи ничего толком не говорят. Направили на консультацию в поликлинику от 1-го Медицинского института, там, где раньше был Дом искусств или Дворец Литераторов - черт его знает, забыл. Там, где нынче кинотеатр "Баррикада". Когда-то, в 20-х годах, там жили в общаге наши будущие знаменитые писатели, а еще раньше стоял один из первых царских дворцов в Петербурге - деревянный, построенный Елизаветой. Вот в этом бывшем дворце и бывшей литобщаге я и просидел на деревянном коробе, что закрывает отопительные трубы, около сорока минут.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109